Защита Лившица: Адвокатские истории

Я быстро пошел к выходу, но в этот момент открылась дверь и в кабинет вошел настоящий Иосиф Бакшан в широкополой шляпе.

– Вы к кому, товарищ? – спросил его кто-то из туловищ, но я вытолкнул Йосю грудью из кабинета.

Так ростовские евреи приобрели статус юридического лица.

Но это было только начало. Дальнейшее оказалось похоже не на бракосочетание, а на семейную жизнь с тещей под одной крышей. Поставив Бога на баланс, ни управдом, ни водопроводчик никогда не задумывались о том, как ему живется в синагоге. Они вообще не знали о том, что такое синагога и для чего она нужна.

Но как только речь зашла о том, что эту синагогу нужно отдать, они сразу озаботились государственным интересом. Балансодержатель цепко держал здание и категорически не хотел разжимать пальцы.

Я проводил целые дни в архиве, собирая по крупицам сведения о том, как синагога очутилась на балансе домоуправления. До известных событий семнадцатого года в Ростове было три синагоги. Та из них, которая интересовала нас, была построена в восьмидесятые годы XIX века на деньги общины специально для солдат-евреев Екатеринославского полка. Большевики закрыли все синагоги, а в двадцать втором году сдали часть здания солдатской синагоги еврейской общине в аренду. Через шесть лет договор аренды был расторгнут постановлением Андреевского райкома ВКП(б), а оставшаяся часть здания отдана кукольным мастерским. Стены храма, до сих пор не знавшие кумиров, увидели и Кощея Бессмертного, и Бабу-ягу, и многое другое. Тогда же в подвале здания поселилась артель сапожников. Сразу после войны где-то там, наверху, вспомнили, что евреи тоже пострадали от фашистов. Появилось соответствующее мнение, и в бывшей солдатской синагоге разрешили отправлять естественные религиозные надобности. Но только тихо. Официально никто ничего не отдавал и бумаг никаких не подписывал – просто не препятствовали тому, что евреи перекрыли крышу шифером, периодически ремонтировали фасад, платили коммунальные платежи, налог на землю. Ну и свечи зажигали по субботам. Так потихоньку и жили.

Я предложил обратиться в суд. Но Йося, помолившись, сказал, что ему было видение и лучше не лезть на рожон, а вежливо попросить.

Жизнь выработала два основных способа просить – за деньги или по знакомству. Для применения первого основного способа, как вам уже известно, средств не было. Следовательно, нужно было применять второй основной способ.

Разведка донесла, что мать тогдашнего председателя горисполкома зовут Рахиль. Это уже было основанием для применения второго основного способа.

И вот я описал на нескольких листах историю здания синагоги, собранную в архиве, озаглавив это заявлением на имя председателя горисполкома. Из заявления было видно, что указанное здание строилось на деньги религиозной общины (см. приложения), предназначалось для отправления религиозных обрядов, потом необоснованно было отнято (см. приложения), потом было возвращено, но как-то не совсем, что с точки зрения устойчивости гражданского оборота и национальной политики партии идет вразрез. И вот теперь, в эпоху демократизации, гласности и свободы вероисповеданий, хотелось бы. Но не получается. Помогите решить вопрос.

Я записался на прием и взял с собой Йосю, попросив его надеть на себя самое религиозное одеяние, которое у него имеется. Дело в том, что Йося в прошлой жизни был зубным техником и вне стен синагоги в обычной одежде не создавал впечатления глубоко религиозного человека. А именно такое впечатление необходимо было произвести на главу города.

И вот мы в огромном кабинете. Надо отдать должное Иосифу Бакшану – в его облике чувствовалась как минимум двухтысячелетняя скорбь еврейского народа. Он вел себя так, будто председатель горисполкома пришел к нему за советом о том, как правильно истолковать недельную главу из Торы. Он не проронил ни одного лишнего слова. Он был кроток, краток и корректен. Впрочем, мне тоже не пришлось много говорить, поскольку председатель, прочитав наше заявление, вдруг сказал, что в силу некоторых обстоятельств (что вы говорите?!) он очень интересуется историей еврейского народа и наша просьба ему близка и понятна. Не откладывая дело в долгий ящик, он в левом верхнем углу заявления написал наискосок резолюцию для начальника городского бюро технической инвентаризации: «Тов. Вейсенберг. Зарегистрируйте здание синагоги за Ростовской еврейской религиозной общиной. Подпись. Дата» – и отдал это мне в руки, чтобы сократить почтовый пробег.

