Военное дело чукчей (середина XVII—начало XX в.)

Обычай требовал, чтобы зимой передвигались на нартах, а летом на байдарах (Богораз 1939: 164). В летний период, когда лед, сковывавший Берингов пролив, таял, приморские оседлые жители то торговали, то воевали с эскимосами островов Берингова пролива и Аляски. Доктор К. Г. Мерк (1978: 121) конкретно называет цель походов: «Ради… грабежа переезжают оседлые чукчи на своих байдарах в Америку, нападают на стойбища…» Якутский служилый человек П. Попов рассказывает (1711): «…и из давних де лет и по ныне у них, носовых чюкоч, с теми островными людьми [с о. Св. Лаврентия] меж собою немирно, ходят друг на друга боем; а бой де у тех островных людей лучной и у чюкоч такой же» (КПЦ. № 57: 157). Даже если непогода заносила азиатов на остров, они сражались с местными жителями как враги (Krupnik, Krutak 2002: 220―221).

В конце XVIII в., когда война с коряками уже закончилась, набеги на Аляску производились почти ежегодно. Так, американские эскимосы в начале 1790-х гг. жаловались русским, что чукчи, «почти ежегодно на байдарах приходя на их землю, истребляют их убийством, имение их грабят, а жен и детей берут в плен» (Словцов 1856: 20; ср.: Burch 1998: 225; ср.: Швайтцер, Головко 2002: 30; Sheppard 2002: 12). В этих набегах участвовали не только оседлые чукчи и азиатские эскимосы, обладавшие средствами для передвижения по воде, но и их кочевые сородичи, которые не были заправскими мореплавателями. Впрочем, оленеводы, жившие вблизи побережья, имели байдары. Документ XVIII в. подробно рисует сотрудничество чукчей: «Оленные чукчи к сидячим чукчам на оленях приезжают и в зимние походы на коряк подымают тех сидячих на своих оленях, а, напротив того, сидячие чукчи оленных носовых и в дальних от моря местах в тундреных живущих летом возят их на своих байдарах по морю и по реке и дают им во взаимное дружество свои байдары, а от них оленных вместо байдар своих берут на платье себе разного звания кожи оленей» (Вдовин 1965: 41). Причем если оседлые не желали идти в поход вместе с кочевыми, их, по свидетельству Я. И. Линденау (1740-е гг.), могли принуждать силой (Андреев 1940: 156). Обычай гостеприимства был достаточно развит в отношениях между оседлыми и кочевыми соплеменниками. Это, в первую очередь, диктовалось необходимостью обмена между данными группами населения. Каждый оседлый имел одного или нескольких друзей у кочевников. Они ездили друг к другу в гости и одаривали друг друга предметами своих промыслов (Беретти 1929: 16―17; Крупник 2000: 224).

Флотилия обычно состояла из незначительного количества лодок. Так, в 1791 г. для торговли, могущей в любой момент перерасти в столкновение, оседлые чукчи снарядили 10 байдар (Этнографические материалы… 1978: 162; ср.: Мерк 1978: 121). С таким же количеством байдар было совершено нападение на казаков на Анадыре в 1661 г. (Белов 1952. № 102: 269). Миссионер А. Аргентов (1857а: 37; 1886: 30―31) упоминает, что в экспедицию на Аляску отправилось 70 человек, то есть примерно семь байдар. По преданию, Туксрук на Сьюарте атаковали три байдары сибирян (Sheppard 2002: 9). Эскимосы с острова Азияк (Sledge Island, к юго-западу от полуострова Сьюарт) еще в первой трети XIX в. отправлялись для торговли к устью р. Кускоквим на Аляску в полном вооружении также на десяти байдарах (около сотни человек) (Врангель 1835: 610). Следовательно, достаточно типичной была флотилия из десяти байдар, на которых находилось около сотни человек, этого, по-видимому, было достаточно для ведения боевых действий и обычного внезапного нападения. Если предполагалось, что враг будет оказывать сопротивление, то количество байдар увеличивалось. Так, летом 1755 г. на переговоры с русскими в Красном Яру прибыло 25 байдар с 300 «пешими чукчами» (Алексеев 1961: 19). Сотник И. Кобелев в 1789 г. упоминает о существовании в более ранние времена и огромных флотилий, насчитывавших около сотни байдар (более 800 человек), которые направлялись на Аляску (Вдовин 1944: 262; 1950: 96; 1965: 34, 93; Malaurie 1974: 140). В 1763 г. на переговоры с Ф. X. Плениснером, командиром Охотского порта, на реку Красная (правый приток Анадыря) прибыло более 60 походных байдар по 20―25 человек в каждой, то есть 1200―1500 человек (Вдовин 1959: 42). Поскольку мирные отношения еще не были установлены, чукчи опасались нападения и для этого прислали целую «флотилию», которая в случае надобности вступила бы в бой. Эти страхи не были пустыми, ведь, например, сотник Шепицин, пригласив чукчей на обед, даваемый им на льду Анадыря, утопил пришедших гостей в проруби (АИИ, ф. 36, оп. 1, № 643, л. 583 об.).

