Мерано издали и вблизи

ГЛАВА 3

После того как Карпов выиграл девятую партию, на его имя пришла телеграмма из Магадана с необычным адресом: «Италия, Багио, Анатолию Карпову». Она, естественно, дошла до адресата (как доходили и такие: «Италия, Карпову»). Описка символична: в сознании многих любителей шахмат матч в Мерано — как бы продолжение поединка, проходившего в горном филиппинском городке. Кто знал до матча о Багио? Кто не знает о нем теперь? Та же судьба ждет, без сомнения, и Мерано: шахматы обладают в наш век способностью воздавать сторицей за внимание и любовь к ним.

Чем был примечателен Мерано раньше? Тем, что в окрестностях его живет один бесстрашный и искусный альпинист, первым в мире поднявшийся без кислородного прибора на высочайшую вершину планеты Джомолунгму. Тем, что здесь добывают мрамор редчайших расцветок, из которого построены первоклассные дворцы не только в Италии. Наконец, славу и Мерано, и всей области Альто Адидже принесли виноградники. Но не меньшую известность завоевал Мерано дружелюбием и гостеприимством, сюда едут с охотой — отдохнуть, полечиться; немало говорит и то обстоятельство, что в одной этой области сосредоточена примерно шестая часть всего гостиничного фонда Италии.

Высказывание мэра Мерано Франца Альбера:

— Обычно гостиницы города предлагают туристам из зарубежных стран и других городов Италии около восьми тысяч мест. И все же нам еще далеко до таких всемирно известных курортов, как австрийский Инсбрук или швейцарский Давос. Мы убедились, что главная причина их популярности в том, что в разное время в них проводились выдающиеся спортивные состязания — зимние олимпиады или чемпионаты мира. Это натолкнуло нас на мысль пригласить в Мерано участников финала чемпионата мира по шахматам. Мерано пришлось выдержать нелегкий спор с другими городами... Мы приобрели хороший опыт организации шахматных встреч на высшем уровне: в городе состоялись матчи претендентов.

На этот раз соперничество городов было не столь острым, как в семьдесят восьмом. Какие доводы выдвинул в защиту своей кандидатуры Мерано в споре с городами, которые во много раз превосходят его числом жителей? Около трех десятков различных организаций (среди них — сберегательные кассы) вложили в организацию состязания и выплату гонорара участникам полтора миллиарда лир. Рядом со сценой выставлен приз победителю — три серебряных круга один в другом... Не был ли приз символичным и, так сказать, запрограммированным на определенного победителя? После двух предыдущих победных шел третий круг борьбы Анатолия Карпова за звание первого мастера Земли.

...В беседах с гроссмейстерами, тренерами, специалистами шахмат я старался узнать их мнение об исходе состязания.

Михаил Таль: «6 : 3» (без долгих раздумий, с улыбкой).

Мирослав Филип (Чехословакия), главный судья матча М. Чибурданидзе — Н. Александрия: «6 : 3» (после длительного молчания, с комментарием: «Я даю этот счет, зная, что Корчной выиграл одну партию, она может придать ему новые силы, и он станет опасным»).

Григорий Руденко: «Ясно, что Толя его прибьет с большим счетом, чем в Багио. Вспомните, сколько первых мест взял в международных турнирах трех последних лет Карпов и сколько раз не брал первых, а то и вторых Корчной в турнирах рангом пониже. Будет разница в три или четыре очка».

Георгий Саркисов, директор Краснодарского шахматного клуба: «Счет 6 : 2 наиболее точно отразит силы, Карпов играет в три раза лучше, сегодня это ясно всем».

Позже из прессы стало известно, что, выступая по датскому телевидению, счет 6 : 2 предрек международный гроссмейстер Бент Ларсен. А другой международный гроссмейстер, Сало Флор, на лекции в Политехническом музее сделал еще более оптимистический прогноз (выражающий существо натуры этого остроумного журналиста) — 6 : 1.

Итальянская пресса, обозревая период после матча в Багио, назвала его годами Карпова. На витрине одного из магазинов Мерано куколка с букетом цветов двигалась по проволоке между портретами чемпиона и претендента, к чемпиону она была обращена лицом.

