Созидательный реванш (Сборник интервью)

По-моему, пренебрегая русским народом с его государственническим инстинктом, формировавшимся веками, власть совершает ошибку. История нашего народа сложилась так, что его от гибели спасали именно государственные скрепы. В нем еще со скифских времен живет стремление консолидироваться в мощную общность, необходимую на огромных открытых пространствах Евразии. Я сам, как русский человек, это чувствую на каком-то генетическом уровне. Когда государство начинает распадаться, мне физически становиться плохо. Когда оно начинает укрепляться — мне лучше. У некоторых моих оппонентов наоборот. Когда государство ослабевает, они чувствуют себя лучше, когда укрепляется — они жутко страдают и стараются, засев в СМИ, навязать свои страдания людям с совершенно иным мировидением. И мне больно за нормальных людей, не понимающих, почему их заставляют разделять двухпаспортные муки того же Познера?

— Как вы относитесь к миграции? Мы что, разучились работать и Россия не сможет выжить без приезжих?

— Это продолжение русского вопроса. А также вопроса о социальной ответственности бизнеса и роли государства. У нас в России немало безработных. Если предложить им нормальную заплату и условия, они будут работать. Пусть власть потребует от бизнесменов именно такого подхода — они у нас и так имеют прибыль, от которой какой-нибудь шведский предпринимать просто упал бы в обморок. Государство должно устанавливать правила игры, а не бизнес. Так во всем цивилизованном мире. Вспомним времена Великой депрессии, когда президент Рузвельт обладал полномочиями, сопоставимыми с полномочиями Сталина, если не больше. А про это забывают. Прежде всего, наши либералы-западники.

— Что для вас является главным критерием настоящей литературы?

— Для меня критерий хорошей литературы — это перечитывание. Один раз можно прочитать любую ерунду, поддавшись рекламе, настроению или советам друзей. Но хорошая литература — это такая, которую хочется перечитать. Обратите внимание, книги всех наших букеровских и прочих лауреатов издаются один раз, и больше уже не печатаются. Ну что это за литература такая? Хорошая литература — это та, которая переиздается и перечитывается.

— В литературе вас можно назвать полностью реализованным человеком. И тем не менее есть ли какой-то творческий замысел, который вы не смогли осуществить? Была, есть ли такая мечта?

— Конечно! Как писатель, я двадцать лет пребываю в ситуации замалчивания. Мои книги бойкотируются. Не читателями, конечно, а либеральной критикой, которая контролирует девяносто процентов литературного пространства. Вот пример. В альманахе, редактируемом Н. Ивановой, вышла большая статья критика Данилкина о прозе первого десятилетия нового века. Там есть про всех, даже робких дебютантов. Моя фамилия даже не упомянута. Но я привык. Зато мои книги расходятся большими тиражами, пьесы идут по всей стране, повести и романы экранизируются. Весной на ТВ покажут новый четырехсерийный фильм по «Апофегею» и шестисерийный по «Грибному царю». Меня ставят и в СНГ — в Армении, Грузии, Казахстане, Молдавии… В Белоруссии в Театре киноактера Александр Ефремов готовит одну из моих пьес, сейчас решается — комедию или мелодраму.

В апреле две тысячи двенадцатого вышла третья, заключительная часть моего большого романа «Гипсовый трубач», который я носил в голове лет пятнадцать, а писал шесть лет. Скоро выйдет сводный том в новой редакции, я сильно переработал роман, надеюсь, улучшил… Сейчас сел за новую пьесу. Есть у меня и замыслы новых прозаических вещей. Очень хочу написать книгу о Николае Лескове. Сейчас собираю материал. Интересно, что в ЖЗЛ о Лескове не писали никогда за все время существования серии, ни в советский, ни в постсоветский период. Что наводит на грустные размышления. Надо сказать, судьба Лескова сложилась драматично. Прогрессисты на него обиделись, упорно бойкотировали, отравили ему жизнь. Да и сейчас, через полтора века, не успокоились, недавно вот выбросили из школьной программы, заменив Улицкой. Мне захотелось разобраться в его судьбе и его творчестве.

