Повседневная жизнь российского рок-музыканта

Очень часто, если не сказать почти всегда, родители сами направляли своих детей на стезю рока, отдавая на обучение музыке. Бывало, будущие рок-звезды этому еще и сопротивлялись, и даже отлынивали от занятий.

Юрий Шевчукпризнался, что записал на магнитофон, как он исполняет гаммы, и, когда приходило время домашних занятий по фортепиано, запирался в комнате и включал магнитофон. Сам же вылезал через форточку на улицу и шел гонять мяч с дворовыми мальчишками.

Гитарист «Самоцветов» Владимир Атроховпридумал такую хитрость: «Для меня музыкальные занятия были сродни наказанию, ведь одним глазом я смотрел во двор, как наши пацаны играли там то в хоккей, то в пекаря. Но моя мать находилась все время рядом и я вынужден был заниматься. Я ставил перед собой ноты самоучителя с известными мне классиками, но так как нот я не учил, то мне приходилось импровизировать под Баха или Бетховена, чтобы мать думала, будто я играю так, как там написано. И я минут по сорок пять — пятьдесят играл чистую импровизацию. Это, как говорилось на нашем жаргоне, «пролезало» в течение полугода, а потом пришла пора сдавать экзамены, и некоторые задания нужно было уметь читать с листа, а это для меня уже было проблемой. Я, конечно, огорчил своих родителей и был очень сильно наказан: мне устроили «шланговый пресс»…»

Басист группы «Второе Дыхание» Николай Ширяеврассказывал: «В музыкальную школу отвела меня моя мама. Знакомые как-то почувствовали, что у меня талант есть, и однажды я сдал экзамены сразу в три школы и выбрал ту, которая более ценилась. Это музыкальная школа № 2, что на «Аэропорте». Наш гитарист Дегтярюк тоже учился в этой музыкальной школе, но по классу скрипки. У него и постановка руки была приличная, и в звукоизвлечении чувствовалась школа, и по манере игры было видно, что он сильный музыкант.

А звук бас-гитары меня поразил с детства. Я как услышал бас-гитару, то себя в ином качестве уже не представлял. Маме это, конечно, не очень нравилось. «Ну что ж ты играешь все на этой бас-гитаре, — часто говорила она, — стал бы ты лучше классическим музыкантом, исполнял бы концерты, играл бы Чайковского!»»

Первую гитару детям также чаще всего дарили родители. Если собрать рокеров и попросить поднять руки тех, кому гитару подарили родители или бабушка с дедушкой, то, уверен, руки поднимут почти все.

Известен даже случай, когда мама одного известного музыканта повлияла на рождение целого направления в нашем роке. Это — мама Александра Лермана, певца, проложившего для нашего рока фольклорную тропу. Близкий друг Лермана и музыкант группы «Скифы» Юрий Валов рассказывает, откуда взялась его фольклорная струя: «Этому его с детства учила мама, Зинаида Ефимовна. Она сама из деревни, с Севера. Занимаясь какими-то работами, они дома всегда пели: лепят они пельмени — и поют, причем поют какие-то определенные вещи. А другое дело делают — другие песни поют. И Сашу с детства мама приучала петь на голоса, даже до того, как он начал учиться музыке. И он всегда и везде пел всякие народные песни, причем совершенно неизвестные…» Фолковая струя у Лермана, по всей вероятности, связана с этим домашним воспитанием. Надо сказать, что для конца 60-х обращение к фольклору звучало как очень радикальный жест, поскольку тогда фольклор представлялся любителям рока как нечто совершенно банальное и затасканное. Тем не менее группа Лермана «Ветры Перемен» почти сразу стала популярной, и прежде всего благодаря великолепному (а ныне — легендарному) многоголосию и обращению к русской фольклорной мелодике, ярко проявившейся в оригинальных композициях «Новгородский пир», «Для песни задушевной», «Долина-долинушка» и других. Эти песни имели настолько большое значение для нашего национального рока, что даже после того как Лерман эмигрировал на Запад, их включали в свой репертуар многие известные наши группы, например «СВ» и «Скоморохи».

Лидер молодой московской команды «Медведь-Шатунъ» Джек Сохореврассказывал, что самым счастливым в его жизни стал тот день, когда в 1994 году папа проникся его песнями и заплатил за студию, где за одну ночь Джек вместе с гитаристом Каркушей записал свой первый альбом «Отставной козы барабанщик».

