В небе Антарктиды

Я подошел к самолету в тот момент, когда проверяли правый мотор. Шмандин, выглянув в окно самолета, крикнул: — Машина готова!

Начались сборы. Прощай, гостеприимный припайный лед бухты Депо! Теперь нашей базой на долгое время станет Мирный.

Мы опять в воздухе. Перед нашим взором открылась картина полярного лета, та картина, которую мы привыкли наблюдать в высоких широтах Арктики.

Через некоторое время мы увидели «Обь», стоящую в припайном льду у берега в районе Хасуэлла. Чем ближе самолет подходил к месту стоянки судна, тем отчетливее было видно, что разгрузочные работы уже начались. Самолет разворачивается и помахивает крыльями. Внизу приветственно машут нам товарищи.

С воздуха мы еще раз внимательно осматриваем участок, который выбрали ученые для строительства южнополярной обсерватории. Площадка представляет собой четыре скалистых выхода коренных пород, два из них имеют размеры 150x150 метров и два — 200x100 метров. Рядом проходит достаточно широкая полоса моренных отложений. За ней расположены две посадочные полосы. На одной из них уже стоит наш АН-2. Я повел самолет на посадку, и через несколько минут мы были на месте.

Вскоре был выгружен с судна на припай и доставлен тракторами на аэродром второй самолет ЛИ-2 и Н-470. Теперь, пока не будут построены дома, мы вполне можем ночевать в самолетах. Ночевать на судне было неудобно потому, что от него до аэродрома довольно далеко; кроме того, оставлять самолеты без присмотра было небезопас­но. Мы имели все необходимое, начиная от спальных мешков и кончая газовой плиткой, на которой всегда можно было приготовить горячую пищу. Таких «квартир» у нас стало три — один АН-2 и два ЛИ-2 (правда, второй самолет еще нам нужно собрать).

Разгрузка идет полным ходом. После того как был снят ЛИ-2 и «постели», на которых самолеты стояли на палубе, началась выгрузка грузов из трюмов. Но погода ис­портилась. Опять дул сильный ветер, снег слепил глаза.

Пришлось быстро закончить работу. Ман отвел «Обь» в безопасное место, так как ветер угрожал выбросить судно на острова, расположенные у места выгрузки.

«Задуло-замело» — так определили погоду наши лет­чики. Жестокая пурга оторвала и далеко унесла в море припайный лед. Мы переждали метель в самолетах, предприняв необходимые меры, чтобы их не сорвало с мест стоянок.

Двое суток томительного ожидания... Наконец, ветер стал стихать, и скоро установилась ясная, тихая погода.

ЧЕРНАЯ ПУРГА

Воспользовавшись хорошей погодой, летный состав авиаотряда занялся сборкой второго самолета, а наш экипаж вылетел на обследование участка от бухты Депо до берега Нокса. В этом полете приняли участие доктора географических наук Г. А. Авсюк, К. К. Марков и начальник морской антарктической экспедиции В. Г. Корт.

Первая половина пути шла над ледниковым шельфом.

— Смотрите, Иван Иванович, — обратился ко мне штурман Морозов, — конфигурация западной части ледника не соответствует той, которая изображена на наших картах. Придется исправлять, а то с такой картой много не налетаешь.

— Для этого-то мы и пришли сюда, Дмитрий Никола­евич. Нам предстоит провести большую работу по корректировке карт, побывать в районах, где еще не был человек, и дать ответ на вопросы, которые интересуют наших ученых. Надо внимательно смотреть на местность и вносить, если нужно, в карту поправки. — Есть!

Теперь мы шли между островами Массой и Хендерсон; рассмотреть их нам не удалось, так как эти острова были покрыты ледниковым щитом.

Вблизи берега мы обнаружили два маленьких островка, которые на нашей карте не значились, и почувствовали себя не только летчиками, но и исследователями. В районе острова Дейвид самолет пересек выходные ледники Нортклифф и Скотта с холмистой поверхностью, изрезанной глубокими бороздами. Кажется, что этот целинный край сплошного льда был перепахан огромными плугами; у берегов были отчетливо видны отдельные обнажения пород.

Летим еще несколько минут. Из иностранной литературы мы знали, что где-то в этом районе должен быть оазис Бангера. И вот мы над ним.

