Это наша земля (СИ)

На территории СССР мы сначала жили в каком-то доме, вероятно, на таможне. …Потом, ехали в поезде. Великая Княгиня закупила пассажирский вагон. Вагон был разделен на две части перегородкой из белых простыней. В одной части вагона находились Великая Княгиня с нами и Агнете Петерсен с двумя детьми: Павлом (1943 г.р.) и Александром (29.11.1948 г.р.). В первом варианте своего письма я ошибся, перепутал Агнете Петерсен с Рут Шварц по причине того, составители Родословий записали Александра (29.11.1948 г.р.) как сына Рут Шварц. В другой части вагона, за перегородкой из простыней, находились гробы. Я помню только один гроб. …Огромный, тяжелый, отлитый из металла (цинка), с орнаментом… Гроб стоял в проходе вагона. Мужчина, вероятно, грузчик говорил: «Да, разве ж мы их руками поднимем?..» В вагоне, вместе с нами ехали женщины, служительницы церкви. Прямо в вагоне проводилась церковная служба…. Кормилица, нанятая для нас, много раз просилась уехать, вернуться домой, но ее всякий раз уговаривали ехать с нами дальше….

Кондуктор вагона в пути, на станциях, начал подсаживать в вагон людей. Среди тех, кого кондуктор посадил в вагон, был невысокий мужчина в гимнастерке без погон. Мужчина представился: «Пашка…». Великая Княгиня, со мной на руках, ходила к кондуктору, доказывала, что вагон закуплен и кондуктор не имеет права пускать в вагон посторонних людей… Пашка продолжал ехать. Он приносил горячую воду, закупал на станциях продукты…. В поезде мы стали вставать не ноги… В пути у нас украли документы. Помню: Великая Княгиня и Агнете Петерсен сидели в вагоне у окна и обсуждали это между собой. Пашку подозревали, но ему ничего не говорили. На одной из станций вагон наполнили людьми. В основном это были женщины с детьми, вероятно, из Харбина. Скандалы… Крик: «Куда! Там гробы…». Кондуктор всем объявил, что едем на карантин.

В Усть-Каменогорск, на станцию Защита, нас привезли в конце 1953 или вначале 1954 года. Поселили нас всех в клубе строителей Усть-Каменогорской ГЭС в рабочем поселке Аблакетка. Через несколько дней нам, Великой Княгине Марии Павловне с нами и Агнете Петерсен с двумя ее детьми, выделили для временного проживания две комнаты в трехкомнатной квартире на первом этаже двухэтажного дома: п. Аблакетка, пер. Ермака, д.4, квартира №6, или №10. Одну из комнат (комнату с печью) в этой квартире занимали недавно заселенная туда молодая семья: Иван и Анна с грудным ребенком.

Иван (1924 – 1988) родился в Усть-Каменогорске. Его дед с темя сыновьями в 1899 году переселился на Рудный Алтай (ныне, Восточный Казахстан) из Вятской губернии. В Усть-Каменогорске в 1953-1958 годах жила сестра Ивана, Наталья с мужем Степаном Шелпаковым и сыном, племянником Ивана, Александром Шелпаковым. В п. Аблакетка (на Аблакетке) жили еще две сестры Ивана: Клавдия Гавриловна и Татьяна Гавриловна, и племянники Ивана, Гвоздевы Алексей Дмитриевич (звали его всегда Ленька) и его младший брат Владимир Дмитриевич. Анна, жена Ивана, – цыганка. Фамилию Анны я до сих пор не знаю. Иногда она называла себя – Митрофанова, иногда – Спиридонова. Ее мать - цыганку и ее отца - «белобрысого Спиридона» в январе 1930 года за бродяжничество сослали из д. Кокорино Псковской области на Кольский полуостров. В 1941 году спецпереселенцев эвакуировали в п. Аблакетка на строительство Усть-Каменогорской ГЭС. После 1945 года, на строительство Усть-Каменогорской, потом Бухтарминской ГЭС привозили русских из Харбина, немцев, украинцев, крымских татар, и других «врагов народа». На Аблакетку, ссылали и «крупных партийных деятелей». Туда же был сослан, и жил до 1958 года на Аблакетке, Председатель Совета министров СССР Маленков Г.М..

В квартиру нас заселял комендант. Анна сразу выразила свое недовольство, вернее, ненависть, к нам. Вечером пришел Иван с подвыпившей компанией. Все будто бы уладилось. С Иваном пришел веселый гармонист, представился: «Тимофей». Великая Княгиня рассказывала, кто она, откуда и куда едет…. Разговор шел, в основном, о Германии и Швеции: «Здесь горы такие же, как в Швеции и климат, наверно, такой же…». Великой Княгине возражали, рассказывали ей легенды об Алтайских горах, о том, что не в Монголии, а здесь, на Черном Иртыше, была главная ставка Чингизхана, что здесь казак Ермак Тимофеевич разбил войска сибирского хана Кучума (поселок Курчум), что отсюда был изгнан кыргызский хан Аблай (Аблай кет).

