Осколки неба, или Подлинная история "Битлз"

Ринго встрепенулся и поспешно опустил подарок в карман:

– Ой, что это со мной, дружочки мои, приятели? Мне пивка предлагают, а я сижу, ушами хлопаю. – Расчувствовавшись, он поднялся, держа кружку в руках, – я вам сейчас даже стихотворение прочту! – и продекламировал внезапный экспромт:

Лу поперхнулся. Прокашлявшись, подмигнул остальным:

– Зато барабанщик он – ничего...

– Ур-ра!!! – поддержали остальные и чокнулись.

После пяти кружек усталость отошла на задний план. А еще после пяти – Лу уснул, положив голову на плечо Брайену, а тот что-то тихонько шептал ему на ухо.

Ринго и Рори были чуть трезвее.

– Родители-то поздравили? – спросил Рори, отхлебывая.

– Еще бы! Письмецо прислали.

– Вот за это и выпьем.

– Точно!

И они выпили.

– Как дома дела-то? – продолжил расспросы Рори.

– Нормально. Гарри – мужик что надо. Глупый правда. Почти как я.

Рори громко захохотал и упал со стула. Ринго, не обратив на это внимания, продолжил:

– Если б не Гарри, я бы никогда и барабанщиком не стал бы...

– А я вот думаю, хватит уже ерундой заниматься, – поднявшись, разоткровенничался Рори. – Вернемся в Ливерпуль, устроюсь шофером на почту.

– А возьмут?

– А не возьмут, поеду обратно сюда, песни играть. Про фогелей. А ты?

– А я... – Ринго посмотрел на него осоловевшими глазами. – Я – как жил, так и буду жить. На барабанах буду стучать. Самое по мне дело. А если разбогатею, женюсь на парикмахерше.

– Почему на парикмахерше? – удивился Рори и зачем-то погрозил Ринго пальцем.

– От них так приятно пахнет, – объяснил тот. – И стричься я страсть как люблю.

– Чего ж ты такие патлы носишь, чудик носатый?

– Да денег жалко... Теперь, к тому же, так даже модно, говорят... Но я еще постригусь. Как пить дать, постригусь! Все впереди, братцы! И любовь, и слава, и богатство!

Оглядевшись вокруг со счастливой улыбкой на лице, он добавил:

– И прически!

Сказав это, он мечтательно прикрыл глаза.

Храпел он почти так же громко и виртуозно, как стучал на барабанах.

Даже надев очки, Синтия не обнаружила Джона возле себя. И отправилась на поиски. Обычно, проснувшись вот так, в одиночестве, она сразу узнавала, где Джон по звукам гитары. Но сейчас в квартире стояла непривычная тишина. Она нашла его на кухне, в клубах табачного дыма. Он сидел на стуле, по-турецки сложив ноги, и грыз карандаш.

Из одежды на Джоне были только очки.

Синтия на цыпочках подкралась к нему сзади и, обняв за плечи, одновременно мурлыкнула на ухо:

– Попался!..

Джон подпрыгнул от неожиданности.

– Что это? – Синтия указала на бумажку. – Новая песня?

– Нет, – помотал головой Джон, – песню я уже написал. А это – так... Что-то в голову лезло...

– Прочти, – попросила она и присела рядом.

– Сейчас, только оденусь... – пообещал Джон, поймав ее взгляд.

Воспользовавшись тем, что миссис Пауэлл уехала за границу, они обосновались в доме Синтии в Хойлейке, шикарном предместье на берегу Мерси [16] , и стали жить вместе. Но они все еще стеснялись наготы вне постели.

Синтия остановила его:

– Не надо, я лучше очки сниму. Вот, – она близоруко прищурилась, – я тебя совсем не вижу. Ну давай, читай, – она нетерпеливо заерзала на стуле и потерлась щекой о его плечо.

– Ладно. Это называется «Пес-борец». Слушай.

Джон замолк.

– А дальше? – попросила Синтия.

– Что же может быть дальше?! – удивился Джон. – Тут ВСЁ написано!

«Вот так бредятина!» – подумала Синтия. Но вслух сказала:

– Да, конечно. Но хотелось еще. Ты – гений, Джон. Я всегда это знала.

Он подозрительно посмотрел на подругу, но, не обнаружив в беззащитной серости ее глаз ни тени иронии, успокоился. И спросил:

– Ты чего это не спишь?

– А ты?

– Ну, я... я... работаю.

– А я спала. Проснулась, тебя нет. И сразу соскучилась.

Джон взъерошил ее светлые волосы.

– Ладно, девочка, – сказал он, – пойдем спать.

– Спать? – разочарованно переспросила та.

Джон засмеялся.

– Ладно. Как получится...

Синтия проснулась только в два часа дня. Сегодня – воскресенье, и можно никуда не спешить. Несколько минут она лежала не двигаясь, задумчиво разглядывая потолок. Но вот она заметила, что глаза открыл и Джон.

– И все-таки, милый, – спросила она без предисловий, – я не пойму: в каких мы с тобой отношениях?

– В дружеских, – не моргнув и глазом, ответил Джон, перевернулся на бок и обнял ее.

– Ясно, – покивала она. – И это значит, что когда приедет мама, мы снова будем жить отдельно. Так? Снова, как дети, будем прятаться от «взрослых», узнавать, у кого из твоих друзей сегодня пустая квартира и брать ключи? На час... Мне это так надоело!

Джон рывком уселся на постели.

– Говори уж прямо! Ты намекаешь на то, что я должен на тебе жениться?! – спросил он с такой интонацией, словно уличил ее в тягчайшем преступлении.

– Да нет, я не о том, – пошла на попятные Синтия, хотя, конечно же, имела в виду именно это.

«Дружеские отношения» между ними начались месяц назад, когда Синтия, Филлис Мак'Кензи, Джон и еще несколько ребят отправились в кафе «Йе Крейк» отметить конец семестра. Денег не оказалось ни у кого, кроме Синтии, и она купила всем пива. Джон все время подначивал ее. Если кто-то выражался крепко, он увещевал: «Не выражайтесь так при мисс Пауэлл, разве вы не знаете, что она – монахиня?..»