Это наша земля (СИ)

19 мая 1962 года в Серебрянке нас, юных пионеров вели строем на возложение цветов к памятнику организаторов первых коммун в Восточном Казахстане. На мосту через железную дорогу нас увидела женщина и радостно воскликнула: «Как вы выросли!..» Когда мы возвращались после линейки и возложения цветов, и уже шли не строем, свободно, эта же женщина на том же мосту подошла к нам, скороговоркой сказала: «Ты – Петр, ты – Николай. Ты – Петя, ты Коля» - и быстро ушла. Кто из нас Петр, кто Николай – я не запомнил.

В 1961 году летом в Серебрянке около школы № 2 ко мне подошел молодой парень и спросил, как меня зовут. Я сказал, Толя. Он меня поправил: «Нет. Неправильно. Тебя зовут Коля, а твоего брата – Петя». Возможно, я ошибаюсь. Возможно, он сказал: «Тебя зовут Петя, а твоего брата – Коля». Мы в детстве чувствовали себя одним целым, и для нас не имело значения, как нас называли: мы оба одинаково откликались и на имя Толя, и на имя Сережа, поэтому для меня тогда имена Петя и Коля были равнозначными.

Кто-то подарил нам книжку С.Маршака «Где тут Петя, где Сережа?» Мы листали книжку и «читали» ее наизусть. Анна сидела за швейной машинкой, что-то шила. Вдруг она сказала: «А, одного из вас звали Петя…» Мы стали ее расспрашивать, кого… Она указала на брата. «А, второго из нас как звали?» - «Не помню…». Потом добавила: «У вас есть брат» - «Где он?.. Почему мы его не помним?..» - «Вы были тогда маленькие. Он жил с отцом» - «А, как его зовут?» - «Не помню».

Историки в угоду всяким проходимцам, желающим называть себя потомками монархов, великих князей и титулованных дворян, «допускают ошибки» при составлении Родословий Великих Русских Родов. Принимая составленные современными историками таблицы Родословий за эталон истины и ориентируясь на них, я, в информационном письме «Они должны жить в России», отправленном мной в середине июля 2009 года в Государственную думу РФ, допустил много неточностей.

В частности: Куликовскую Ольгу Александровну я принял за Великую Княгиню Ольгу Александровну, Рут Шварц перепутал с Агнете Петерсен, Романова, приехавшего в Чидерты на поиски своего отца, я принял за нашего сводного брата, а офицера, приходившего с нашим Отцом в сентябре 1960 года, чтобы отнять нас у Ивана и Анны, и представившимся: Пол - я принял за американца Пола Романовского, которого «историки» представляют нам как сына Великого Князя Дмитрия Павловича.

В ноябре 2006 г. я написал письмо М. В. Назарову, автору книги «Кто наследник Российского Престола? – М.: Русская идея, 2004.», и высказал свое предположение, что мы – дети Тихона Николаевича Куликовского и что наши имена Николай и Андрей. Уже в 2008 году, в интернете на сайте на стр. 106 под тем же номером 103 (Великая Княгиня Ольга Александровна: 01.06.1882 – 24.11.1960) я нашел детей Гурия Николаевича Куликовского и Рут Шварц с именами Николай и Андрей.

Рис.1.1.7.1, Рис.1.1.7.2 Фрагменты страниц 179, 180 из книги М. В. Назарова Кто наследник Российского Престола – М. Русская идея, 2004.

Рис.1.1.7.3 Меня и моего брата в 2008 г. вписали в схему Родословия Ольги Николаевны Куликовской с именами Николай и Андрей.

Наши настоящие имена: Николай и Петр. Мы никогда не были детьми ни Гурия Николаевича, ни Тихона Николаевича Куликовских. Согласно записям в Свидетельствах о рождении, выданных нам отделом Усть-Каменогорского ЗАГСа, мы числились детьми Тихона Николаевича Куликовского. Его сын, Пауль-Эдуард (Павел), которого в 2009 году правоохранительные органы РК в Павлодаре сравнивали со мной (похож или не похож), считался нашим братом. После убийства в 1954 году Великой Княгини Марии Павловны, Агнете Петерсен и ее младшего сына Александра, 1948 г.р., и Леонида, 1943 г.р. – сына Рут Шварц, супруги Гурия Николаевича, Рут Шварц, забрала старшего сына Агнете Петерсен и Тихона Николаевича, Пауля-Эдуарда (Павла) 1943 г.р., к себе на воспитание. Тихона Николаевича и Гурия Николаевича обвинили в убийстве по ревности Агнете Петерсен - супруги Тихона Николаевича и в 1954 году посадили. В 1960 году Тихон Николаевич освободился. Вместе с нашим Отцом, Принцем Леннартом Бернадоттом, он приходил к нам. Нашего Отца тогда арестовали и посадили, а Тихон Николаевич приходил к нам еще раз в 1961 году. Он сказал Анне, что уезжает в Корею, и просил беречь нас. Возможно, это был не Тихон Николаевич Куликовский, а подсадная утка, а Тихон Николаевич в то время еще находился в тюрьме, или уже погиб.

