Осколки неба, или Подлинная история "Битлз"

– Нам это не подходит, – поднялся Джон. – Нам нужен не беспристрастный судья, а по-настоящему НАШ человек. И уж конечно, – он искоса глянул на Пола, – не чей-то родственничек.

– При чем здесь это? – вскипел Пол. – Мы знакомы пятнадцать лет, неужели ты думаешь, что я стараюсь только ради себя?

– Макка, – усмехнулся Джон. – Разве я умею думать? Ты мне льстишь. Я умею чувствовать. И чувство подсказывает мне, что ты пытаешься заставить нас плясать под свою дуду. И уж, во-всяком случае, я не собираюсь обсуждать наши дела с этим надутым чистоплюем, – кивнул он в сторону Истмана младшего. – Это смешно. Будем считать, что этого разговора не было.

Обескураженный Пол настоял на том, чтобы в Лондон немедленно вылетел сам Ли Истман. Отец Линды целый вечер расспрашивал Пола о положении дел в «Эппл» и теперь чувствовал себя вполне уверенно. Но во всеоружии оказался и Аллен Клейн. Стоило Истману показаться на пороге студии, как Клейн громогласно встретил его:

– Добро пожаловать, мистер Эпштейн!

Джордж и Ринго изумленно переглянулись.

– Вы еще не знаете? – обернулся к ним Клейн. – Настоящая-то фамилия мистера Истмана – Эпштейн. Однако он посчитал ее неблагозвучной...

Джон презрительно усмехнулся, а Джордж и Ринго напряженно уставились на гостя.

– Мистер Эпштейн, – продолжал Клейн, – скажите, вы не забыли, меняя фамилию, пришить себе обратно крайнюю плоть?

Тот, не имея привычки базарных баталий, не нашелся, что сказать, кроме высокомерного:

– Это не касается существа вопроса...

– А чем вам не понравилась фамилия Эпштейн? – простодушно вмешался Ринго.

– Понимаете, молодой человек, – начал объяснять Истман, обрадованный возможности уйти от грубых нападок. – В Америке на настоящий успех могут рассчитывать только стопроцентные американцы...

– А когда «Битлз» поедут с гастролями в Китай, вы назовете себя Эй-Хой-Пштей? – не унимался Клейн.

– Простите, – обернулся к нему Истман. – Я не намерен вести беседу с вами, хотя бы в виду того, что нас никто официально не представлял друг другу.

– Упаси Бог! – вскричал Клейн. – У вас слишком много фамилий для меня. Всех не упомню!

И тут Истман не выдержал. Сбросив привычную официозную личину, он сказал, обращаясь к Полу:

– Если отсюда не выведут этого хама, я далее разговаривать не буду!

– Ну и не надо! – обрадовался Клейн.

– Надо! – рявкнул Истман. – Я давно наблюдаю за вашими «успехами» как в Америке, так и в Англии! Грязные махинации! У вас напрочь отсутствует чувство профессиональной этики!

– Кто бы говорил! – взвизгнул Клейн. – А не вы ли обобрали нищую старушку из Лос-Анджелеса?

– Какую старушку? – поразился Истман.

– Слепую! Не отпирайтесь! Об этом писали все газеты!

– Грязный лжец!

– Тупорылая еврейская свинья!

– Острорылая еврейская свинья! – нашелся Истман.

– Бесполезное третье яйцо осла!

– Полезное третье яйцо осла!

– Ну все... – тихо сказал Клейн. – Это уже слишком...

Тут неожиданно их профессиональные трения прервал Ринго:

– Парни! На хрена нам такие менеджеры? Гнать их обоих в шею!

Наступила тягостная тишина. Ее прервал Ли Истман:

– Еще никто и никогда не «гнал меня в шею», – сказал он с достоинством. – Всего доброго, господа. – И, развернувшись, направился к двери.

Пол бросился за ним. Как-никак это был отец Линды.

Когда они вышли, Аллейн Клейн как ни в чем не бывало закинул ногу за ногу и закурил сигару.

– Ну вот и славно! – заявил он. – Вывели голубчика на чистую воду!

Клейн взялся за дело рьяно. Чудо-изобретатели и порнохудожники исчезли из «Эппл» навсегда. Исчезло и семьдесят процентов персонала. Он перезаключил договор «Битлз» с «E.M.I.» на более выгодных условиях... Все это, конечно, было хорошо. Но Пол не мог простить ему оскорблений в адрес Ли Истмана, упрямо игнорировал его и его нововведения, отказываясь подписывать любые бумаги и договоры, исходящие от него.

Однажды утром Джорджу в студию позвонила Патти. Выслушав ее, Джордж, положив трубку, испуганно сообщил Мартину:

– У меня дома полиция. Ищут наркотики.

– Раз ищут, найдут, – тонко пошутил Мартин.

– Спасибо за поддержку, – мрачно поблагодарил его Джордж.

– Лучше скажи сам, где они лежат, – посоветовал Мартин, – будет меньше неприятностей.

– Да нет у меня никаких наркотиков!

– А ты подумай.

Джордж задумался, затем, тяжело вздохнув, сказал:

– Две сигареты. В письменном столе.

– Позвони, скажи.

Но в этот миг телефон зазвонил снова, и трубку взял Мартин. Перепуганная Патти сообщила, что в прихожей, в шкафу, полицейские нашли рыбацкий сапог Джорджа, доверху набитый марихуаной...

Питер Браун в этот весенний день был нарасхват. Не успел он вернуться из полицейского участка, где Джордж пытался доказать следователю, что сапог принадлежит не ему, ссылаясь на слишком большой размер, как в офис влетел сияющий Пол:

– Питер! – заорал он. – У меня сегодня свадьба!

– С кем? – на всякий случай уточнил Питер.

– С Линдой, конечно! А ты будешь нашим свидетелем!

– Я сегодня уже был свидетелем...

– У кого? – изумился Пол.

– У Джорджа.

– Так ведь он уже давно женат.

– Зато он еще не сидел в тюрьме.

– Та-ак, – протянул Пол. – Наркотики?

– Само собой.

– Жалко. Значит, на свадьбе его не будет... Найди хотя бы Джона с Ринго.

– Джон во Франции. А у Ринго телефон уже второй день не отвечает, и я понятия не имею, где он.

– Та-ак, – повторил Пол. – Веселенькая будет свадьба.

– Сам виноват, что не предупредил.

– Да я до последнего момента все прикидывал, а вдруг передумаем... Ну, ладно. Так ты будешь свидетелем?

– Выходит, больше некому.

Брак Пола и Линды был зарегистрирован в Мариелебонской брачной конторе, а венчание состоялось в англиканской церкви на Сент-Джонз-Вуд. Последующая вечеринка, несмотря на отсутствие (а может быть, как раз благодаря отсутствию) остальных «Битлз», была очень теплой.

Яства были утонченными, вина – лучших сортов, а вальс, исполненный молодоженами, привел всех в неописуемое умиление.

Питер так расчувствовался, что напился в дрызг еще в середине ужина, и его в бессознательном состоянии доставил домой верный Нил Аспинолл.