Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху, 1920-1930 годы

Думаю, что не только это. Евреи и сами прокладывали себе дорогу в буреломе новой советской бюрократии. У них имелись связи.

Было бы лучше, если бы на всех должностях работали русские, — не знаю. В Советской стране чиновники среднего и низшего уровня, да и высокого, всегда являлись только исполнителями. Но когда чиновник ничего не может сделать доброго, даже если и захочет, когда он только исполняет указания свыше и часто указания суровые, а потому не может не вызывать чувство неприязни к себе со стороны простого человека, этот чиновник должен быть хотя бы одной нации с народом, с его большинством. В противном случае он только раздувает своим видом национальную ненависть. Инородец, и прежде всего еврей, не пользуется доверием у коренного населения нашей страны, и каждое его действие, не удовлетворяющее желание заинтересованной стороны, расценивается как проявление злой воли, объясняемой его национальной принадлежностью. Взаимная поддержка среди нацменов, и от этого никуда не денешься, помогает им устраиваться, но симпатии у коренного населения это не вызывает.

Присутствие большого количества представителей национального меньшинства в государственном аппарате создает фактически иную, параллельную государственной, структуру. Эта система действует с учетом собственных интересов и, естественно, оказывает определенные предпочтения при решении тех или иных вопросов, что, в определенной степени, может представлять опасность для нормальной деятельности государственной машины и влиять на качество ее работы.

Существование такой параллельной власти в двадцатые-тридцатые годы просматривается в решениях судебных органов и тюремной администрации того времени в отношении евреев, о чем упоминается в других главах. Интересно, например, отметить, что Особое совещание при Коллегии ОГПУ в отношении евреев, репрессированных по политическим мотивам и подлежащих высылке из Москвы, допускало оговорку, то есть предоставляло им возможность выезда в Палестину.

Так, в марте 1924 года студент С. М. Гурвич как член нелегальной сионистской группировки был выслан на три года на Урал. За этим решением следовала оговорка: «В случае его ходатайства разрешить выезд в Палестину через один из южных портов».

В августе 1926 года М. М. Бургман, живший в Вадковском переулке, за участие в сионистской организации был выслан на три года в Казахстан. Через месяц к его приговору было сделано существенное добавление: «В случае получения загранпаспорта высылку в Казахстан заменить выездом в Палестину». В июне того же года И. М. Черняк, Э. М. Каганова, жившие на Остоженке, X. Л. Шапиро, живший в Чечеринском переулке, Л. Б. Шнайдер из Воротниковского переулка, Иуда Моисеевич Русак, живший на Большой Садовой, и другие (всего тринадцать человек) были, как сионисты, высланы в Палестину вместо Сибири и Казахстана.

В марте 1928 года сионисты Хайм Иосифович Баран, Булаевский и другие — всего четырнадцать человек — высылались в Палестину при условии получения загранпаспорта.

Конечно, так везло не всем. Например, Соколов-Плинер-Раскатов за попытку уехать в Израиль получил три года концлагеря. Профессиональный работник еврейской молодежной скаутской организации «Гашомер-Гациор» Герц Хаймович Голодец в 1928 году был просто выслан из Москвы с запрещением жить в ряде крупных городов, а состоявшие в той же организации Гирш Иосифович Ципин, Абрам-Бера Зельманович Арецкий, Абрам Борисович Винц высланы на три года в Казахстан.

В тридцатых годах послаблений сионистам делать не стали. Сионистская партия «Палей-Цион» в 1928 году была разогнана. Власти поняли, что сионисты занимаются не только сионистскими проблемами и даже не столько ими, сколько критикой существующих в СССР порядков.

Изучая уголовное дело в отношении сионистов, заведенное в середине тридцатых годов, я понял, почему их перестали отпускать в Палестину.