Когда приехала в Усть-Каменогорск супруга Гурия Николаевича, Рут Шварц – мне неизвестно. Знаю лишь то, что она приехала разыскивать своего сына, Леонида. Она не знала о том, что ее сын, Леонид, 1943 г.р., и младший сын Агнете Петерсен, Александр, 1948 г.р., убиты были вместе с Великой Княгиней Марией Павловной. В 1968 году Рут Шварц с усыновленным ею старшим сыном Агнете Петерсен и Тихона Николаевича, Павлом (Паулем Эдуардом), 1943 г.р., приехала в Чидерты, чтобы продолжить поиски ее «без вести пропавшего» сына – Леонида.

Еще в 1960 году Иван приводили к нам в квартиру сумасшедшего (который, держа ложку в кулаке, неаккуратно ел борщ) и пытался представить этого сумасшедшего нашему Отцу, Принцу Леннарту Бернадотту, как убитого им Леонида. Правоохранители из Чидертов в 1969 году пытались проделать то же самое. Они привезли из Темиртау некого Леонида Леонтьевича – преподавателя радиотелеграфа, и представили его Рут Шварц, как ее сына - Леонида. Ни Рут Шварц, ни Леонид Леонтьевич не признали друг друга. Рут Шварц погибла, вероятно, в 1970 году. Она спилась. Ее приемного сына, Павла (Пауля Эдуарда) изуродовали в 1969 году по заказу правоохранителей. Они же, правоохранители, заставили Анну и Ивана оплатить заказ. В 1974 году, когда одного из исполнителей заказа, А.А. Арзуманяна, посадили на три года, Иван и Анна переговаривались между собой: «Ну что же он (Арзуманян) не поделился? Там бы на всех хватило…»

Ольга Александровна Куликовская, жена ротмистра Ахтырского полка Николая Александровича Куликовская по причине своей внешней схожести с Великой Княгиней Ольгой Александровной, младшей сестрой Государя Императора Николая II, убитой вместе с другими Членами Императорского Дома России, принуждена была исполнять роль Великой Княгиней. В 1953 году Ольгу Александровну Куликовскую представили Великой Княгине Марии Павловне как чудом выжившую Великую Княгиню Ольгу Александровну. Вероятно, Великая Княгиня Мария Павловна, долго не видевшая Великую Княгиню Ольгу Александровну, как и многие, признала в О.А. Куликовской сестру Государя Императора, поэтому доверилась ей. В Пекине Ольга Александровна Куликовская заболела. Сын Ольги Николаевны, Тихон Николаевич Куликовский, остался с больной матерью, а супруга Тихона Николаевича, Агнете Петерсен и их детьми, Павлом, 1943 г.р. и Александром 1948 г.р., поехала с большой группой людей сопровождать нас до границы. На Советско-Китайской границе китайские пограничники всех пропустили на нейтральную территорию.

Советские пограничники не разрешали Великой Княгине Марии Павловне проезд с нами, со мной и с моим братом, с нейтральной территории на территорию СССР, так как у нас не было никаких документов. Вернуться с нейтральной территории на территорию Китая Великая Княгиня не могла. Не могла она и оставить нас на нейтральной территории. Китайцы бы нас назад, в Китай, не пропустили.

Агнете Петерсен заявила, что мы ее дети, что мы родились совсем недавно и потому на нас не успели выписать никаких документов. Она согласилась проехать с нами на территорию СССР, чтобы оформить на нас документы, подтверждающие, что мы ее дети, и вернуться в Китай. Какое-то время мы жили в приграничном населенном пункте. На нас была выписана справка о том, что мы – дети Агнете Петерсен и Тихона Николаевича Куликовского. Агнете Петерсен пыталась вернуться в Китай, но власти Советского Союза ей этого не позволили. Ее удерживали для того, чтобы заманить на территорию СССР всех Куликовских.

Куликовских убивали не только потому, власти СССР считали их Наследниками Российского Престола, а и потому, что Куликовские очень много знали. Убивали не только Куликовских. Убивали всех, кто что-то знал о нас. Судоплатова П.А. в 1958 году судили не как преступника, а как ненужного властям свидетеля. Позже он писал: «…После полугода пребывания во Владимирской тюрьме я начал бомбардировать Верховный суд и прокуратуру прошениями о пересмотре моего дела…. Мои сокамерники, особенно Эйтингон, смеялись над юридической аргументацией моих ходатайств…: Законы и борьба за власть, — сказал мне Эйтингон, — несовместимы».