Сталин и писатели Книга первая

Стихотворение «Моисей» Демьян, как уже было сказано, написал и напечатал за десять месяцев до смерти Ленина. А вот какой стихотворный фельетон он напечатал в «Правде» за десять дней до его смерти:

Смысл этих «звериных метафор» был более чем прозрачен.

Фигура «львиного наименования» — это, конечно, Лев Давыдович. За несколько дней до появления этого Демьянова фельетона — 8 января в «Правде» был напечатан «Бюллетень о состоянии здоровья Л.Д. Троцкого», в котором сообщалось о предоставлении ему двухмесячного отпуска «согласно его желания и заключения консилиума». Ну, а кто «Стальной слон нашего фронта единого» — гадать тоже не приходится. Эпитет «стальной» не менее прозрачен, чем относящийся к Троцкому эпитет — «львиный». Этим своим стихотворным фельетоном (он назывался «Чья «Правда» правдистее») Демьян ясно и недвусмысленно дал понять, НА КОГО он ставит в неизбежной после близкой смерти Ленина борьбе за освободившийся ленинский трон.

Борьба эта, однако, затянулась. И был момент, когда и у Демьяна, который «жил в Кремле и был хорошо осведомлен», возникла некоторая неясность насчет окончательного исхода этой борьбы.

Это случилось два года спустя, когда очередная антисталинская оппозиция в очередной раз потребовала опубликовать ленинское «Завещание», в котором умирающий вождь предлагал сместить Сталина с должности генсека. Демьяну показалось, что на сей раз чаша весов заколебалась, и он разразился в связи с этим басней «Лесные звери», в которой вновь всплыли те же «звериные» метафоры. Но здесь мысль автора была выражена уже не столь отчетливо. Скорее даже — туманно:

Тут все ясно. Кто Лев — объяснять не надо. И что это за зеркало, за картина такая, из-за которой у них «ведется лютый спор» и которая в жизни им должна «служить опорой».

До некоторой степени эта нарисованная баснописцем картина отражала реальное положение дел.

Что касается «Льва», то он действительно считал, что «вещею картиной», то есть ленинским Завещанием «все права» передавались именно ему:

Соответствовала реальности и картина всеобщего страха, который испытывают звери, заслышав грозное рычание «Льва».

Троцкого боялись все — и Сталин, и на том этапе поддерживавший Сталина Бухарин, и находившиеся (вместе с Троцким) в оппозиции к Сталину Каменев с Зиновьевым. Поэтому нападать на Троцкого и поливать его ядом своей художественной сатиры Демьян мог без опаски. А вот прямо стать на чью-нибудь сторону в войне Сталина с другими двумя «левыми» членами Политбюро (Каменевым и Зиновьевым) он «опасывался». И поэтому мораль, заключающая вторую его «звериную» басню, была весьма туманной:

«Бить направо по усам» — это понятно о ком: в ту пору в Политбюро Сталин еще блокировался с правыми. А «отпускать налево комплименты» — это про Зиновьева с Каменевым.

'Сталину такая уклончивость баснописца вряд ли могла прийтись по душе.

В то время он уже осуществлял полный контроль над партийной печатью, и басня Демьяна, разумеется, оказалась у него на столе. (Да Демьян и сам ни за что не решился бы печатать ее без сталинского согласия.)

Решать единолично судьбу этого демьяновского изделия Сталин, однако, не стал. Пустил его «вкруговую» на голосование.