После Чернобыля. Том 1

   Вот, например, пионерная производственная строительная база близ пос.Вильча: видно, как и откуда будут принимать цемент, бетонитовый порошок. Цветные рисунки обозначают платформы, цистерны, вагоны, склады, перегрузочные узлы. Схема в разрезе показывает и технику, которую там будут использовать. В красках — детальная схема вахтового поселка Зеленый мыс, с указанием жилых кварталов, инженерных сооружений, клуба, столовых, базы отдыха, медчасти. На каждом квадратике дома написано число будущих квартир и график предстоящих работ. Составлен план-график и для работ в Гомельской области Белоруссии. В нормальной обстановке для выполнения всех этих работ потребовались бы многие месяцы, а то и годы. Но здесь срок выполнения последнего пункта плана, а это “Подготовка объектов комплекса энергоблоков №1 и 2”, то есть подготовка их к началу пусковых операций — 10 октября.

   Фантастика. Невероятно и немыслимо — так скажет любой нормальный строитель. И будет прав, для обычных условий. Но в действительности многие из этих плановых сроков удалось опередить, кстати, во многом благодаря таланту и авторитету В.Т. Горы и Ю.Е. Сергеева.

   Можно было бы много хорошего рассказать о каждом из рядовых участников Чернобыльской эпопеи. Но тогда понадобилась бы еще не одна такая книга. Когда-нибудь, возможно, расскажут и о них. Но некоторых назвать все-таки следует сейчас.

    Сначала кое-что — о собственно строителях ЧАЭС. Заслуженному бригадиру строителей Н.И. Пукало уже было лет под шестьдесят, когда разразилась беда. Награжден грамотой Президиума Верховного Совета СССР. Он вполне мог отказаться от тяжелой работы хотя бы по возрасту.

  Другой бригадир Г.В. Павлов еще молод, но тоже не зря удостоился правительственной награды и привык вести за собой молодежь. Они оба возглавили молодежные бригады, которые расчищали машзал и бетонировали в нем стенки.

   Начальник участка №2 Ю.А. Домославский, прораб Шульгин, младший прораб А.И. Зборовский, начальник участка №1 В.И. Стоколос, рабочие В.В. Мельник, В.В. Пашун, А.Ф. Радченко. Мастер А.Г. Мельников, бригадир слесарей-сантехников A.П. Трикиш, специалист по монтажу строительных конструкций Дугин, начальник строительно-монтажного управления №3 УС ЧАЭС С.М. Громыко...

   Здесь от исполнителей помимо высоких профессиональных знаний понадобилось еще и неведомое прежде умение — быстро передвигаться в наиболее опасных местах и при этом идеально выполнять работу, что бы потом не возвращаться и не переделывать, без права на ошибку.

   И в сентябре еще кое-где около четвертого блока “стреляло”. Эти места можно лишь пробегать, нс задерживаясь. Были и такие места, в которых разрешалось находиться секунды. В таких случаях заблаговременно прорабатывали операцию, словно перед боем. А потом — “шли в атаку”. Бегом бежали к опасному месту, где предстояло выполнить какую-то операцию. Бегом бежали обратно... А работали спокойно, размеренно. Любое дело люди старались выполнить качественно. Каждый понимал: он уже здесь. Если не сделает, должны будут идти другие и все начинать с нуля.

   — Вас интересуют удивительные случаи? Бывают. Но мы их на работе не запоминаем: работа как работа, лишь бы получилось хорошо, — отвечает на мой вопрос энергостроитель Лоза. Один из примеров — “еретическое” предложение бригадира строителей С.Л. Бражевского нарушить девственную чистоту и, следовательно, неприкосновенность машинного зала и пустить по нему бетонопровод. Правда, после обрушения части балок и появления пробоин в кровле, о “девственности” машзала говорить трудно. Но в сознании строителей на атомных станциях действующий машзал — это святая святых: полы блещут чистотой, на белоснежных корпусах турбин — солнечные блики, у стен в кадушках растут пальмы, а люди ходят в белых халатах, как в операционной. Как подать бетон в эту стерильность?

   Позиция Бражевского всех удивила. Но: “Если здесь полно радиоактивной “грязи”, то чем хуже наша, строительная?” — Бражевский всегда отличался нестандартностью мышления. Бетоновод в машзале уменьшит время пребывания людей в радиоактивной зоне. Правда, для этого бетоновода еще надо разобрать завалы и выдолбить отверстие в стене. Однако решение оказалось таким удачным, что позже этот транспортный коридор с бетононасосами использовали и строители УС-605 при сооружении саркофага.

