В небе Антарктиды

Все, кто находился на барьере и на борту судна, с живейшим интересом наблюдали за этой переправой.

— Давай, Леша, заждались уже! Смотрите, какая красотища к нам едет! — радовались на палубе летчики.

Еще каких-нибудь три-четыре шага, и Зайцев окажется на судне. Но вдруг тонкая доска, которая была в руках Алексея, сломалась, и ящик полетел в воду. От неожиданности Зайцев на какую-то долю секунды потерял равновесие, но тут же быстро шагнул вперед и оказался на палубе.

— Полундра! — завопил он. — Давайте скорее гак или кошку, нужно спасать ценное имущество!

Моряки начали быстро спускать кошку, но убедились, что это бессмысленно: ящик, ударившись о воду, разбился, и теперь в воде плавали ананасы.

— Сетку давай! — чуть не плача кричал кто-то. Но сетки не оказалось.

— Эх, Алексей Ильич! Смотри, что наделал, такую прелесть Нептуну отправил, — ворчали ребята.

— Сами хороши, сетку вовремя не могли спустить, — огрызнулся Зайцев. — Где катер? Ведь собрать можно, да катера нет. Сами разгильдяи! — горячился он.

— Эх, Леша, что с возу упало, то пропало. Не расстраивайся, Иван Иванович еще пришлет, — пытался успокоить его Ветров.

— Что ж, думаете, у Ивана Ивановича фруктовый сад?

— Да ты успокойся. Ничего страшного не произошло, нет ананасов — есть вода. Вообще-то надо было слушать капитана. Я же предлагал переправить ящик стрелой, а ты отказался. Вот и наказал не только себя, но и товари­щей.

... В то время как волны все дальше уносили от судна ананасы, я летел в Мирный с очередной партией продук­тов. На аэродроме ко мне подошел Константин Михайлович Якубов — заместитель начальника экспедиции по хозяйственной части.

— Иван Иванович, как же ты без моего разрешения отправил своим летчикам ящик с ананасами?

— Прости, Костя, каюсь. Но ты ведь сам знаешь, как трудно приходится на выгрузке, а если ребята будут пить воду, им придется еще тяжелее. Вот я и решил, пусть лучше утоляют жажду ананасами, для дела полезнее... Словом, можешь этот ящик записать на авиаотряд.

— Так и сделаю. Вашему отряду положено всего три ящика.

— Как три? — удивился я.

— А так, других фруктов у нас достаточно, а ананасы строго по норме.

— Прости, Костя, не знал. Сейчас съезжу на «Лену» и верну тебе этот ящик, но ты взамен дай хотя бы несколько банок с каким-нибудь соком.

— Это можно.

Я взял несколько банок и на вездеходе отправился к месту разгрузки «Лены». Но еще в пути я узнал о судьбе, постигшей ананасы.

На судне ко мне подошел Зайцев. Вид у него был не­счастный.

— Иван Иванович, извини. Черт его знает, никак не думал, что такие ненадежные доски у ящика... Просчи­тался.

— Бывает. А пока, — обратился я к летчикам, — придется забыть об ананасах. Утоляйте жажду вот этим, — и передал им банки с соком.

КУРС — НА ГЕОМАГНИТНЫЙ ПОЛЮС

День 13 февраля 1956 года стал знаменательным в жизни нашей экспедиции. Над южнополярным поселком Мирный поднят флаг нашей Родины — на берегу шестого континента открыта Первая советская научная об­серватория.

Еще накануне жители Мирного готовились к этому торжеству: убирали помещения, приводили в порядок территорию городка, на площади около мачты выстроили три­буну. Авиационный отряд весь день провел на аэродроме: готовил машины к торжественному полету над станцией в момент поднятия флага. Вечером все побрились: за эти дни нам приходилось много работать и некоторые товарищи успели основательно обрасти. Надо сказать, среди нас не было убежденных «бородачей», так как все считали, что борода мало украшает человека.

На следующее утро подъем был, как всегда, в семь ча­сов. Члены наших экипажей несколько приуныли, так как всю ночь и утром мела поземка. Неизвестно, смогут ли самолеты подняться в воздух.

