Осколки неба, или Подлинная история "Битлз"

– Джентельмены, огромное вам спасибо за доставленное удовольствие. Но, к сожалению, вы мешаете людям работать... У нас приказ...

Сказано это было корректно, если не сказать, дружелюбно. Было видно, что, если бы не указание сверху, полицейские с удовольствием слушали бы музыку и дальше.

– Еще одну споем? – попросил Джон, отбросив свой обычный апломб.

Капрал глянул на часы и разрешил:

– Одну.

Несмотря на то, что «Битлз» подготовили для концерта десяток песен, Джон согласно кивнул и Джордж запел «All I Want Is You» [135] . Джордж допел, Пол успел еще сказать: «От имени группы благодарю вас», а Джон не без горечи добавил: «Надеюсь, мы выдержали экзамен...» И электричество вырубили.

Ринго рассерженно бросил палочки. Его душа требовала бунта.

– Сволочи! – заорал он. – Я буду играть! Людям нужна моя музыка!

Ближайший полицейский наклонился и, подняв палочки, подал ему:

– Это ваше, сэр?

А Джордж, подойдя к нему с гитарой в руках, умиротворяюще заметил:

– Камеры уже отключили, Ричи. Пойдем вниз.

Дискомфорт во время работы в киностудии сказался на результате. Песни звучали вымученно и вяло. Прослушав окончательные варианты фонограмм, они единодушно заключили: «Полное дерьмо. Под маркой „Битлз“ в свет это выходить не должно».

Джордж Мартин был согласен с этим мнением. Он еще помнил те времена, когда целые альбомы записывались за один день, на одном дыхании, в едином эмоциональном порыве.

Но впечатление от концерта на крыше было настолько сильным, что время, проведенное в работе над несостоявшимся альбомом, они не посчитали потерянным зря.

Бухгалтер «Роллинг Стоунз» Аллен Клейн долго и старательно готовился к встрече с Джоном. Он не хотел упустить возможность стать менеджером «Битлз». Питер Браун много слышал о нем. Говорили, что Клейн непорядочен и груб. И Питер всячески мешал ему приблизиться к «Битлз». И все же, правдами и неправдами, тот сумел заманить Джона и Йоко в номер отеля «Дорчестер», где он остановился.

– Вас обворовывают все! – заявил он, попыхивая сигарой.

– Можно подумать, вы не собираетесь этого делать, – съязвил Джон.

– Собираюсь, – признался Аллен, хохотнув. – Еще бы. Должен же я что-то зарабатывать. Но зато я разгоню всех остальных мошенников, которые вокруг вас пасутся, и вы станете получать раз в пятьдесят больше чем сейчас.

– Звук есть вибрация тишины, – сообщила Йоко.

– Именно! – обрадовался Аллен. – Вы умеете смотреть в корень, миссис Оно! «Хорошенько перемешай свои мозги чьим-нибудь членом...» – Не вы ли это написали? А? Метко!

Йоко навострила ушки. Не так-то часто ее цитировали. Она умела ценить людей, которые смыслят в настоящем искусстве.

– Если кто-то скажет, что я не обворовываю «Роллинг Стоунз» – плюньте ему в лицо. Но благодаря мне за одну неделю они получили два миллиона долларов дополнительных доходов. – Аллен самодовольно усмехнулся. – В этом вашем шоу-бизнесе нет профессионалов. Ваши работники не умеют выколачивать долги из партнеров. А я – умею.

– Почему это, они не умеют, а вы умеете? – спросил Джон недоверчиво.

– Потому что для этого нужно быть наглым. Ясно? – И Клейн выпустил струйку дыма Джону в лицо. – Чтобы добывать деньги, нужно быть наглым, а чтобы писать песни, нужно быть нежным. Или не так? – Клейн откинулся на спинку кресла и фальшиво пропел: «Все, что надо – любовь, любовь. Любовь – все, что вам надо...» А?! Ха-ха! – И он заговорщицки ударил Джона ладонью по ляжке.

С одной стороны Джона покоробили хамские замашки Клейна, с другой, ему было приятно, что тот знает его песни. И все же главным было иное. Джон почувствовал хватку.

Но внезапно все стало ему безразлично. Он коснулся своего лба и обнаружил, что пот течет по нему струями.

– Я думаю, нам следует встретится в другой раз, – предложил он. – Нам пора домой.

– Зачем же? – встрепенулся Аллен и хитро посмотрел на Джона. – У меня все есть. Убьем себя?

Джон беспомощно посмотрел на Йоко. Но та, по-видимому, переживала те же чувства, что и он. Облизнув пересохшие губы, она коротко кивнула. Аллен достал портсигар и вынул из него три готовые сигареты.

При всей своей неприязни, Джон не мог не признать:

– Вы знаете жизнь. С вами можно иметь дело.

Спустя полчаса, после того, как Аллен сказал: «Если я буду плохим менеджером, вы сможете тут же меня уволить», Джон под его диктовку написал руководителю «E.M.I.» Джозефу Локвуду бумагу следующего содержания:

Пол узнал об этом первым и, встревоженный, попросил Линду сообщить отцу о том, что, если он хочет представлять дела «Битлз», ему нужно немедленно появиться в Лондоне. Но Ли Истман был слишком занят и прислал вместо себя брата Линды, своего двадцативосьмилетнего сына, адвоката Джона Истмана.

Изысканными манерами представителя университетской элиты Джон Истман покорил Пола. Но когда Пол устроил ему встречу с «Битлз», тот ровно настолько же не понравился Джону Леннону. В конце концов, он был их сверстником, но вел себя так, словно стоял на две головы выше. Он напомнил Джону светских львов из британского посольства в Вашингтоне.

– Я познакомился с вашей документацией, – небрежно бросил Истман-младший на стол кипу бумаг. – Вынужден доложить, что ваш прежний менеджер, мистер э-э-э... – он наморщил лоб, – мистер Эпштейн был в своем деле сущим профаном.

– Если бы не он, – заметил Джордж, – «Битлз» никогда не вылезли бы из Ливерпуля.

– Возможно, – согласился тот. – Но, по-видимому, в этом он проявил свой единственный талант. Выведя вас на большую сцену, ему следовало передать дела более компетентному специалисту.

– Не вам ли? – усмехнулся Джон.

– Это вопрос или язвительная риторика?

– Второе, – сказал Джон.

– Раз так, я снимаю с себя обязанность реагировать на ваши колкости. Так вот. Дела находятся в таком состоянии, что их детальный анализ займет не менее двух месяцев. Это в самом лучшем случае.

– И что мы получим в итоге?

– Трудно сказать. Одно из двух. Или – недополученные дивиденды, что более вероятно, или неоплаченные долги, что менее вероятно. Единственное, что я могу обещать вам уверенно, это то, что сумею навести в ваших делах идеальный порядок.