Так должен чувствовать себя человек, который лег на операционный стол и приготовился к резекции желудка, а доктор дал ему таблетку и сказал, что теперь все будет в порядке. Мы молча вышли из величественного здания бывшего горкома КПСС, молча прошли квартал, остановились, и только потом Йося тихо попросил меня еще раз показать ему заветную бумагу с резолюцией. Я показал. На правом глазу Йоси появилась скупая мужская слеза, а потом прохожие видели, как около кинотеатра «Буревестник» бородатый мужчина в странном длиннополом то ли сюртуке, то ли пальто, сдвинув на затылок шляпу, обнимал другого мужчину. Надо ж так напиться с утра!

Вы, наверно, подумали, что на следующий день синагога снова стала собственностью евреев? Меня ваша наивность просто удивляет.

Конечно, с начальником городского бюро технической инвентаризации тов. Вейсенбергом проблем не было. Он тоже наложил резолюцию для нижестоящего товарища, угостил чаем и пожелал успехов на почве ортодоксального иудаизма.

Но на этом действие таблетки закончилось. Нижестоящий товарищ, закрыв дверь кабинета, чтобы никто не слышал, широко улыбнулся и сказал:

– Что, жиды, здание получить захотели? Щас получите!

Я оценил откровенность нижестоящего товарища и указал на две резолюции его начальников.

– Да они такие же, как ты, – открыл мне глаза на мир нижестоящий товарищ и стал разъяснять, что для регистрации за общиной здания нужно сначала получить отвод земли под ним. Нормативной базы для этого еще нет, поэтому придется с годик подождать, потом оценить здание, потом, может быть, выкупить его, после этого…

Не дожидаясь того, что будет после этого, я тоже широко улыбнулся и, с употреблением ненормативной лексики, разъяснил нижестоящему товарищу, где бы хотел видеть его лично, а также всех его близких родственников, круг которых определен федеральным законом. Все! Будем судиться!

В действовавшем тогда законе о собственности была такая норма, в силу которой гражданин или юридическое лицо, не являющееся собственником, но добросовестно и открыто владеющее как собственник недвижимым имуществом не менее пятнадцати лет, приобретает право собственности на это имущество.

Те, кто не понял, могут вернуться к предыдущему предложению. А остальные поймут, что мы должны были доказать в суде тот очевидный факт, что еврейская община давно относилась к зданию синагоги как к своему.

Доказывать этот факт я решил просто, но изящно. Я попросил Йосю дать мне список потенциальных свидетелей того, что в течение последних пятнадцати лет, нет – лучше двадцати или тридцати лет – в синагоге молились, за синагогой ухаживали как за собственностью, несли расходы на ее содержание и т. п. На следующий день Йося дал мне такой список. Но предупредил, что некоторые из списка не простые люди и разговаривать с ними буду я сам. У него нервы не в порядке и вообще больная нога.

В списке лиц, подлежащих вызову в судебное заседание, самым молодым был Михаил Моисеевич Варшавер тысяча девятьсот девятнадцатого, насколько я помню, года рождения. Это милейший человек, с которым я легко договорился о встрече, хотя он так и не понял, зачем доказывать очевидное. Но если надо…

С остальными было сложнее.

Старшее поколение помнит двух братьев Портных – Мишу и Яшу. Они действительно были портными, причем Яша пошивал в основном мужскую одежду, а Миша – женскую. Или наоборот. Я родился в то время, когда одежду, хоть и с трудом, можно было купить в магазине, поэтому не застал зенита славы братьев. Говорят, к Портным-портным записывались в очередь за полгода и по протекции. Оба еще в детстве приехали в Ростов из Румынии, были виртуозами своего дела, красивыми, вальяжными и сохранили такой характерный акцент, который не снился даже одесситам. Братья знали Тору, посещали синагогу хоть через черный вход, но регулярно и соблюдали субботу даже в те годы, когда за это могли посадить. Яша, к тому же, прекрасно пел на древнееврейском языке и был кантором. И вот я звоню Мише Портному: