Это наша земля (СИ)

Недели через две или три Великая Княгиня уезжала…. Никто не знал, куда она едет. Все собрались в комнате, провожали Великую Княгиню. На ней была новая черная фуфайка и тонкая белая пуховая шаль. В этой же шали она потом вернулась. Уезжала Великая Княгиня, по моему предположению, в Лениногорск (ныне г. Риддер). Возможно, Великая Княгиня уезжала в Москву для восстановления утраченных документов. Выше я писал, что в поезде у нас украли документы. Пашка, вероятно, знал, куда и за чем уезжала Великая Княгиня. Власти временно предоставили ей возможность спокойно жить и беспрепятственно передвигаться ей по всей территории СССР. Ждали кого-то еще….

Мы остались с Агнете Петерсен. Держались сильные морозы. В квартире было очень холодно. Большую часть времени мы находились в комнате с печью. Спать нас оставляли там же. Иногда приходила Клавдия Гавриловна, старшая сестра Ивана. Разговаривали. Речь в основном шла о золоте: «…У нее должно быть золотишко…». Анна их разговор останавливала: «Тихо. Поймет…» - и указывала на Агнете Петерсен. «Да, не поймет. Она никс ферштейн, не бельмень по-русски…» - и Иван обращался к ней: «Шпрехен зи дойч?». Агнете с радостью начинала говорить по-немецки, показывала на себя и говорила: «Дат, Датмарк, Дениш…» - «А, что такое Дат?» - «Страна такая, Дания…». Анна, однажды, сказала Ивану и Клавдии: «Взяли бы, да кокнули ее…». Все превратили в шутку. Вечером Иван тревожно спрашивал Анну: «Ты это серьезно?..». Потом сказал: «Надо поговорить с Ленькой… Надо сначала проверить…». Ночью Иван пришел откуда-то и возбужденно шептал: «Есть золото. Много золота. И, не только…». Через несколько дней Ленька принес тяжелый металлический предмет, похожий на рычаг: «Иван! Пойдет?..» - «Пойдет. Меньше крови будет…» - «Иван! Я знаю, где можно закопать. Мы на кладбище столбы выкапывали. Ямы большие…». Что было потом, помню плохо. Анны в квартире не было. Возможно, она лежала в больнице. Запомнились какие-то скандалы, злые лица каких-то людей… Утром Иван увел Агнете Петерсен и ее детей.

Иван увел Агнете Петерсен и сдал ее в милицию. Ее арестовали за незаконное нахождение на территории СССР без документов. Все документы у нас украли в поезде. По-русски Агнете Петерсен не говорила и не могла ничего объяснить. Детей Агнете Петерсен - Павла и Александра, увели в детскую комнату милиции. Хотели забрать нас, но бабка, мать Анны, нас не отдала, да и милиции тогда мы не нужны были – очень уж маленькие и неизвестно кто... После ареста Агнете Петерсен, Анна, Иван и родственники Ивана обворовали квартиру. Несомненно, спровоцировали обворовывание квартиры власти, чтобы потом можно было Анну и Ивана шантажировать этим воровством. Иван и Анна ушли куда то жить: «Мало ли кто обворовал пустую квартиру?..». Много ворованных вещей увезли из Аблакетки в Усть-Каменогорск к родственникам Ивана - Шелпаковым. Александр Шелпаков, племянник Ивана, забрал себе все фотопринадлежности и фотоаппараты Великой Княгини. Нас увезли туда же, к Шелпаковым. Через неделю Степан Шелпаков, муж Натальи, старшей сестры Ивана, стал возмущаться и требовать, чтобы Иван и Анна нас забирали. Клавдия, вторая сестра Ивана предупредила: «Возвращайтесь. В квартире никого нет и, наверно, не будет. Я там была. Она не приедет…. Возвращайтесь, а то потеряете квартиру». Снова привезли нас в квартиру поздно вечером, вероятно, в начале марта 1954 года.