Конечно, бывало и иначе. Отец Владимира Конькова,гитариста одной из первых московских групп «Красные Дьяволята», занимал высокий пост в КПЗ и за «излишнее» увлечение рок-музыкой постарался отправить сына на армейскую службу как можно дальше от Москвы. На призывном пункте младший Коньков познакомился с молодым майором, который, как оказалось, тоже увлекался рок-музыкой. Когда он узнал, что Коньков — гитарист настоящей рок-группы, то вскочил из-за своего стола и запел какую-то «битловскую» песню. В итоге Конькова направили под Мытищи, в музвзвод. Отец, узнав об этом, рассердился: «Тебя из-за рока из института отчислили, а теперь ты хочешь и армию в рок-ансамбль превратить?!» В итоге Володя Коньков поехал служить на советско-китайскую границу, где был проводником собаки. Демобилизовавшись, Коньков так и не вернулся назад в рок-сообщество, он поступил в школу КГБ, работал на разных ответственных постах, в конце 90-х вышел в отставку и занялся домашними хлопотами.

Но что же делать, если родители не хотят, чтобы их ребенок имел что-то общее с роком? Владимир Атрохов(Бусик) предлагает радикальный способ: бежать из дома!

Атрохов в 14 лет начал играть на гитаре в одном из центральных ресторанов Донецка, где он тогда жил. Но вскоре родители заволновались, что сын отчего-то вечерами стал пропадать и приходить в два часа ночи, а иногда даже и попозже. Однажды, когда группа Володи играла в коктейль-холле, туда зашел участковый и знаком позвал его за собой. «Вы — Атрохов?» — «Да, я Атрохов». — «Будьте любезны, пройдемте со мной вниз, а то в этом грохоте ничего не слышно…» Внизу стояли родственники: тетя, дядя, бабушка, дедушка, — и каждый из них посчитал своим долгом упрекнуть: «Володя, как ты мог докатиться до того, что ты играешь в ресторане! Мы все работаем, а ты нас позоришь!» Но «провинившийся» твердо стоял на своем: «Я хочу играть на гитаре!» А они в ответ: «Ты нас позоришь, потому что ты играешь в ресторане и ведешь аморальный образ жизни!» В конце концов Атрохова отвели в детскую комнату милиции, где он написал объяснение, почему играет на гитаре там-то и там-то, дав при этом обещание не делать этого впредь.

Но выдержал Володя всего лишь две недели и снова вернулся в коктейль-холл «Москва». Все были рады: Бусик вернулся! Для Донецка он уже тогда был легендарным человечком, на Бусика ходили и его слушали. Он прыгал, носился по сцене, падал на колени. Однажды у него все разлетелось и остались только две струны, соль и ре, одна с оплеткой, другая — без оплетки. И ему пришлось выкладываться изо всех сил, чтобы доиграть пьесу до конца! И Бусик с этим справился, вот только все пальцы стер в кровь.

Но вот однажды снова сюда зашли его родители и спросили: здесь ли их сын. Им ответили, что Володи, конечно, здесь нет и быть не может. Они ушли, но вернулись через черный ход, именно в тот момент, когда Бусик вылезал из-под стола, где прятался, и шел с гитарой на сцену. Конечно, его снова отвели в детскую комнату, снова заставили писать объяснение, а руководителю ансамбля дали второй строгий выговор с занесением в личное дело. Закончилось все тем, что Володю посадили как бы под домашний арест: в девять часов вечера он должен был звонить в детскую комнату милиции и докладывать: «Я дома», — а мама должна была подтверждать это.

Атрохов выдержал две недели. К тому времени коктейль-холл закрылся и музыканты перешли работать в бар «Шахтерский». Кто был в Донецке, тот знает, насколько это престижное место. И тогда Володька убежал из дома. У него был друг Вадик Липовой. Он очень хорошо играл, и у него было чему поучиться. Вот он и говорит: «Вовка, у меня родители уезжают на лето. Они оставили 600 рублей». (А это для 1975 года были бешеные деньги!) Бусик в ответ: «Вадька, я все понял и еду к тебе». И он ушел из дома, никому ничего не сказав, — только забрав гитару и магнитофон «Дайна», который служил ему «овердрайвом».