Оазис, где утомленный путник может найти воду, обрести прохладу и отдых? Так бывает в песчаных пустынях. Здесь же, в Антарктиде, — это место, где среди снегов открылся кусочек земли. В долинах между холмами — озера и речушки, громоздятся каменные глыбы. Глаз, привыкший видеть только белое, здесь отдыхает.

Наш самолет несколько раз пересек Оазис, но подходящего места для посадки мы не нашли. Все жалели об этом, так как хотелось походить по земле.

Посоветовавшись с экипажем, я дал Кашу в Мирный радиограмму: «Находимся над Бангером, посадочных площадок пока не обнаружили. Срочно подготовьте к полету в Оазис вертолет Н-86. Прошу сопровождать вертолет на машине АН-2». Через несколько минут бортрадист передал мне ответ Каша: «Ваша ясна, о готовности машин сообщу дополнительно».

Летим к берегу Нокса. На 105-м градусе восточной долготы мы увидели еще два острова, которых на карте не было. Сделав над ними круг, мы повернули обратно.

Проходя мимо Оазиса, еще раз внимательно осмотрели местность и к югу на ледяном плато обнаружили ровную и достаточно длинную площадку, затем примерно в центре ледника Шеклтона с воздуха была выбрана вторая посадочная площадка. Приземлились удачно. Установили на площадке флажки, оставили несколько бочек. Теперь ее хорошо видно с воздуха.

Самолет вернулся в Мирный. Результаты нашего полета были интересными. Выяснилось, что берег Нокса от 106 до 107 меридиана имеет отдельные обнажения скалистого характера. Значит, в Антарктиде не вся поверхность покрыта льдом.

22 января в район Оазиса вылетел вертолет в сопровождении ЛИ-2 и АН-2. На самолетах находилась научная группа — географы Л. Д. Долгушин и Е. С. Короткевич, метеоролог Н. П. Русин, геофизик-метеоролог A.M. Гусев, геолог П. С. Воронов, астрономы И. П. Кучеров, В. И. Закопайло и кинооператор B.C. Ешурин.

Почти в центре Оазиса, близ пресного озера, было выбрано место, удобное для посадки вертолета и работы наземных партий. Вскоре колеса машины мягко коснулись галечного грунта.

— Принимай, Оазис, гостей, — сказал пилот Инозем­цев.

... Через несколько часов место, где садился вертолет, казалось уже обжитым: на гальке стояла черная палатка, ее стеклянное окно смотрело на солки, камни, речушки, озера. Геологи уже отправились на близлежащие сопки, радисты устанавливали антенну, астрономы определяли координаты лагеря. На газовой плитке готовился обед.

... Сигнальная ракета возвестила о том, что всем необходимо собраться у палатки. Через полчаса почти все были на месте; не оказалось только астрономов и кинооперато­ра.

_ Надо дать еще один сигнал, — сказал дежурный по

лагерю, — а то снова придется греть обед. Что за народ, эти ученые, их хлебом не корми, дай только посмотреть что-нибудь новое.

— Давай быстрее ракету, есть хочется!

— Ох, эти нетерпеливые летчики! — заметил кто-то из ученых. — Я согласился бы два дня ничего не есть, лишь бы узнать, что из себя представляет Оазис.

— Голодать ни к чему. Вы и так можете оставаться в Оазисе сколько захотите. Но порядок нужно соблюдать, какая бы ни была интересная работа, — вмешался в разговор бортмеханик Манылов.

— Наши звездочеты не придут до тех пор, пока всех звезд не пересчитают. А семеро одного не ждут.

Обед подходил к концу, когда дверь в палатку открылась и на пороге появились усталые и немного растерянные начальник гидрографического отряда морской антарктической экспедиции И. П. Кучеров со своим помощни­ком.

— Ну как, звездочеты, все сделали? — спросил Ино­земцев.

— Как это все? Больно много захотели.

— Не обижайтесь, это я так. Результаты вашей работы налицо: вон какой гурий установили на горе!

— Да, конечно... — сказал Кучеров и беспокойно поглядел на своего товарища. — Хотите посмотреть?

— Пообедайте сначала, — заметил кто-то.

— Ну, хорошо, а потом я покажу вам наш гурий... Кстати, кинооператор еще не пришел? Ведь Ешурин был сначала с нами, а потом сказал, что хочет снять интересные кадры, и ушел. С тех пор мы его не видели.