Утром следующего дня Великая Княгиня Мария Павловна разложила на столе фотокарточки и рассказывала об Императорах России, о Великих Князьях, о Монархах Европы….Рассказывала Великая Княгиня и о себе, и о своем брате, Великом Князе Дмитрии Павловиче, о несправедливом обвинении Великого Князя в преступлении, к которому он никакого отношения не имел. С большой теплотой вспоминала Великая Княгиня тетю Эллу, Святую Великую Княгиню Елизавету Федоровну. С восхищением говорила о Князе Императорской Крови Гаврииле Константиновиче: «Два метра ростом!..» Рассказывала Великая Княгиня о Европе и Америке. По-русски Великая Княгиня говорила плохо, с сильным акцентом. Агнете Петерсен по-русски не говорила совсем.

До отъезда в Китай Великая Княгиня оставляла нас на какое-то время в замке на острове Майнау. Помню длинную комнату с округленными сводами потолка. Помню, что Великая Княгиня говорила кому-то: «Что мы будем жить в этих кельях? Поехали в город. Там гостиница…» Там же, в замке, нам дали имена Фриц и Франц (или Фридрих). Возможно, нас крестили в католической церкви, но этого я не помню. Имя Фриц на Аблакетке никому не понравилось. Предложили дать нам имена и Крестить нас в Православной церкви. Кто-то предложил назвать нас Петром и Павлом. Великая Княгиня сказала: «Павел уже есть» - и предложила назвать нас Германом и Евгением (по А.С. Пушкину). Иван спросил: «А, Герман, это в честь Германии?..». Наконец, остановились на именах Иван и Петр. На следующее утро Великая Княгиня попросила Ивана съездить в ЗАГС г. Усть-Каменогорска и выписать нам Метрики на Фамилию Куликовские по справке, выданной нам на границе. Когда Иван вернулся из ЗАГСа и показал наши Свидетельства о рождении, Великая Княгиня очень огорчилась; в наших Свидетельствах о рождении Имя моего брата, Петр, было записано правильно, а вместо моего Имени, Иван, был записано имя Николай. Именами, записанными в наших Свидетельствах о рождении, Николай и Петр, нас называли до 1956 года. Потом нам несколько раз нам меняли имена, чтобы мы забыли наши собственные. Крестили нас в Православной церкви в г. Усть-Каменогорске, в Согре или в Мирном. Крестной Матерью у нас стала Великая Княгиня Мария Павловна: «Я им трижды Мать: Крестная Мать, Приемная Мать и Бабушка.». Нас Великая Княгиня называла Ангелочками, а себя сравнивала с Волчицей, принявшей на воспитание основателей Рима: Рема и Ромула. Иногда Великая Княгиня спрашивала нас: «Что? Тяжела Шапка Мономаха?..» Две особенности, которые очень хорошо я запомнил: когда Великая Княгиня что-то делала, она сильно прищуривалась; когда Великая Княгиня повязывала платок, всегда оставляла открытым одно ухо. Об этом я пишу не на основании общеизвестных воспоминаний и фотографий. Я это помню.

В квартире места было мало, поэтому Великая Княгиня каждый вечер уезжала ночевать в Усть-Каменогорск, в гостиницу. Когда Великая Княгиня возвращалась, то всегда рассказывала Агнете Петерсен, кому отправила очередное письмо или телеграмму. В Усть-Каменогорске Великая Княгиня покупала и привозила в квартиру необходимые одежду и мебель. Маленького Александра почему-то одевали как девочку. Помню, как Великая Княгиня и Агнете Петерсен уговаривали Александра: «Ты, ведь, такой хорошенький. Очень похож на девочку. Пусть все думают, что ты девочка. Так надо…». Зачем это было надо, не знаю. Анна еще до сих пор не знает о том, что девочка Аля, которую убил Иван, на самом деле - мальчик. Иван об этом Анне не сказал.

Пашка, когда приходил, всегда очень возмущался тем, что Великую Княгиню поселили в квартиру, не приспособленную для проживания: «Я поеду в Москву!.. Я дойду до министров!.. Я добьюсь…». Всерьез Пашку никто не воспринимал. Да, и сам о себе Пашка говорил: «У меня два класса церковноприходской школы…» Однажды Пашка говорил Великой Княгине Марии Павловне: «…Ничего не случится. Сейчас холодно…». Речь, вероятно, шла о гробах. Анна и родственники Ивана тоже знали о гробах. О ком-то Великая Княгиня сказала: «Их повезли дальше…». Несколько раз, потом, от Ивана слышал фразу: «Наверно, кремировали…».