Забайкальское казачество

Николай Смирнов

Забайкальское казачество

От автора

Присоединение Забайкалья к России завершилось к середине 60-х годов XVII века. С этого времени началась новая страница в истории огромного края.

Первопроходцы Сибири и русские крестьяне-переселенцы подняли, обогатили и прославили эти далекие окраинные земли Российской империи.

Огромную роль в их освоении сыграли казаки. Это те русские, свободолюбивые, непокорные люди, которые не смирились с посягательством московских правителей на их вольную жизнь и ушли в Сибирь; и те, кто в силу различных обстоятельств переселившись сюда и став казаками из крестьян, переняли быт и традиции вольного казачества.

Породнившись с местными народами, вобрав в себя их национальные особенности, они образовали этническую группу людей, отличающую их от относительно однородной массы казачества Сибири и юга России.

От смешения крови великого русского народа с восточной кровью появился новый тип человека, воплотившего в себе силу и удаль, лихость и ярость, выносливость и неприхотливость, терпеливость, трудолюбие и бескорыстие, — все то, что долгие годы определяло черты забайкальского казака.

О казаках Забайкалья написано много противоречивого, разные давались оценки их жизни и деятельности.

После похода в Китай в 1900–1901 годах их хвалили, но в Русско-японскую войну 1904–1905 годов на них обрушился поток как заслуженной, так и, в большей мере, незаслуженной критики. Особенно яростно нападала на казаков русская демократическая либеральная пресса после выхода во Франции книги Людвига Нодо «Письма о войне с Японией», переведенная на русский язык в 1906 году. В серии публикаций под общим названием «Они не знали» была статья «Банкротство казаков», где в резкой форме военный французский корреспондент при Русской армии — Л. Нодо — приписывает казакам все неудачи, которые преследовали Маньчжурскую армию в войне с японцами. В действительности же эти неудачи должны были быть адресованы бездарному русскому генералитету, не умевшему правильно использовать казаков в боях и операциях.

Не жаловал казаков и немецкий военный агент при Русской армии барон Э. Теттау в своей книге «Восемнадцать месяцев в Маньчжурии с русскими войсками», изданной в Санкт-Петербурге в 1907–1908 годах в переводе офицера Русского генерального штаба М. Грулева без всяких комментариев.

Эти и другие авторы, претендовавшие на объективность, совершенно не знали жизни казаков, их быта, нравов. Они так и не заметили, что при общей безыдейности, поразившей Русскую армию в этой позорной для царизма войне, только казаки сохраняли силу духа, любовь к родине, сплоченность и сознательную воинскую дисциплину. Легче было обвинить казака в неумении воевать, чем тех начальников, которые превратили кавалерию в «ездящую пехоту».

Большая часть авторов статей и воспоминаний в военных, научных и исторических журналах, как правило, боевых офицеров, наоборот, давали высокую оценку забайкальским казакам как воинам, не задумываясь особо, что война вскрыла в боевой подготовке казачьих частей много недостатков, которых можно было бы избежать при правильной организации боевой учебы в мирное время. В этих статьях было больше объективности, но и излишней хвалебности тоже хватало, однако все сходились во мнении, что забайкальский казак — это «прекрасный материал» в хороших руках.

Такую характеристику дали пешим и конным казакам генерал П.Л. Орлов, полковник В. А. Апушкин и войсковой старшина A.B. Квитка; генералы П.К. Ренненкампф и П.И. Мищенко, главные кавалерийские начальники казаков; казачьи офицеры Д.И. Аничков, П.П. Врангель, П.М. Комаровский, П.Н. Краснов, Гейтерфен, А.И. Деникин, В.В. Чеславский и многие другие. Не без печати конъюнктурности писал о забайкальских казаках уже в годы советской власти участник войны с Японией, военный атташе во Франции граф A.A. Игнатьев в общем-то правдивой книге «Пятьдесят лет в строю».

