Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата

Отдавая себе отчет в том, какова роль СССР в войне с Германией и в отсрочке нападения Гитлера на Англию, Энтони Иден стал настойчивее поддерживать требования Советского Союза. Он считал, что «признание границ, на которых настаивал Сталин, было небольшой платой за со­ветское сотрудничество во время войны, даже если это означало бы, что народы Эстонии, Латвии и Литвы навеч­но попали бы под господство России». В этом он получил поддержку посла в Москве Криппса и посла в Вашингтоне лорда Галифакса. Последний официально уведомил заме­стителя государственного секретаря США Самнера Уэл­лса, что «британский военный кабинет принял решение о том, что он согласен подписать договор со Сталиным, в соответствии с которым были бы признаны границы Со­ветского Союза 1940 года, за исключением той части, ко­торая касается польско-русской границы».

В своем обращении к С. Уэллсу Галифакс подчеркнул, что Англия не будет обращаться к Соединенным Штатам с просьбой подписаться под договором, но «просит, чтобы президент Рузвельт понял причины этого договора и не осуждал его открыто». Это «крайне обеспокоило как госу­дарственного секретаря США Корделла Хэлла, так и заме­стителя государственного секретаря Самнера Уэллса».

Вскоре после приезда Молотова в Англию для подпи­сания советско-английского договора о взаимопомощи советская разведка сообщила из Лондона 25 мая об об­становке на переговорах между Иденом и советским по­слом Майским по поводу содержания договора: «Перво­начальная задержка в переговорах произошла по следую­щим вопросам: 1) Англичане настаивали, чтобы, хотя и признав прибалтийские страны частью Советского Союза, отдельным гражданам все же предоставить право оптиро­вания индивидуального выхода... 2) Относительно гаран­тии Польши». По словам источника разведданных: «Обе вышеупомянутые статьи были включены в результате на­жима со стороны американцев. Рузвельт послал личную телеграмму Уинстону о прибалтийских странах (индивиду­альная оптация и т.д.). Когда англичане заявили, что это бессмысленно (куда им податься), Рузвельт, по сведени­ям, указал, что статья была только для общественного мнения США».

После начала переговоров, по воспоминаниям А. Гар- римана, «Молотов сразу выдвинул максимальные требо­вания: признание Англией советских претензий на Вос­точную Польшу и Румынию, а также прибалтийские госу­дарства». Узнав об этом, государственный секретарь К. Хэлл «предпринял яростные действия с целью сорвать подписание договора». Хотя договор был подписан, он не содержал признания советской границы 1941 года.

В течение 1942 года позиция американского правите­льства несколько изменилась. В отчете от 4 декабря 1942 года о переговорах Галифакса в США, который был пере­хвачен советской разведкой, излагалось содержание пе­реговоров премьера польского эмигрантского правитель­ства Сикорского и президента США Рузвельта. В отчете говорилось: «Рузвельт заявил, что Сталин будет удовлет­ворен приобретением Эстонии, Латвии и Бессарабии, превращением Петеамо в русский порт и созданием ней­тральной зоны в Карелии. Литва и Буковина не должны отойти к СССР». Сикорский, хотя и заявил, что «сожалеет о судьбе Эстонии и Латвии, однако Польша не намерена ссориться из-за них с Россией. В отношении Литвы Си­корский категорически заявил, что поляки не могут равно­душно относиться к ее судьбе». 26 декабря 1942 года раз­ведка сообщала, что Сикорский выдвинул план создания федерации в составе Литвы, Польши, Чехословакии и, возможно, Венгрии».

