Осколки неба, или Подлинная история "Битлз"

– Гитара – это хорошо, как хобби, Джон, но с ней ты на жизнь не заработаешь!

Вернувшись с вареньем, тетя продолжила:

– Когда ты наконец повзрослеешь? А ведь скоро тебе придется заботиться не только о себе! – она многозначительно посмотрела на Синтию.

Раздался звонок в дверь, и Джон, обрадованный возможностью не отвечать, помчался в прихожую.

Это был Пол.

– Все идет как по маслу! – закричал он с порога.

Договорить ему Джон не дал. Схватив за руку, Джон потащил его наверх, в свою комнату, пихнул в кресло, а сам рухнул рядом – на диван с розовым кружевным покрывалом.

– Все идет как по маслу, – неуверенно повторил Пол, приглядываясь к другу. – Нашу пластинку слушал Ларри Парнс, и он пригласил нас в турне по Шотландии.

– О, Пол! – схватившись за голову, простонал Джон с таким видом, будто его прихватил приступ зубной боли, – до Шотландии ли мне сейчас? Меня хотят женить! Это заговор!

Пол взвился:

– Не сдавайся, Джон! – вскричал он в порыве негодования. – Ни за что! Если ты женишься, как же мы тогда поедем?

Мысль о том, что в Шотландию иногда ездят и женатые люди, как-то не приходила им в головы, и решение было однозначным: никаких браков! Долой ночной беспредел крибли-крабле-бумствующих Оле Лукойев!

У Джона моментально отлегло от сердца. В конце концов, насильно его никто не женит, Синтия не беременна, это он знал точно. Не хотелось, конечно, и обижать ее. Но он быстро согласился с одним из главных доводов Пола: «Если она тебя любит, Джон, она все поймет и будет ждать тебя сколько угодно... А если не любит, то зачем тебе все это надо?..»

Друзья легко переключились на более интересную для них тему.

... – Правда, мы поедем не как самостоятельная команда, а будем аккомпанировать...

– Кому? – помрачнел Джон.

Пол опасливо покосился на него, но делать было нечего.

– Джонни Джентлу.

Под Ленноном как будто взорвалась пачка динамита.

– Что?!! – завопил он, слетев с дивана, и лихорадочно забегал по комнате. – Этому придурку?! Да я пою в сто раз лучше его! – он в грозной позе остановился перед Полом. – Ты с ума сошел!

– Да я-то здесь при чем? – стал оправдываться тот. – Ларри искал именно аккомпаниаторов на гастроли Джентла. Он устроил конкурс, и выиграла наша запись...

Эти слова бальзамом пролились на уязвленную душу Джона.

– А кого Ларри еще слушал? – спросил он, садясь на диван.

– «Дерри и Сеньоров», «Рори Сторма и Ураганов», «Касса и Казанов»... Он прослушивал их живьем, в «Голубом Ангеле» [17] .

– И выиграли мы?! – глаза Джона округлились. Пол перечислял названия лучших ливерпульских групп!

– Выиграли! – подтвердил Пол гордо. Но против истины идти не смог и добавил: – Я согласился на оплату в два раза ниже остальных...

– Ах так! – Джон, которому сразу стало все ясно, снова растянулся на диване. – В таком случае, я никуда не еду.

– Тогда ты женишься, – напомнил Пол.

– Шантажист! – простонал Джон. – Авантюрист! Интриган проклятый! Ладно. А с остальными ты разговаривал?

– Джордж – за.

– И папочка с мамочкой отпускают малютку одного?

– Он говорит, они и не заметят... А на барабанах будет стучать Томми Мур. Знаешь такого? Он работает грузчиком на заводе по производству бутылок Гарстона.

– Да. Знаю. Стучит-то он ничего... Но он же старый, ему двадцать пять!

– Других свободных барабанщиков в городе нет. А ты видел ударника «Ураганов»?! – в голосе Пола прозвучало восхищение. – Его зовут Ринго...

– Не обращал внимания, – отмахнулся Джон. – А со Стюартом ты разговаривал?

Пол замялся.

– Знаешь, Джон... Я думаю... Может, не стоит с ним разговаривать...

– Это еще почему? – спросил Джон с нескрываемой угрозой.

Пол взял его за руку и произнес как мог проникновеннее:

– Джон. Ну, Джон! Я знаю, что он твой лучший друг... Надо поберечь его. И он не бас-гитарист...

– Да?! – вскричал Леннон, выдергивая пальцы из ладони Пола и садясь. – А кто бас-гитарист? Может, ты? А?!..

– Нет, я – не бас-гитарист, – убежденно ответил Пол. – Но я и не играю на бас-гитаре... И Стью не играет, а только делает вид! Будь справедлив, признай, у него нет никаких способностей к музыке...

– А к живописи? – спросил Джон неожиданно вкрадчиво.

Пол удивился, при чем здесь живопись, но, чувствуя какой-то подвох, решил быть осторожным:

– Если честно, по-моему, тоже... Та картина, которую он месяц назад показывал нам...

– Которую он нес на конкурс в «Галерею»? – уточнил Джон, довольный, что разговор двинулся как раз в нужном ему русле.

– Да-да-да, – подтвердил Пол. – Так вот, Джон. Только не говори об этом Стью, а то он обидится... Но, я думаю, это просто кошмарная мазня! Я мало что понимаю в картинах, но жюри конкурса, по-моему, просто выкинет ее на помойку...

Джон покивал, выдерживая паузу. Потом снял очки, протер их краем рубашки и вновь одел... Внимательно посмотрел на Пола и, наконец, заговорил:

– Ты не справедлив к себе, мальчик. У тебя прекрасное эстетическое чутье. Как в живописи, так и в музыке. Так вот, Пол, – усмехнулся он, передразнивая интонации собеседника. – Только не говори об этом Стью. Но он стал лауреатом этого конкурса и получил премию – шестьдесят пять фунтов!

Пол присвистнул.

– Столько ты, друг мой Бетховен, на своей музыке еще не заработал и за все время... Между прочим, на эти деньги Стью покупает настоящий бас. «Хоффнер Президент».

Все. Последнее сообщение просто размазало Пола по стенке, сделало абсолютно бессмысленными все его претензии. Но тот и не расстраивался по этому поводу. Наоборот, вскочив, он запрыгал по комнате:

– У нас будет настоящий бас! Самый пренастоящий бас!

– Да! – поддержал его Джон в эйфории от того, как блестяще он провел защиту казалось бы безнадежного дела подсудимого Сатклиффа. – Бас будет!

В этот миг дверь его комнаты отворилась, и в нее заглянула Синтия. – А свадьбы – не будет! – рявкнул Джон и помахал пальцем у нее перед носом.

Из уважения и доверия к Стюарту директор художественного колледжа позволил ребятам взять в поездку принадлежащую этому учебному заведению аппаратуру.