Осколки неба, или Подлинная история "Битлз"

Он замолчал. Все выжидательно смотрели на него, только Пол согласно кивнул, как бы говоря: «Рано или поздно вы должны были признать это».

Выдержав паузу, Брайан продолжил:

– Некая фирма предложила мне передать ведение ваших дел ей. Как вы на это смотрите?

У Пола вытянулась физиономия. Он ожидал чего-то совсем иного.

– Вы шутите? – первым отозвался Джордж.

– Вовсе нет! – поспешил заверить Брайан. – Это очень выгодное дельце. Мне предложили за вас сто сорок тысяч фунтов, и мы поделим их по нашему раскладу.

– Зажрались... – процедил Джон.

– Вы дурно воспитаны, мистер Леннон.

– Может и так. Но я не продаю друзей.

– Друзей? – усмехнулся Брайан. – Вы уверены, что выразились точно?

– Я всегда уверен в том, что говорю.

– Что-то я не припомню с вашей стороны выражения теплых чувств в мой адрес. Во всяком случае, в последнее время.

– Еще бы, если вы только и думаете, кому бы нас подороже продать...

Их прервал Ринго:

– Мистер Эпштейн! Да куда же мы без вас? Нет уж, вы нас в люди вывели, вы нас и дальше ведите.

– Спасибо, Ричард. Мне приятно слышать это от вас. Но вы пришли последним, и ваше слово значит меньше всего. А остальные, я уверен, придерживаются совсем иного мнения.

– Ошибаетесь, Брайан, – покачал головой Джордж. – Слово Ринго значит ничуть не меньше, любого из нас. И лично я в этом вопросе с ним согласен.

– Если вы нас продадите, мы полностью выйдем из строя, – добавил перепуганный Пол. Он вдруг осознал, что одно дело замечать чужие ошибки, другое – остаться без надежного администратора. – Мы завтра же перестанем работать.

Стараясь скрыть нахлынувшие чувства, Брайан продолжил самобичевание:

– Но я плохой менеджер. Вы, Пол, неоднократно подчеркивали это. При моем попустительстве нас обкрадывают все кому не лень, возникают конфликты и скандалы...

– От ошибок никто не застрахован, – заметил Пол. – Но мы вам доверяем.

– Только не бросайте, – попросил Ринго жалобно.

Джон, молча слушавший все это, встал и положил руку Брайану на плечо.

– Если мы тебе надоели, поступай, как считаешь нужным. Но прежде я хочу извиниться за все свои глупые выходки. Прости. Я тоже не хочу, чтобы ты уходил.

Джон сел. Все молчали, ожидая.

– Ну раз так... – произнес Брайан с трудом, сглатывая комок в горле. – Раз так... – И вдруг взревел: – Вы у меня забудете, что вы – «Битлз»! Вы у меня, как ишаки вкалывать будете!!!

– Ура!!! – заорал Ринго. – Да здравствует мистер Эпштейн! Да здравствуют ишаки!

И Брайан развернулся вовсю.

Сами «Битлз» к этому моменту заметно обленились. У каждого из них были свои семейные дела... Употребление наркотиков стало регулярным. Это тоже вышибало из колеи то одного, то другого.

Брайан установил жесткий график работы и даже ввел штрафные санкции за нарушение дисциплины. К его удивлению, они не возмущались, а, казалось, были даже довольны.

Для Эпштейна было главным, чтобы два альбома появились в оговоренный с «E.M.I.» срок, иначе пришлось бы платить крупную неустойку. А «Битлз» это понравилось потому, что можно было запереться в павильоне и не высовывать из него носа. Битломания бушевала, им просто стало невозможно показываться на людях.

Когда «Битлз» начали работать над «Rubber Soul» [84] , у них практически не было ни одной новой песни. Но Брайан давил, и они сочиняли альбом с нуля. Не песни, а именно альбом – целиком. Благо, студия на Эбби Роуд была в их полном распоряжении, а Джордж Мартин дневал и ночевал тут вместе с ними.

Это была первой попыткой работать в таком режиме. Павильон превратился в творческую лабораторию. Каждый выкладывал свои идеи, а потом все вместе доводили выбранную песню до ума. Поначалу в работу брались почти все предложения, но в один прекрасный момент демократии пришел конец.

– Так дело дальше не пойдет, – сказал Джон, глядя на скучающую физиономию Пола после прослушивания очередной заунывной композиции Джорджа.

– Но ведь это хорошая песня, – надул губы Джордж. По нависшей тишине он догадался, что с ним не согласны. – Ну, как хотите. Тогда послушайте другую, – он принялся листать толстенную тетрадку, сплошь испещренную кабалистическими знаками, заменявшими ему ноты и названия аккордов. Наконец он нашел что-то, на его взгляд подходящее, и внимательно глядя на свои костлявые пальцы неуклюже поставил их на гриф. Затем гордо объявил:

– Этот аккорд я сам придумал! Послушайте еще одну песню. Она называется...

Джордж замялся и пристально всмотрелся в свои чернильные закорючки. После нескольких попыток прочесть он виновато сообщил:

– Название неразборчиво написано. Но ведь это и не важно. Я вам сыграю и вы все сразу поймете.

Понимание пришло после первых же звуков. В некоторых местах текста еще не было, и автор подвывал без слов. В конце концов, Джон не выдержал и прервал его:

– Все. Долой благотворительность! Верно Макка? Дай ему волю, так он будет тут весь день завывать.

Пол криво усмехнулся:

– И всю ночь.

– А разве были плохие песни? – вступился Ринго, приложивший руку к некоторым из композиций Джорджа.

– Замечательные, – поерничал Джон смачно затягиваясь сигаретой. – Особенно стихи. Хотя... – он почесал небритый подбородок. – Есть и неплохие вещи. Взять хотя бы «If I Needed Someone» [85] . Сгодится. Ее возьмем. Взяли бы и другие, но вся штука в том, что и я не с пустыми руками пришел.

Он водрузил на стол довольно объемистую папку и сквозь пелену сигаретного дыма посмотрел на остальных.

– Да-а... – присвистнул Ринго. – Впечатляет...

– Так-то, – ухмыльнулся Джон.

– Не знаю способны ли вы на удивление, – Пол небрежно поставил на стол рядом с папкой Джона пухлый кожаный портфель. Затем он открыл замок и уронил портфель на бок. Из него вывалилось такое количество листков, что на этот раз присвистнули все.

– И это еще далеко не все, – уточнил Пол. – Я приношу только то, что записать просто необходимо.

Джон критически оглядел груды материала.

– И знаете о чем это говорит? – спросил он.

– О чем? – задал первый попавшийся вопрос Ринго.