— Ну как погода, собирается стать лучше? — то и дело можно было слышать в бюро погоды. Ко всеобщей радости, наши «ветродуи», как мы называли синоптиков, пообещали, что к середине дня ветер стихнет и мы сможем полетать над Мирным.

Время приближалось к полудню. Поземка прекратилась, но солнца не было видно, весь горизонт был закрыт плотной облачностью.

— Нет солнца — и не надо, — говорили механики, — важно, что утих ветер.

На площади Мирного, где установлена трибуна, собрались все жители поселка. Митинг открыл секретарь партийного бюро Голубев. Он говорил о том, что сделано на шестом континенте участниками Первой советской антарктической экспедиции за истекший месяц. А сделано было немало. Большинство грузов, доставленных в Антарктиду экспедиционными судами, выгружено на материк; авиационная и наземная техника введена в эксплуатацию; строительство поселка еще не завершено, но уже сейчас на берегу Правды стоят дома, а рядом с ними — сооруженные на скальном основании высокие радиомачты. Первые динамики поселка образуют улицу, они готовы принять новоселов. Заканчивается постройка служебных зданий.

— И сегодня каждый из вас, товарищи, может гордиться тем, что он участвовал в создании замечательного поселка — форпоста советских ученых в Антарктике. Наши полярники — моряки, летчики, ученые, строители еще раз показали, на что способны советские люди. И какие бы трудности ни встретились им в дальнейшем, они будут преодолены, порукой этому — слово коммунистов, — закончил Голубев.

На трибуне сменяются ораторы, они от имени служб дают обещание выполнить задачи, поставленные перед экспедицией.

Митинг окончен. В торжественной тишине поднимается вверх Государственный флаг Советского Союза. Когда он достигает вершины мачты, раздается залп из ружей и ракетниц, звучит троекратное «ура», а в небе строем проходят самолеты и вертолет нашего отряда.

... Да, сделано уже немало. За месяц, прожитый в Антарктиде, члены авиационного отряда сумели собрать большинство самолетов, провести большую работу по созданию взлетно-посадочных полос и совершить ряд интересных полетов над загадочным материком.

Первое время летчики были в несколько «привилегированном» положении: если все члены экспедиции жили на судах, то временными жилищами летчиков, механиков, штурманов и радистов были самолеты. Каждое утро вертолет доставлял строителей, научных сотрудников и моряков с «Оби» и «Лены» на строительные участки Мирного, а вечером отвозил их обратно. По окончании рабочего дня у места стоянки вертолета собиралась очередь, и подходивший спрашивал: «Кто последний на вертобус?» За короткий срок Н-86 перевез около двух тысяч пассажи­ров.

В эти напряженные дни шла подготовка самолета ИЛ-12 Н-476 к рекогносцировочному полету в глубь материка, в район Южного геомагнитного полюса. Здесь предполагалось развернуть строительство выносной станции.

Этот полет вызывал большой интерес всех жителей Мирного. Еще бы, ведь нам предстояло лететь туда, где еще никто не был.

Наши механики тщательно проверяли отдельные узлы самолета. Действовать нужно было наверняка, ведь если случится что-нибудь в полете, когда мы будем далеко в Антарктиде, то никто нам не сможет помочь.

Еще раз проверили работу моторов и приборов. Как будто все в порядке, но тем не менее все мы очень волну­емся.

Вечером накануне вылета еще раз обсудили план полета. Как всегда, ученые требовали, чтобы мы их взяли с со­бой.

— Иван Иванович, — сказал мне Сомов, — может быть, все-таки возьмем кого-нибудь?

— Нельзя, Михаил Михайлович, полет рекогносцировочный, рисковать жизнью пассажиров не можем.

— Но летчики же полетят! — пробовали нас урезонить.

— А вы что хотели, чтобы самолет летел без летчиков?

— Ну что же, раз нельзя, значит нельзя... А жаль!

Когда все разошлись, мы еще долго с Дмитрием Николаевичем Морозовым сидели над картами и уточняли маршрут предстоящего полета.

Утром на аэродроме Мирного собрались все свободные от вахты. Погода нам благоприятствовала, утро было сол­нечным. Последние рукопожатия. Экипаж занимает свои места. Взревели моторы, и машина трогается с места. Вот она, поднимая снежную пыль, пробегает по твердому снежному насту. Еще несколько секунд — и самолет в возду­хе.