— Проект Союзного государства России и Белоруссии, которому в этом году исполняется двенадцать лет, пожалуй, самый успешный интеграционный проект на постсоветском пространстве. Для политика критерием успешного завершения проекта может стать создание наднациональных органов управления, принятие конституционного акта, введение единой валюты и т. д. А для вас, как для литератора, для художника, что может стать таким критерием?

— Знаете, я скучаю по дням многонациональной литературы, которые часто проходили при советской власти. Когда собирались прекрасные поэты и прозаики, когда выступали на одной сцене, например, Владимир Соколов или Николай Тряпкин от России, Давид Кугультинов от Калмыкии, Борис Олейник от Украины, от белорусов — Рыгор Бородулин… И когда ты слышишь эту симфонию разноязыких литератур, видишь эту цветущую сложность, понимаешь: без каждого рода-племени, даже самого малого, от века живущего в Евразии, невозможно то плодоносное единство, которое у нас было и еще, верю, будет.

Иногда говорят, что великорусская культура была только донором для народов Советского Союза. Это неправда! Ничего подобного, она сама обогатилась, усложнилась, украсилась, взяв многое и от белорусов, и от малороссов, и от кавказских народов, и от наследников великой империи Чингизидов. Мы просто этого не осознавали. Тот же Чингиз Айтматов или Василь Быков повлияли на советскую литературу не меньше, чем Борис Пастернак или Константин Симонов. Это взаимный процесс и взаимное обогащение.

Помня все трудности прошлого, я, как и многие, тем не менее скучаю по тем временам и надеюсь, что процесс интеграции, пусть пока в рамках Союзного государства, вступит в более очевидную фазу. Наша общая культура способна помочь ускорению этого процесса. Ведь культура не просто духовный ореол народа, это — прежде всего — та энергия, благодаря которой народ движется крутыми дорогами Истории…

Писатель и храм

МИТРОПОЛИТ ИЛЛАРИОН: Дорогие братья и сестры. Вы смотрите передачу «Церковь и мир». Сегодня мы будем говорить о литературе, о нравственной ответственности писателя и о том, как жизнь Церкви преломляется в литературных произведениях. У меня в гостях писатель, поэт и драматург, главный редактор «Литературной газеты» Юрий Поляков. Здравствуйте, Юрий Михайлович.

Ю. М. ПОЛЯКОВ: Здравствуйте, владыка. Я хотел бы задать вам вот какой вопрос. Церковь в нашей постсоветской жизни занимает огромное место, кому-то даже кажется, что чересчур большое. Естественно, это не может не наложить отпечаток на литературу, которая прежде всего отражает жизнь, а только потом — те или иные интересы самого автора. Справляется ли, на ваш взгляд, современная светская литература с этой функцией? Довольны ли вы тем, как изображает современных людей Церкви наша российская литература?

МИТРОПОЛИТ ИЛЛАРИОН: Сегодня производится очень много «литературной продукции», в том числе много книг пишется на церковные темы. Не всегда это литература высокого уровня и должного качества. Мне кажется очень важным, чтобы писатель, который прикасается к церковной теме, был не посторонним человеком для Церкви, а знал бы жизнь Церкви изнутри, потому что иначе он не сможет адекватно передать церковную действительность, он отразит ее искаженно, а иной раз даже предвзято.

Должен сказать, что я сын писателя, моя мама — писательница. Еще в восьмидесятые годы, когда на религиозные темы у нас практически ничего не публиковалось, она написала повесть «Джвари», которая вышла в журнале «Новый мир» тиражом несколько миллионов экземпляров и имела очень большой эффект. Вся сила этого произведения заключается в том, что оно списано с натуры; это не выдуманная, а реальная история ищущего человека, женщины, которая вместе со своим сыном (а сыном являюсь я) пришла в монастырь и описывает то, что она там увидела.