...Три года прошло, а как удивительно повторилась ситуация. Группа советских шахматных организаторов и журналистов приехала, как и тогда, на счет 3 : 1. Как и тогда, была суббота. Как и тогда, Карпов играл черными. Как и тогда, выиграл. Причем дал партию, которая запомнится ничуть не меньше, чем ставшая знаменитой семнадцатая партия на Филиппинах.

Сперва Корчному надо было защитить пешку в центре. С этой задачей он справился, но тотчас возникли проблемы на ферзевом фланге, где пришлось защищать ладью, вдруг потерявшую всю свою дальнобойную силу и взывавшую о помощи. Для этой цели пришлось отправить в дальнюю экспедицию ферзя. Ладья оказалась прикрытой, но король, что стало с голым королем!

В пресс-центре легкое возбуждение. Грустно смотрит на телеэкран с позицией после тридцать первого хода Сейраван, молодой, симпатичный и, как говорят, не по годам сильный шахматист, надежда Америки. Знаменитый аргентинский гроссмейстер Мигуэль Найдорф (он играл едва ли не со всеми чемпионами мира последнего полувека) и не менее знаменитый как спорщик предлагает пари: десять долларов против пятидесяти, что белые не продержатся и десяти ходов. Флегматично, словно по привычке, протягивает ему руку американский гроссмейстер Арнольд Денкер, пари заключено. У Денкера свой довод: ясного пути реализации позиционного преимущества черных не видно.

Не видно не только гроссмейстерам, склонившимся над партией в пресс-центре. Не видно и в третьем зале, рассчитанном человек на триста, где помогает зрителям разобраться в тонкостях позиции чехословацкий гроссмейстер Властимил Горт; «ходов двенадцать назад» он довольно точно предсказал развитие событий, то и дело обращаясь к дамам и господам с просьбой корректировать его и предлагать свои варианты. «Давайте посмотрим, что можно посоветовать черным». Хода, который обдумывает Карпов и который последует через несколько минут, не видят и здесь.

Ко мне подходит специальный корреспондент «Труда», шахматный судья международной категории Юрий Зарубин и говорит:

— Знаете, похоже, что Корчной спит...

— Интересно поглядеть на него, когда он откроет глаза.

Дело в том, что Карпов сделал ход, который мало кто ждал. Он ушел ферзем в свой собственный лагерь на последнюю клетку вертикали «e». Вот когда задвигались быстро, как в мультфильмах, фигуры на досках в пресс-центре. Торжествующе посмотрел на Денкера Найдорф. Даже флегматичный американский гроссмейстер Роберт Бирн, не отходивший от своей электронной пишущей машинки и с пунктуальной методичностью отстукивавший на ней каждый ход, чтобы тотчас передать его в свою редакцию, оживился и позволил себе спросить:

— Между прочим, что посоветовать белым?

— Дорог хороший совет, — печально отвечает Денкер. Похоже, он признал свое поражение.

В отличие от него, претендент делать это не спешит. Идут его часы, а он не открывает глаз. Сеанс экстрасенса? Говорят же, что за отелем, где живет Корчной, есть небольшая площадка и что будто бы там находятся в эти минуты его парапсихологи, посылающие ему свои «атомные лучи». Когда же посмотрел на доску... взор «являл живую муку». Если бы я не знал его, все, что он сотворил, честное слово, сострадал бы ему, ибо ничего другого человек с таким выражением на лице не заслуживал. Казалось, что Корчной корил себя за то, что вернулся «из небытия» в действительность. Действительность предстала перед ним в виде позиции, рассеченной тяжелыми фигурами черных на две половины. Корчной понял всю мощь тихого на вид отступления ферзя.

В это время к Стину подошел запыхавшийся малый с диктофоном за плечом и спросил:

— Наших слушателей очень интересует... не могли бы вы сказать, есть ли у Корчного надежды на выигрыш и этой партии, и всего матча... редакция попросила меня сегодня же разыскать вас, я только что получил телефонограмму.

— Мне кажется, — ответил, демонстрируя истинно английскую невозмутимость, гроссмейстер, — ваши коллеги могли бы подыскать более подходящее время для такого интервью. — И Стин показал головой на экран телевизора с позицией после тридцать седьмого хода черных.