В ходе войны позиция Рузвельта менялась. 8 июня 1943 года советские разведчики сообщали из Нью-Йорка о том, что в своей беседе с президентом Чехословакии Бенешем Рузвельт «согласился, чтобы Бессарабия, Буко­вина, Западная Белоруссия, Западная Украина, прибал­тийские страны сохранились за Советским Союзом». В то же время США настаивали на том, чтобы СССР путем про­ведения голосования в прибалтийских республиках пока­зал желание их народов быть советскими. В октябре 1943 года нарком государственной безопасности В.Н. Мерку­лов сообщал И В. Сталину, В.М. Молотову и Л.П. Берии: «По агентурным данным, полученным нами из Нью-Йорка, государственный департамент США на предстоящей кон­ференции иностранных дел в Москве надеется убедить Советское правительство в необходимости проведения плебесцита в прибалтийских странах, который нужен Анг­лии и США якобы только для того, чтобы спасти свое лицо. Государственный департамент США будто бы давно со­гласен уступить Советскому Союзу в вопросе о прибал­тийских странах, но не хочет формального нарушения Ат­лантической хартии. Поэтому государственный департа­мент выдвигает вопрос о плебесците, будучи заранее убежденным в том, что результаты его будут в пользу СССР».

Однако после завершения Московской конференции в США участились выступления за непризнание советских границ 1941 года. Особенно усердствовали изоляциони­сты во главе с сенатором Данахером.

Позиция американского кабинета относительно запад­ной границы СССР и заинтересованность США в делах Прибалтики в значительной степени объяснялись внутри­политическими соображениями руководителей этой стра­ны. Описывая переговоры между Рузвельтом и Сталиным по этим вопросам на Тегеранской конференции (28 нояб­ря — 1 декабря 1943 г.), тогдашний посол США в СССР А. Гарриман писал: «Президент (Ф.Д. Рузвельт. — Авт.) объяснил, что он попросил Сталина, чтобы тот навестил его для откровенного обсуждения американской внутриполи­тической жизни. Он не хотел выдвигать свою кандидатуру, но, если война будет продолжаться, это будет необходи­мо... Рузвельт заявил о том, что ему следует подумать об американских избирателях литовского, латвийского или эстонского происхождения. Президент заявил, что ему прекрасно известно о том, что три балтийские респуб­лики в прошлом принадлежали России и вновь вошли в состав Советского Союза в 1940 году. Он добавил с улыбкой, что не собирается воевать с Советским Сою­зом, когда Красная Армия вновь займет эти территории. Однако важно для того, чтобы удовлетворить обще­ственное мнение в Соединенных Штатах и во всем мире, чтобы балтийские народы выразили свое право на само­определение...

Сталин ответил, что при последнем царе, который был союзником Великобритании и Соединенных Штатов, бал­тийские государства не пользовались автономией. Одна­ко тогда никто не поднимал вопрос об общественном мне­нии, и он не понимает, почему он поднят сейчас.

Рузвельт отметил, что ему очень бы помогла публичная декларация о будущих выборах. Сталин не сделал никаких обещаний, повторив, что у балтийских народов будет мно­го возможностей выразить свою волю».

Воспоминания А. Гарримана свидетельствуют о том, что Сталин не дал обязательств проводить референдум в Эстонии, Латвии и Литве с тем, чтобы выяснить желание этих народов оставаться в СССР. Может также показать­ся, что Рузвельта судьбы народов Прибалтики интересо­вали лишь постольку, поскольку они могли повлиять на его переизбрание президентом США. Вместе с тем эти заме­чания президента США свидетельствовали о силе влияния балтийского лобби на формирование американской поли­тики в отношении СССР.

Для такого впечатления были известные основания. Непропорционально большое влияние различных этниче­ских групп на политику американского правительства яв­ляется существенным фактором, формирующим ее. Вели­чина этнической общины, ее организованность и — глав­ное — ее богатство во многом определяют степень ее воздействия на внешнюю политику США.

Реакция правительства США на события в Польше, Венгрии, Германии после войны была всегда значительно более острой, чем на события в Болгарии и Румынии. И это в значительной степени объяснялось сравнительно большим количеством выходцев из Польши, Венгрии, Гер­мании в США и сравнительно небольшим количеством эмигрантов из Болгарии и Румынии в этой стране. Почти полное невнимание правительства США к событиям в Бирме (Мьянме), которые не раз принимали драматичный характер, во многом объясняется незначительностью вы­ходцев из этой страны в США.