Хорошо показан быт казаков на войне и в мирное время, в период становления советской власти, в высокохудожественных книгах В. Балябина «Забайкальцы» и К. Седых «Даурия».

Другие авторы даже в таком фундаментальном труде, как «История Сибири», о забайкальском казачестве упоминают вскользь.

Таким образом, одни ругали казаков, другие хвалили, третьи считали, что не стоит уделять этому особое внимание, так как казачество давно ликвидировано, и нечего ворошить старое — то ли хорошее, то ли плохое.

Менялось время, менялись и люди, а вместе с ними и те критерии, которые вчера были безусловными, а сегодня подвергнуты сомнению и жесточайшей критике.

Несправедливо опороченные, преданные забвению в течение многих лет, забайкальские казаки нуждаются в правдивой оценке своей роли в истории Русского государства.

Долог был путь русского казака в Забайкалье, прежде чем он освоился и утвердился в бассейнах могучих восточно сибирских рек, но в конечном итоге, обосновавшись на восточных границах Российской империи, он стал стражем ее и хранителем.

Но не только пограничная служба определяла значение забайкальского казачества в жизни державы — всегда, когда было приказано, забайкальские батальоны, полки, бригады и дивизии выступали беспрекословно в защиту Родины. Так было в Крымскую войну на Востоке и в пору занятия Амура; во время похода в Китай; в Русско-японскую и Первую мировую войны.

Потомки забайкальских казаков сражались на Халхин-Голе и в боях под Москвой, дошли до Берлина и разгромили милитаристскую Японию.

Всегда и везде забайкальцы верой и правдой служили своему Отечеству. Первым, кто попытался написать историю Забайкальского казачьего войска до октябрьского переворота 1917 года, был историк-краевед А.П. Васильев, взявшийся за это дело по поручению наказного атамана Забайкальского казачьего войска. Бурные события первых лет революционного преобразования страны вообще и Забайкалья в частности не дали ему завершить начатую работу.

Больше над историей Забайкальского казачьего войска основательно никто не трудился.

Я не ставил целью быть историком Забайкальского казачества, думаю, что с этим более профессионально справятся ученые — исследователи Забайкалья, но мне хотелось бы поднять эту проблему и прежде всего сказать правду о забайкальце-воине и его времени.

В этом историческом очерке нет ни капли вымысла, все, о чем написано, опубликовано в разные годы в воспоминаниях участников тех событий на Востоке и Западе России, к которым были причастны забайкальские казаки.

Многое взято из архивов и со слов людей, которые сохранили в своей памяти рассказы своих близких старшего поколения о жизни и быте дореволюционного казачества Забайкалья.

Исторический отрезок времени рассматривается относительно небольшой; с момента образования в 1851 году Забайкальского казачьего войска и до 1917 года, когда казачьи полки начали возвращаться с фронтов Первой мировой войны в родное Забайкалье.

В очерке отражены не все аспекты жизни дореволюционного казачества, а лишь отдельные штрихи, позволяющие понять причины успехов и неудач, славы и позора, которые испытали забайкальские казаки в свое историческое существование, и прежде всего во время войн и между войнами.

В советской военной исторической литературе обходилось стороной участие России в составе коалиции иностранных государств в подавлении восстания ихэтуаней в Китае, названного еще «боксерским восстанием», а ведь вся действующая конница Русской армии в то время состояла главным образом из частей забайкальских казаков.

В решающих событиях той войны принимали участие и пешие казачьи батальоны забайкальцев, удивившие мир своей выносливостью, и конные полки, без которых не обходилось ни одно сражение или бой.

Противоречиво рассматривалась роль забайкальских казаков в Русско-японской войне, изложенная в дореволюционных исследованиях и мемуарах различных авторов, о чем упоминалось выше, и совершенно не нашедшая свое отражение в советской литературе — а между тем треть всей конницы Маньчжурской армии была из забайкальцев.