Титаник

19 июня допрашивали капитана «Карпатии» Рострона. Но перед началом слушаний представитель владельцев «Калифорниан» зачитал заявление, сделанное Ростроном еще в Нью-Йорке. В нем говорилось:

«Я подошел к точке с координатами «Титаника»… В пять часов было уже достаточно светло, чтобы видеть весь горизонт. К северу, в семи-восьми милях от нас, мы увидели два судна. Одно из них имело четыре мачты и одну трубу, другое — две мачты и одну трубу. Я никогда до этого не видел «Маунт Темпль» и потому не мог узнать его. «Калифорниан» я впервые увидел около восьми часов утра 15 апреля. Он был в пяти-шести милях к западу-юго-западу и шел по направлению к нам. «Карпатия» в это время уже находилась в координатах «Титаника», переданных по радио… Ночью, еще до того, как мы достигли координат «Титаника», мы отчетливо видели топовые огни другого судна, находившегося между нами и «Титаником». Было 3 часа 15 минут… Один из офицеров подтвердил под присягой, что тоже видел один из бортовых отличительных огней…»

Капитан Рострон подтвердил правильность процитированного заявления. Получалось, что еще три неизвестных судна находились в районе катастрофы в ночь с 14 на 15 апреля! Но, как и в случае, когда капитан «Маунт Темпля» упомянул о судне и шхуне, лорд Мерси остался безучастным, будто ничего не слышал. У него была своя версия, и в ней имелось место только для одного судна — «Калифорниан».

К концу июня допросы свидетелей были завершены, и юристы произнесли свои заключительные речи. В них они представили собственные позиции по наиболее важным вопросам, которыми занималось следствие и которые касались их клиентов. Но самым первым выступил лорд Мерси и высказал свое мнение по поводу действий капитана Э.Дж. Смита. Это имело решающее значение. Если бы было признано официально, что капитан Смит проявил явную халатность, то на судоходную компанию, служащим которой он являлся, легла бы полная ответственность со всеми вытекающими из нее юридическими и моральными последствиями. Но Мерси ни в коем случае не мог позволить делу зайти так далеко. Поэтому он обявил, что будет лично очень тщательно следить за тем, чтобы никто не смел обвинять человека, пока его вина не будет доказана полностью, и намерен всесторонне взвесить все, что выявлено в отношении капитана Смита. Далее он сказал, что, если капитан «Титаника» действовал так же, как и капитаны других судов, курсирующих по этой трассе, тогда его действительно будет очень трудно обвинить в небрежности. Но даже такая решительная позиция лорда Мерси не смогла помешать резкой критике со стороны некоторых юристов в адрес капитана Смита, компании «Уайт стар лайн» и министерства торговли.

Клемент Эдвардc, представлявший союз докеров, прежде всего указал на серьезную оплошность, допущенную в ходе плавания «Титаника». Он напомнил, как Брюс Исмей еще в Куинстауне в отсутствие капитана обсуждал со старшим механиком вопрос об увеличении скорости, и это планировалось на понедельник 15-го и вторник 16 апреля. Он вновь спросил, почему капитан Смит передал радиограмму с судна «Балтик» Исмею и не объясняется ли это тем, что капитан судна таким образом убедительно давал понять, что уважает особое положение, которое генеральный директор компании занимает на «Титанике». В заключение Эдвардс заявил, что, проигнорировав радиограмму, в которой сообщалось о ледовой опасности, и сохранив высокую скорость, капитан или первый помощник Мэрдок допустили преступную безответственность.

И Томас Скэнлен, представлявший Национальный союз моряков и кочегаров, видел причины катастрофы в пренебрежении правилами судовождения и низкой дисциплине на судне, что особенно сказалось в условиях чрезвычайных обстоятельств той ночи. Он уделил внимание и нехватке спасательных средств на «Титанике», и неудовлетворительной подготовке команды при проведении спасательных работ, сказал, что за это министерство торговли несет еще большую долю вины, чем владельцы судна.

У.Д. Харбинсон, представлявший интересы пассажиров III класса «Титаника», выступил на заседании с самой резкой и решительной критикой. Причем вновь к большому неудовольствию лорда Мерси, который с самого начала не скрывал, что участие в заседаниях следственной комиссии профессионального юриста, представлявшего интересы пассажиров III класса, излишне и даже нежелательно.

