От сентября до сентября

Естественно, что при современном уровне техники и технологии, при существующей узкой специализации отдельных производств даже очень толковый инженер не может знать всего. Однако после двухчасового разговора с генеральным директором я удивился тому, как много может постигнуть один человек, как много он может знать, хотя это, казалось бы, вовсе для него не обязательно, потому что под рукой постоянно находятся около тысячи специалистов всех профилей, которые в любой момент дадут исчерпывающую информацию по любому вопросу.

Я сказал об этом Александру Александровичу.

— Вы преувеличиваете возможности директора, — ответил он без малейшей рисовки. — Знаю далеко не все. Но самое главное знаю. А самое главное для руководителя такого уровня — постоянная забота о росте производства, его совершенствовании, поиск новых

Принципов и форм работы с людьми — непосредственными исполнителями глобальных замыслов. То есть наблюдается нечто аналогичное с работой генерального конструктора, скажем, самолетов или кораблей. Надо увидеть идею, убедиться в ее состоятельности самому и убедить своих подчиненных — исполнителей замысла. Только в этом случае родится конструкция, способная летать пли плавать. Откровенно говоря, даже на такой крупном предприятии руководитель может жить спокойно. Технология отлажена, каждый знает свое дело. Никаких новых забот и тревог. Все довольны… Но разве это жизнь?! Нет. Это производственная обывательщина. Техническое мещанство… Конечно, глупо создавать себе и другим искусственные трудности, но ведь жизнь — поиск. Мне уже за шестьдесят. Возраст, который невольно ассоциируется с консервативностью личности. И не без оснований… Наверное, не очень скромно говорить о собственной персоне, но должен признаться, что чувствую себя комсомольцем и очень счастлив от этого непреходящего ощущения… Вы, очевидно, знаете о традиционном соревновании шести гигантов лесохимии?

— Знаю. Читал в газетах. Слышал от работников комбината. В комитете комсомола видел стенные часы с автографами комсоргов шести соревнующихся комбинатов.

— Это очень символические часы, — заметил Дыбцын оживленно. — Они требуют, чтобы мы пристально следили за движением времени… Чуть зазевался — и все. Обскачут другие. А мы пока идем впереди… Это здоровое и очень полезное соревнование родственных предприятий с аналогичными условиями заставляет постоянно держать руку на пульсе времени и обязательно обгонять его, думать о перспективе… Судите сами, третью очередь комбината сдали в 1972 году, а уже полным ходом реконструируем ее, модернизируем, перевооружаем. На ходу! Без остановок! Без сокращения плановых заданий! С пуском бумажной фабрики этой очереди в стране вдвое увеличился выпуск бумаги для глубокой печати. Вдвое! И все равно мало. Значит, необходимо наращивать объем производства, удешевлять себестоимость продукции, причем — без расширения площадей. За счет чего же?.. Главное — модернизация оборудования и совершенствование технологии. У нас хорошо работают комбинатовские исследователи, изобретатели и рационализаторы. И вот чем это выражается: ежегодно получаем более миллиона рублей чистой экономии. Комбинат связан почти с сорока научно-исследовательскими и проектно-конструкторскими институтами самых разных направлений… В большинстве случаев инициатива сотрудничества принадлежит нам. К примеру, все привыкли к тому, что для выработки печатных бумаг применяется живичная канифоль. С такой технологией была запроектирована и наша фабрика. Но накануне сдачи ее в эксплуатацию нас поставили перед фактом: живичной канифоли нет и не будет даже на пуск. Тогда наши инженеры решили использовать талловую канифоль, которую мы получаем в достаточном количестве на своем заводе. Пришлось поработать плотно, поджимали сроки пуска. Сделали опытную партию — 500 тонн. И пошло! Потом подключили к этому делу институты, которые взялись за более тонкие исследования, научные проработки и распространение нашего опыта на другие комбинаты. Теперь этот компонент для проклейки бумажного полотна используется очень широко. Отпадает необходимость увеличивать сбор живичной канифоли. Это очень трудоемкий и дорогостоящий процесс… Полностью принадлежит комбинату идея и заслуга в переводе завода древесноволокнистых плит с хвойного на лиственное сырье. Опять же — сделали сами, затем пригласили ученых. Вместе с ними провели большие работы по подготовке древесной массы, по технологии варки целлюлозы, что значительно увеличило ее выход, улучшило качество и за счет получения при этом растворимого натриевого основания снизило загазованность окружающей среды… Примеров крупных технических преобразований и реконструкции для улучшения деятельности отдельных производств и всего комбината можно привести десятки, даже сотни. Без этого невозможно идти в ногу с временем.

