Повседневная жизнь российского рок-музыканта
Повседневная жизнь российского рок-музыканта читать книгу онлайн
Рок-сообщество — это настоящий параллельный мир со своими традициями, языком, модой. Эти законы еще мало исследованы, так как, несмотря на кажущуюся открытость, герои рока неохотно допускают чужаков к тайнам своего бытия. Известный рок-журналист Владимир Марочкин впервые сделал попытку создать путеводитель по этому удивительному миру.
Как собрать жизнеспособный состав? Как придумать удачное название для группы? Как подобрать репертуар? Об этом подробно рассказывают музыканты групп «Аквариум», «Ария», «Круиз», «Машина Времени», «Мастер». Десятки увлекательных, а подчас — детективных историй из жизни звезд рока станут путеводной нитью, помогут не заблудиться в мире рок-музыки.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Гитарист Сергей Мавринрассказывал, что в армии он научился играть на… духовом инструменте. Там послушали, как Сергей играет на гитаре, и сказали, что гитарист он, конечно, клевый, но играть нужно совсем на другом инструменте, и сунули в руки альт-саксофон и огромную пачку нот. «Мне сказали, что через месяц я должен знать все, от сих до сих, а я до того ни нот, ни саксофона никогда в жизни в руках не держал!» — вспоминал Маврин. Но приказ есть приказ и через месяц Маврин уже играл на саксофоне. «А для музыкантов и привилегии были хорошие, да и интересно было!» Видимо, с армии у Маврина появилась та тяга к духовым, что явственно чувствуется в его аранжировках.
«Первые полгода я отслужил в Тамбове, в учебном центре (ТУЦ). В конце 80-х я вместе с «Арией» ездил туда на гастроли, и оказалось, что там до сих пор меня помнят и знают, что я проходил в Тамбове службу. А следующие полтора года я прослужил под Ташкентом, в поселке Азадбаш. Вообще-то все летели в Афганистан, но почему-то нас — 12 человек — сняли в Ташкенте и оставили там. А мне повезло еще больше. Там был ансамбль, и я сразу же стал его художественным руководителем. За отсутствием других вариантов, на ритм-гитаре в нашем ансамбле играл командир роты. В общем, жизнь была веселая. Я с удовольствием о тех годах вспоминаю, и отнюдь не считаю, что армия — это потеря, как многие говорят про армейские годы».
Рассказ про армию будет неполным без армейских баек. Это — целый разговорный жанр, уважаемый и обожаемый в любой хорошей компании.
Сергей Попов(«Жар-птица», «Алиби») однажды рассказывал: «И вот — армия, Загорск, сержантская школа первой особой армии ПВО. Туда я попал не один, а в компании с музыкантом Сергеем Грачевым, который играл в известной московской группе «Лучшие годы». Из всех музыкантов, которые оказались в этой части, мы со временем создали маленький духовой оркестр. А уж чтобы нам совсем не было скучно, мы выучили битловскую песню «Yellow Submarine» и играли ее на разводах, а командиру говорили, что это старинный русский военный марш.
Времени личного почти не было, и для того чтобы поиграть на гитаре, приходилось вставать за час до подъема и идти в Ленинскую комнату. Сержант мне это разрешал.
Армия ПВО имела свою отдельную систему связи. В бункерах на РТЦ стояли мощные динамики, через которые солдаты и офицеры могли отчетливо слышать приказы в случае войны или учений. И вот мы, выпускники Загорской сержантской школы, договорились, и я дал, наверное, самый оригинальный концерт в своей жизни: глубокой осенней ночью меня привели в секретную комнату, опечатанную, распечатали ее и открыли дверь, включили микрофон, я взял гитару и начал петь. Я знал, что десятки полков в радиусе 250 километров от Москвы слушают меня. И ни один солдат, и ни один офицер тогда меня не выдал, хотя это было грубейшее нарушение секретности, и я мог серьезно пострадать, вплоть до трибунала…»
Валерий Кипелов(«Ария»): «Призвали меня в двадцать лет, когда я был уже женат. В июле 1978-го, спецнабором. Направили в учебный центр в Переславль-Залесский, в сержантскую школу. И после учебки я в звании младшего сержанта поехал под Нижний Тагил, где и прослужил с октября 1978-го по июль 1979-го. Однажды к нам из Москвы приехал ансамбль песни и пляски «Красная звезда». Они прослушали меня и забрали к себе. Так я перебрался под Москву, где и прослужил до мая 1980-го. Забавно, что, пока я из Нижнего Тагила добирался до Перхушково, мною пугали личный состав: едет, мол, ужасный сибирский дембель, и всем вам теперь хана! А приехал — подружился с ребятами, тем более что москвичей там было много. И со старшиной тоже установились теплые отношения, он даже доверял мне печать, и я шлепал всем увольнительные: как выходной — так в части никого, все по домам разбежались. А под самый дембель мы уже почти все время дома жили.