Плавание во время набега могло продолжаться достаточно долго. Так, один из маршрутов, по сообщению эскимоса из Уэльса (1974), был следующим: флотилия азиатов сначала отправлялась [79] на о. Диомида (3 часа), затем за 3 часа доплывала до Уэльса, после чего байдары целый день шли около побережья до Теллера (полуостров Сьюард) и за день прибывала в Марис Иглу (Marys Igloo) на том же полуострове, где 1―2 дня уходило на выжидание удобного для нападения времени (Malaurie 1974: 140; ср.: Шнирельман 1994: 105). Следовательно, флотилия проделывала более 250 км (Sheppard 2002: 1). Согласно же показаниям чукчей середины XVIII в., путь на байдарах с Чукотского Носа в Америку занимал три дня с двумя остановками на островах (Белов 1954: 182, 183).

Ход самого налета описывает миссионер А. Аргентов (1857а: 37; 1886: 30―31), которому, в свою очередь, об этом рассказали чукчи: «Движимые чувством мщения за какие-то старые обиды и имея в виду корысть, чукчи задумали сделать набег. Это было в 1840 году. В числе 70-ти человек пристали они к какому-то острову в туманную ночь; первым делом их было продырявить у туземцев байдары, затем они врасплох напали на сонных обитателей и многих перекололи. Испуганные гамом нападающих и отчаянными воплями своих, оставшиеся в живых кинулись было спасаться в своих байдарах: оттолкнулись на море и перетонули. Все годные женщины и дети взяты в плен, а хилые, хворые, увеченные и престарелые убиты без остатка. "Для чего их жалких оставлять на мученье!" — прибавил рассказчик».

Таким образом, причиной этого набега, по-видимому одного из последних, являлась кровная месть, соединенная с желанием захватить добычу. Нападающие, чтобы не быть замеченными, причалили к берегу ночью, когда жители спали, дозоров, очевидно, эскимосы специально не выставляли — непосредственной угрозы нападения не было — и врагов не заметили. Чукчи обычно стремились нападать внезапно, чтобы не дать противнику подготовиться к бою и не понести при этом значительные потери. В частности, для неожиданного нападения умело использовали туман, скрывавший нападение (Богораз 1934: 175; Меновщиков 1974. № 83: 294).

Байдары жителей лежали на берегу, и чукчи порезали их обшивки, чтобы враги не могли бежать в море (ср.: Дьячков 1893: 43; Новикова 1987: 106; Крейнович 1979: 187 (эвены разрезали днища корякских байдар)). Ведь одним из способов спасения от нападавших было не бегство в глубь острова, обычно небольшого, а выход на байдаре в море. Так, в августе 1745 г. «чукчи», на которых напал отряд сотника С. Кривогорницына, собрали свои яранги, сложили их имущество в 30 байдар и ушли в море (КПЦ. № 63: 165; ср.: Кашеваров 1840: 142; Меновщиков 1988. № 126: 298).

При нападении, описанном А. Аргентовым, организованного сопротивления не было, жители, не ожидавшие врага, в панике стали спасаться бегством, столкнули байдары в море, а когда в лодки набралась вода, утонули. Чукчи взяли в плен женщин и детей, а мужчин и стариков, по своему обычаю, перебили. Ведь, по их представлениям, убитый прямо уходит в лучшую жизнь (Зеленин 1937: 48―56). Следовательно, по мнению чукчей, убивая этих людей, они избавляют их от земных страданий. Нападение, о котором рассказал миссионер, является типичной атакой, какие производили жители Чукотки на островных и аляскинских эскимосов. Из других источников известны и другие подробности морской войны.

Существовала и определенная тактика высадки. Так, флот разделялся при подходе к поселению врага, большая его часть скрытно приставала к берегу, тогда как меньшая прямо направлялась к «пристани», отвлекая на себя противника. Неожиданное нападение высадившейся партии с тыла решало исход дела (Богораз 1934: 175; Меновщиков 1985. № 133: 326―327). Высадка могла происходить и не прямо около поселения врага, а на некотором расстоянии от него, чтобы жители не сразу узнали о ней, а приплывшие могли отдохнуть от гребли (Меновщиков 1985. № 127: 309) [80]. Нападающие на байдарах, когда их замечали с берега, прекращали греблю и, остановившись на безопасном расстоянии, готовились к бою: брали оружие, надевали доспехи. Как мы помним, эта традиция сохранилась и в торговых отношениях чукчей с эскимосами, у которых вооруженное столкновение могло случиться в любой момент.