Второе направление технического прогресса — капитальное строительство. Нам нужны две машины для выработки печатных бумаг производительностью 350 тысяч тонн в год. Это — вопрос строительства четвертой очереди. Я убежден, что с вводом ее в эксплуатацию комбинат станет масштабным предприятием среди прочих равных…

— Но ведь всякое расширение вызывает сложности управленческого характера.

Александр Александрович многозначительно поднял палец:

— Я предполагал, что вы не обойдете этот вопрос. Почти все приезжающие журналисты и гости, не связанные с нашей промышленностью, побывав на комбинате, удивляются: как можно управлять такой махиной? И вообще, управляем ли комбинат? Ответ однозначен: управляем! Мы долго искали наиболее простую и действенную форму. Затратили немало времени и сил. Наконец нашли: самостоятельные производства. Теперь наша структура управления принята отраслью и успешно действует. Когда в полном объеме будет создана автоматизированная система управления, руководить комбинатом будет намного легче…

— Но это, вероятно, не означает, что сразу исчезнут все проблемы.

Дыбцын тяжело вздохнул:

— В чем нет недостатка, так это в проблемах. Много, так сказать, собственных, по еще больше чужих, которые в итоге тоже становятся нашими. Существуют два тормоза, мешающих нам работать ритмично, с полной отдачей. Сырье и транспорт! Из пяти миллионов кубометров древесины около 80 процентов мы получаем из Коми АССР, остальные — из Кировской и Архангельской областей. Но беда в том, что лес поступает крайне неравномерно, не в полном объеме и часто низкого качества. Государственный подход к охране природы и уже изданные постановления настоятельно требуют быстрейшего перехода на доставку лиственных пород древесины по воде только в баржах. Для этой цели мы уже построили в своем порту специальную стенку, установили там четыре портальных крана и готовы в течение навигации принять до четырехсот тысяч кубометров. Но, увы, и складские площади, и оборудование пока бездействуют. Несмотря на договоры, технические требования, даже солидные штрафы, поставщики продолжают гнать лес в плотах. В то же время еловые балансы плывут по реке мимо нас, а мы получаем их по железной дороге с мест погрузки, отстоящих от нас на многие сотни километров. Разве это по-хозяйски?!

— В чем же дело, Александр Александрович? В конечном итоге непроизводительные транспортные затраты несет не только ваш комбинат. Страдает экономика государства. Да и не только экономика. Наносится большой моральный ущерб, который восполнить очень трудно, а порой невозможно. Я видел на открытых складах тысячи рулонов высокосортной бумаги, ждущей отправки потребителю. На встрече руководителей с коллективом производства печатных бумаг рабочие остро критиковали отдел сбыта…

— Я это знаю, — покачал головой Дыбцын. — Дело доходит до высших инстанций, но получить даже минимум подвижного состава, предусмотренного планом, не всегда удается… Есть и у нас непорядки на собственных подъездных путях, не всегда укладываемся в нормы оборота вагонов МПС, поступающих с грузами. Мы боремся с этим злом всеми доступными средствами. Но главная причина нехватки вагонов, как я уже сказал, в серьезных промашках планирования… Вы бывали на встречах руководителей с рабочими? — неожиданно и заинтересованно спросил генеральный директор.