У нас в ансамбле на 23 февраля произошел забавный случай. В части должно было быть торжественное построение, а один прапор парадный китель дома забыл. Послал он солдатика, чтобы тот за ним сбегал. Солдат, как велели, добежал, позвонил в дверь, а когда открыли, сказал: «Ваш муж забыл парадный китель!» Приносит он его прапору, тот одевает, а китель — генеральский, весь в орденах! Солдат дверь перепутал…»
Григорий Безуглый(«Круиз»): «Армия! Тут всего и не расскажешь, тут такое было! Призвались мы вместе с Лешей Сычевым, который играл у меня в группе. Нас отвезли в Железнодорожный, там загрузили в поезд и сказали, что поедем на юг. И вот мы едем четверо суток, поем «Oh! Darling» — это была самая громкая песня — и приезжаем в Талды-Курган. Наша войсковая часть — это аэродром, а до китайской границы — меньше ста километров.
Могу описать мое первое впечатление от армии: когда тебя увезли из родного города, где ты — кумир и народ от тебя тащится, и вдруг ты попадаешь в место, где даже казармы еще только строятся, ужас охватывает. Вместо столовой стояла огромная палатка на 50 человек, чистых тарелок не было и мне досталась тарелка после одного таджика, в нее мне и плюхнули еду. А там же дизентерия бушует! И я сказал себе тогда: «Только выжить!» И тут меня прошибла скупая мужская слеза. «Только выжить!!!» Вот мои первые впечатления от армии.
Но потом в казарме, когда всех стали стричь, мне было легче, так как я подстригся наголо еще дома, в Люберцах. «Старики» стригли молодых, всячески прикалываясь. А я взял в руки гитару и извлек пару аккордов, чем сразу вызвал интерес к своей персоне. Потом ко мне присоединился мой бас-гитарист Леша, мы с ним спели — и смотрим: человек двадцать вокруг нас уже собралось. «Вы, — говорят, — откуда такие, пацаны?» А мы им взяли и соврали! «Мы, — говорим, — из «Самоцветов»!» А так как по уровню мы играли вполне прилично, то нам даже и поверили. В итоге «старики» нас пригрели, и через четыре месяца мне предложили… сделать ансамбль.
Вернее, это я всех смог убедить, что у нас в части надо организовать музвзвод. Перед этим моя жена Галя (тогда она была еще только моей подругой) и Лешина невеста погрузили наши гитары в контейнер и прислали их нам в Талды-Курган. Как народ увидел электрогитары, так все и офигели, после чего нас откомандировали домой, чтобы мы привезли оставшуюся аппаратуру. Ту, на которой мы до армии играли в Люберцах на танцах. Мы все забрали — и усилки, и микрофоны, только барабаны мы нашли местные — с филармонией договорились.
Так мы организовали музвзвод! И два года мы играли в армии музыку. Мы летали на самолете с гастролями по частям, давали шефские концерты для гражданских организаций, принимали участие в различных конкурсах. Даже на похоронах играли. Более того, играть на похоронах для нас, солдатиков, было счастьем, потому что нас там и кормили, и поили. Ближе к дембелю дело дошло до того, что я по неделе, а то и по две жил в Талды-Кургане и — переодетый — играл на местных танцах.
В армии мы все перезнакомились: кто из Ташкента, кто из Душанбе, кто из Благовещенска — и до сих пор мы дружим».
Гастрольные байки
Валерий Кипелов рассказывал, как вместе с ансамблем «Лейся, песня» он ездил на гастроли в Афганистан:
«Афганцы называли меня «Русский Ахмат-Заир» — «шурави Ахмат-Заир». Был у них такой певец, по популярности — как наш Высоцкий, и был у него роман с дочкой не то Амина, не то шаха… Короче, «замочили» его. В «Лейся, песня» со мной был Колька Расторгуев и еще один парень — мы все трое его песни пели. Мы же не только перед войсками выступали, но и перед населением, на площадях, в каком-то колледже. Но если ребята его песни разучили на двоих, то я пел сольно. В Баграме, например, послушать нас пришли настоящие душманы: смотрю, какие-то небритые типы всех из первых рядов погнали, а сами уселись и слушают. Концерт кончился — ушли. Спрашиваю у наших: «Кто это был?» — «А, душманы! Говорят, хотим русского Ахмат-Заира послушать. Если пустите — обеспечим охрану, нет — взорвем чего-нибудь». Ну, наши орлы и договорились…