В этой связи уместно напомнить, что в ходе лондонского расследования не был заслушан даже ни один из спасшихся пассажиров II класса! Показания дали лишь трое пассажиров I класса. Но они в основном старались оправдать свои действия и поступки в момент спуска на воду спасательных шлюпок и позже, поэтому в объективности их показаний при выяснении обстоятельств катастрофы можно вполне обоснованно сомневаться. Лорд Мерси, уделивший массу времени знакомству с конструкцией «Титаника» и другим техническим вопросам, за три месяца следствия так и не нашел ни одного часа, чтобы допросить хотя бы одного человека, который смог бы объяснить ему, почему 75 процентов мужчин, женщин и детей из числа пассажиров III класса «непотопляемого» плавучего дворца погибли. И тут нельзя не вспомнить американского сенатора, в адрес которого британские газеты вылили столько грязи, но который, не колеблясь, поехал из Вашингтона в Нью-Йорк, чтобы поговорить с тремя эмигрантами, и даже спускался в котельную «Олимпика» для беседы с кочегаром. У лорда Мерси для установления истины, видимо, была собственная методика.

Итак, хотя присутствие У.Д. Харбинсона напоминало почтенному лорду о существовании нескольких сотен пассажиров в трюмах, тем не менее ему пришлось выслушать и его точку зрения на причины катастрофы.

— Первое, о чем я хотел бы заявить, милорд, — сказал Харбинсон, — что эта трагедия, это несчастье не являются результатом неизбежной аварии. Под «неизбежной аварией» я понимаю такой несчастный случай, который, по всей видимости, нельзя предотвратить обычными мерами предосторожности. Я хочу сказать, что, если бы была проявлена необходимая осторожность, этого несчастья не случилось бы.

Затем Харбинсон перешел к резкой критике министерства торговли, которое своим безответственным отношением к обеспечению безопасности на море было в значительной степени повинно в смерти прежде всего пассажиров III класса. Далее Харбинсон отметил: «У министерства торговли много глаз и ушей, но совсем нет ума… И хотя оно получает информацию отовсюду, похоже, оно не способно ее использовать…»

Совсем к иным выводам пришел сэр Роберт Финлей, представлявший интересы судоходной компании «Уайт стар лайн». Финлей долгие годы считался одним из наиболее видных британских адвокатов и пользовался особым уважением среди лондонских юристов. Но с годами блеска в его выступлениях поубавилось. Заключительную речь перед следственной комиссией Финлей произносил с 25 по 28 июня. Он очень пространно объяснял, почему, по его мнению, так опасно плыть на высокой скорости среди льдов даже ясной ночью, что к действиям Брюса Исмея нельзя предъявлять претензий, поскольку их нельзя считать компетентными, что слабая подготовка команды в обращении со спасательными средствами никак не связана с достойными сожаления потерями человеческих жизней, что дисциплина команды была на должном уровне, а количество спасательных шлюпок полностью удовлетворяло требованиям министерства торговли (единственное из утверждений Финлея, которое можно признать бесспорным). Вспыльчивый лорд Мерси проявил в отношении сэра Роберта Финлея исключительное снисхождение.

Робертсона Данлопа, который 28 июня приготовился произнести речь в защиту судна «Калифорниан» и его капитана, лорд Мерси приветствовал язвительным вопросом:

— Господин Данлоп, как вы думаете, сколько времени вам понадобится, чтобы убедить нас, что с «Калифорниан» не видели огней «Титаника»?

— Думаю, милорд, — спокойно ответил Данлоп, — это займет около двух часов.

В течение этих двух часов Данлоп указывал на противоречия в показаниях свидетелей, обвинявших капитана Лорда в халатности, и пытался доказать, что существуют и другие, часто более правдоподобные объяснения роковых событий. Показания второго помощника механика Эрнеста Гилла он квалифицировал как ненадежные. Лорд Мерси спросил, не хочет ли он этим сказать, будто Гилл обманывал следственную комиссию. Данлоп ответил утвердительно и привел свои доводы: Гилл узнал о гибели «Титаника» утром 15 апреля; через несколько дней, оказавшись в Нью-Йорке, он дал интервью тамошним репортерам и предстал перед следственным подкомитетом; его фантазию подхлестнуло пережитое, и он вообразил, что «Титаник» и был тем судном, которое он на мгновение увидел. Возможно ли, продолжал Данлоп, чтобы судно, которое Гилл видел совершенно отчетливо, не заметили ни вахтенный офицер на мостике «Калифорниан», ни вахтенные матросы? Что касается двух сигнальных ракет, которые видел Гилл, то даже, если они в действительности имели место, они не могли быть теми же, что видели Стоун и Гибсон.