   Потом Бражевский снова всех удивил: по своей воле отказался от налаженной жизни и приличных денег, оставил на прежнем месте двенадцать своих учеников (качество их работы можно не проверять) и принял самую слабую бригаду... А через год и она стала одной из самых надежных.

   ...На очередном заседании Правительственной комиссии летом 1986 г. докладывал представитель химических войск: “Мы контролируем всю территорию 30-и километровой зоны и в первую очередь станции. Картина в целом стабильна...” Еще доклад: В зоне пущен “свой” бетонный завод, на днях войдут в строй еще 3-5 таких заводов. Представитель Минздрава СССР: “Улучшилась организация питания командировочных... Вместе с директором ЧАЭС Э.Н. Поздышевым проверили качество водопроводной воды — она хорошая...” Своего рода этапное заседание.

   А в чернобыльском кабинете заместителя министра Минэнерго СССР Ю.Н. Корсуна собрались начальники подразделений отрасли. Обсуждали, казалось бы, рядовые, ничем не примечательные для мирного времени вопросы. Но здесь и они звучали по-фронтовому. Например, можно ли разукомплектовать вышедшее из строя оборудование и машины, чтобы из двух-трех собирать одну: “Хочется спасти хотя бы то, что возможно”, — пояснил В.Т. Кизима.

   — Конечно, — ответил Корсун. — Это по-хозяйски. Только необходимо отмывать до безопасного предела. Ведь мы не должны "жечь” людей. А то, что не поддается дезактивации, безжалостно списывайте и передавайте на захоронение, как положено.

   В руках этих людей были огромные ценности: машины, механизмы, оборудование. Радиация “списывала” практически любые затраты, и никто бы не потребовал отчета за брошенную машину. Но им жаль народных денег, и они сами готовы на дополнительные хлопоты, лишь бы эти деньги сберечь.

   Юрий Николаевич Корсун — самый молодой заместитель Министра энергетики и электрификации СССР — занял этот пост в возрасте сорока семи лет как энергостроитель-профессионал, посвятивший этому делу свою жизнь сразу после окончания института. К весне 1986-го у него уже были две высокие правительственные награды: орден Октябрьской революции и орден Трудового Красного Знамени — обе за участие в строительстве Запорожской ГРЭС по самому прогрессивному поточному методу. Следующим шагом стало сооружение атомных станций. Предложение возглавить все строительные и монтажные работы в Чернобыле Юрий Николаевич получил, будучи начальником Главного управления отрасли по возведению атомных станций в центре страны.

   В 30-и километровой зоне на него обрушился вал разнохарактерных работ: надо было консервировать четвертый энергоблок, дезактивировать здание и территорию станции и окрестностей, восстанавливать и пускать три первые энергоблока. Эти работы никто ведь заранее предвидеть не мог, а, значит, не заготовили механизмы и машины, строительные материалы. Надо было определить необходимое количество рабочих рук, распределить обязанности, быстро скоординировать усилия тысяч людей, организаций, предприятий. Вскорости, одновременно стали строить вахтовый поселок для эксплуатационников “Зеленый Мыс”, приступили к созданию города Славутича. Верно говорится, что с бедой боролась вся страна. Однако специфика энергетического строительства, которое официально относят к категории особо сложных производств, требует работы профессионалов очень высокого класса. Поэтому-то выполнение практически всех ответственных и сложных работ — не только координировали и организовывали энергостроители, но основную, наиболее сложную их часть, они своими же руками и выполняли. Все это было под командой IO.H. Корсуна.

    Каждый раз, когда я видела в зоне Ю.А. Матвеева, крупного, всегда по-деловому собранного, сосредоточенного и очень активного человека, я не решалась к нему подходить — настолько он был занят, увлечен ведением ли совещания, анализом ли каких то бумаг, беседой ли с подчиненными или начальством, или просто размышлял. Он неизменно приветливо здоровался, улыбался и тут же уходил в себя: не мешайте мол, я очень занят. Я и не мешала, дожидаясь “своего часа”, уверенная, что этот час обязательно наступит. Наблюдая со стороны, как он ведет совещания, как принимает решения — восхищалась его эрудицией, мастерством и талантом.