Вождь минских сионистов Гирш Израилевич Титенский говорил о том, что материальное положение рабочего класса в СССР находится на небывало низком уровне. Цены на товары ширпотреба бешеные, а заработная плата рабочих по отношению к этим ценам мизерная. Значительная часть рабочих ждет второй революции… тыл наш не спокоен… мы наделали себе много врагов, особенно враждебно к советской власти крестьянство… наступило время, когда один копает под другого, и это называется классовой бдительностью. Другая сионистка, М. Н. Ионович, говорила: «Советской власти удалось разгромить крестьянство и заставить его пойти по пути коллективизации, но если что-нибудь случится, то все крестьянство, как один, выступит против советской власти, ибо нет крестьянина, который не имеет родственников, репрессированных советской властью во время коллективизации». Она говорила также, что комсомол занимается пустыми вещами, что в него идут только карьеристы. Ионович и ее муж Розин были высокого мнения о Троцком и считали, что если бы он был у власти, то голода бы на Украине не допустил.

Нечего и говорить, что сионисты были против вступления СССР в Лигу Наций, против критики западной социал-демократии, против диктатуры, против аграризации еврейских масс и создания в Биробиджане Еврейской автономной области. По последнему вопросу евреи особенно много спорили. Диспут на эту тему в одном из рижских клубов закончился всеобщей, довольно недружеской потасовкой. Полиция еле растащила сторонников и противников создания дальневосточной еврейской республики. Многих возмущал сам факт создания государства вне Эрец-Израиля.

Столкновения между евреями происходили и в Москве. В мае 1929 года в синагоге произошло побоище. Скромные прихожане бились кулаками и палками, таскали за пейсы друг друга, после чего синагогу чуть не закрыли.

Что же касается аграризации, то она хотя и шла не слишком бойко, но определенные положительные плоды приносила. Осенью 1926 года «Известия» сообщали: «Наши еврейские земледельцы дали в текущем году девять миллионов пудов хлеба». В противодействии преобразованиям в еврейской жизни власти обвиняли религиозных деятелей. В 1937 году газета «Комсомольская правда» опубликовала статью «Иудейская религия и ее классовая роль», в которой писал? о том, что раввины были против создания колхозов в Крыму и против переселения евреев в Биробиджан.

Зато идею переселения поддерживало созданное в Москве ОЗЕТ — Общество землеустройства евреев-трудящихся. Активисты общества собирали взносы с тех, кто ратовал за еврейское земледелие в дебрях Уссурийского края или где-то рядом. Кроме того, общество должно было заниматься интернациональным воспитанием масс, то есть борьбой с антисемитизмом и великодержавным русским шовинизмом. Деятельность общества особого успеха не имела Не было среди его членов единства ни по одному из вопросов.

Раскол среди евреев произошел, впрочем, не только в СССР. Евреев всего мира мучил вопрос о их роли в русской революции. В вышедшем за рубежом сборнике «Евреи и Россия», изданном Биккерманом, Ландау и Левиным, по этому поводу говорилось, в частности, следующее: «Евреи должны признать свою долю ответственности за большевизм… Из страха перед погромами, которые, как ожидалось, должны были последовать за падением Советской власти, евреи поддерживают большевизм или, по крайней мере, не борются с ним, тем самым косвенно его укрепляют». С такими выводами не соглашались другие евреи, видевшие в своих российских соплеменниках исключительно жертвы.

Когда в сентябре 1925 года в Филадельфии (США) состоялся «Еврейский конгресс», то на нем победила точка зрения, обеспечивающая поддержку переселения евреев в СССР. Конгресс постановил собрать десять миллионов долларов на освоение Крыма. Большинство участников конгресса считали, что советская власть в СССР укрепилась и евреи пользуются полной безопасностью. Противники столь оптимистических взглядов утверждали, что советская власть не так уж крепка, что возможна реставрация старых порядков и что вообще большевикам помогать не следует.

Эпоха нэпа способствовала росту национализма в СССР.

На XII съезде партии в 1923 году И. В. Сталин говорил: «За два года мы ввели так называемый НЭП, а в связи с этим национализм великорусский стал нарастать, усиливаться». Лазарь Моисеевич Каганович, который привел в своих воспоминаниях эти слова, далее писал: «НЭП взращивал не только шовинизм великорусский — он взращивал и шовинизм местный, особенно в тех республиках, которые имеют несколько национальностей. Я имею в виду Грузию, Азербайджан, Бухару, отчасти Туркестан…»