Весной 1958 года я прочитал в настенном календаре: «18 Марта. День парижской коммуны». Я спросил у Анны, что такое день парижской коммуны? Она ответила: «В этот день я вас забрала к себе. Вы стали жить у меня» - «У кого забрала?» - «У тетеньки» - «У какой тетеньки?» - «Которая умерла…». Анна не ошиблась, когда назвал эту дату. В этот день в 1954 году, возможно, убили Агнете Петерсен и сбросили ее в яму около кладбища. Анна тогда, в 1958 году, еще думала, что Агнете Петерсен – это наша мать. В Свидетельствах о рождении, выданных нам Усть-Каменогорским ЗАГСом на основании справки, выписанной советскими пограничниками на границе КНР-СССР, мы числились Куликовскими. Потом мы пропали без вести. В 1958 году Иван собственноручно выписал нам Свидетельства о рождении на украденных незаполненных бланках с печатями Аблакетского поссовета. С этого времени мы стали Ослоповы. Была ли Анна в 1954 году женой Ивана – я не знаю. Анна в 1958 году даже не знала, как правильно пишется фамилия: Ослапов или Аслопов. Новые документы Ивану и Анне со штампами о том, что они муж и жена, выдали в середине 60-х годов в г. Ермак Павлодарской области. Ивану заменили год рождения с 1924-й на 1922-й. В каком году родилась Анна – я не знаю. Но не в 1925. Она моложе… Наша сводная сестра, Татьяна, которую «откуда-то притащила бабка (мать Анны)», дочерью Анны не была. Но она – или дочь Ивана, или дочь кого-то из родственников Ивана. Клавдия Гавриловна и Татьяна Гавриловна – сестры Ивана, не раз повторяли: «Нашей, Ослоповской породы…». Иван и Анна, в общем и целом, были людьми хорошими. Их подвело их невежество, на котором сыграли власти и правоохранители СССР.

Утро. Мы ползали под столом в большой комнате. Приходил какой-то мужчина, возможно, брат Анны, Дмитрий или ее племянник Елька, уговаривал Анну уехать в Медведиху (возможно, г. Медвежье, Карелия). Анна ему сказала: «…Не приходи больше…». Мужчина ушел. Злая Анна принесла в большую комнату корыто и начала стирать белье. Вдруг Анна чего-то испугалась, вероятно, увидела кого-то за окном, грубо схватила нас, забросила под кровать, Мы пытались вылезти из под кровати, но Анна пинала нас, потом загородила нас вещами, чтобы мы не могли вылезти…. В комнату вошла Великая Княгиня Мария Павловна. На пороге, в растерянности, остановилась графиня Наталия Сергеевна Брсова. В руке у Наталии Сергеевны был саквояж, другой рукой она прижимала к себе собачку. Великая Княгиня тоже, сначала, растерялась, потом стала плакать и кричать на Анну: «Почему ты здесь?.. Почему открыты двери в маленькую комнату?.. Где дети?..». Мы стали плакать под кроватью. Нас услышали. Достали. Анна оправдывалась: «Я не видела, как они туда залезли…». Потом Анна со своей матерью стали убеждать Великую Княгиню, что Агнете Петерсен забрала своих детей, Павла и Александра, и уехала, а нас оставила им….

Великая Княгиня оттаскала Анну за волосы и Анна, заплаканная, ушла в свою комнату с печью к своему ребенку. Великая Княгиня рассказывала Наталии Сергеевне о ком-то: «…Похоронили под стеной, под самым Иконостасом, почти под Алтарем…». Возможно, речь шла о старой крепостной церкви Святой Троицкой, находящейся на Срелке, вблизи Усть-Каменогорской крепости. Возможно, Великая Княгиня говорила о другой церковной стене потому, что несколько раз повторила: «ночевали в крольчатнике…» Поселок Крольчатник расположен вблизи города Ридер (Лениногорск).

Пришел Пашка. Вел он себя как то развязано, вызывающе…. Раньше он так себя никогда не вел. Великая Княгиня удивленно спросила его: « Павел! Ты откуда?.. Ты же должен быть в Москве!..»… …Пашка несколько раз просил Анну, потом стал требовать, чтобы она сходила в магазин и купила ему папирос «Казбек». Заплаканная после утренней трепки Анна сначала отказывалась идти. Наконец, согласилась. Принесла из комнаты с печью своего, завернутого в пеленки ребенка, положила его на кровать в большой комнате (посередине, поперек кровати), попросила: «Посмотрите, пожалуйста…» - и ушла. Пашка стал просить Великую Княгиню, чтобы она ему принесла что то... Великая Княгиня ушла в комнату с печью. Пашка взял ребенка Анны на руки, положил ребенка на правую руку, левой рукой долго что-то искал в кармане брюк, потом достал и положил на губы ребенка таблетку, и пальцем левой руки протолкнул таблетку ему в рот. Ребенка Пашка положил снова на кровать. Туго завернутый в пеленки ребенок стал извиваться, изгибаться, будто какая-то сила подбрасывала его. Ребенок упал на пол. Пришла Анна. Заорала: «Что Вы сделали с моим ребенком? Почему ребенок на полу?». Прибежали из комнаты с печью Наталия Сергеевна и Мария Павловна: «…Мы не знаем. Наверно, упал…» - «Как он мог упасть? Вы его бросили!».