Знание-сила, 2000 №09

Я понял – и даже больше того, что имел в виду Чарли. Еще один кусочек головоломки со щелчком встал на место, превращаясь вместе с соседними кусочками в часть рисунка. «Аргус» занимался шпионажем и созданием двойников-отоваров для моделирования рынка. Система надзора, о которой рассказывал Чарли, тоже использовала модели индивидуальных профилей, но для отслеживания подпольной коллективной активности. По сути дела, все те же виртуальные личности. Почти та же технология, которую использовал я при создании Вольных Стрелков, Только в своих ВЛ я старался как можно сильнее оттолкнуться от собственной ролевой модели. А эти системы, наоборот, строят как можно более точные виртуальные копии людей без их ведома, чтобы моделировать поведение целых сообществ.

Не случайно за последние годы сетевую анонимность искоренили у нас настолько, что она стала частью самоцензуры, как новый смертный грех. И не случайно Вольные Стрелки так долго были неуязвимы. То, что начиналось как театр одного актера, оказалось антидотом против этого всеобщего электронного вуду, высшего воплощения той самой Культуры Кукол, о которой предупреждал японец.

Но это все еще лишь часть рисунка. Две системы виртуальных двойников наверняка пересекались… или были частными случаями одной?

– Ладно, гфизнаю свою глупость в отношении ваших систем надзора, – сказал я. – Что все-таки насчет REALL? Почему ты не стал выяснять?

– Это я сказал до того, как мы стали слушать оперу, – усмехнулся Чарли.

– Я и так успел много лишнего наговорить, надо же было хоть закончить за здравие. На самом деле, при всем моем уважении к Ее Яичеству Матке, я не мог смириться с тем… недоразумением. Я все-таки преподавал не литературу, а компьютерную безопасность и социальную защиту. А вышло, будто сам нарушил национальную безопасность. В общем, я пошарил кое-где, у меня остались связи. И вот что узнал. В этой игрушечной фирме работает куча спецов из COGS. Это лаборатория… вернее даже, целый департамент по изучению когнитивных систем в Университете Сассекса. А в нем есть пара лабораторий, известных тем, что там разрабатывались так называемые маргинальные технологии. То, что когда-то считалось жутко перспективным, а потом весь ажиотаж заканчивался без особых результатов, и идею как будто забывали.

– Вроде психопрограммирования?

– я вспомнил рассказ Жигана о том, чем занимался Саид.

– Точно. Когда я работал в ENF, мой босс как-то по пьяному делу рассказал, что это «забывание технологий» частенько было искусственным. На самом деле, их вовсю продолжали развивать. SAIL в Стэнфорде, ITS в Массачусетсском технологическом… И еще дюжина-другая лабов. Официально их закрывали. А на деле – только меняли вывески. Кое-что переносили из Штатов в Британию, Израиль или еще куда. Мой босс даже утверждал, что Фрэнк Розенблатт и еще несколько ученых, которые якобы скоропостижно скончались, на Самом деле живы или по крайней мере «частично живы».

– Это как?

– Ах да, я забыл, что у вас это не практикуется… Может, вам даже повезло. Видишь ли, сейчас есть много странных способов продлевать жизнь. Но то, что получается при продлении, не всегда похоже на жизнь. И у наших юристов пар идет из ушей, когда они пытаются определить, «скорее жив или скорее мертв». Недавно они ввели термин «частично жив», но это принесло еше больше путаницы. Если я буду тебе сейчас объяснять это определение, боюсь, у нас обоих тоже пар из ушей пойдет.

– Понял. В другой раз. Давай дальше про лабораторию.

– В общем, я не знаю, насколько верно про Розенблатта… но в COGS точно работали над тем, что официально метилось как «бесперспективное». В восьмидесятые это'была обработка изображений на сверхпараллельных вычислительных средах, типа многослойных перцептронов. В девяностые – оптические нейросреды. Та система распознавания и сопровождения множественных целей, которая использовалась американцами в Восьмичасовой войне с Китаем, была создана как раз на основе разработок одного из лабов COGS. А сам лаб тем временем начал заниматься чем-то новым, что называлось «суперсотами» и «психосредами». Могу только гадать, что это такое… Но и это было, еще когда я в вашем Университете преподавал. Последние четыре года я вообще ничего про COGS не слышал. Пока не начал выяснять про REALL. Оказывается, ту хитрую лабораторию распустили.

– По-настоящему или вывеску сменили?

– Вот! Это-то и интересно! Все бывшие спецы из этого лаба работают теперь в нескольких маленьких компаниях очень прикладного характера. Индустрия развлечений, бытовая техника. Либо товары для детей, как в случае с REALL. Короче говоря, получается такая незаметная контора с чересчур умными сотрудниками, которая официально вы пускает то, что могут и роботы штамповать. У конторы есть отделения в шести странах, причем когда я увидел, как они расположены на карте…

– Теперь только в пяти странах, – перебил я. – Французское отделение сегодня сгорело. Примерно в то же время в Европе отрубилось большое количество айболитов и прочих начиненных электроникой игрушек. Плюс телевизоры, микроволновки, прочая бытовуха.

– Послушай, Вик, ты что. проверяешь меня?! – зарычал Чарли. – В конто веки позвонил и сразу попросил диоксида. Ладно, допустим. Потом выясняется, что ты больше моего знаешь про контору, из-за которой я работу в Университете потерял. И которая, видимо, проводит какие-то эксперименты… Черт! Психосреды! Как я раньше не подумал! Наверняка именно с диоксидом они и проводят эксперименты! Причем давно проводят. Скринсейвер, после которого Вербицки якобы открыл «цифровую кислоту», наверняка сделали в этой конторе. Первые наброски. Но если с тех пор прошло десять… да нет, больше! Ты говоришь, игрушки вырубились, после того как их офис сожгли? Ну да, понятно, почему им не понравилась моя лекция про диоксид. Слушай, скажи честно, зачем ты мне позвонил?

– Просто так. Случайное стечение мыслей. Хотя… Знаешь, это наверно та штука, которую называют интуиция. У меня лично она работает как- то диковато. Когда я хочу ее применить, она полностью выключается. И наоборот, отлично проявляется тогда, когда я на нее плюнул и забыл о ней. Вот и сейчас я думал, что звоню тебе случайно… а вышло, что не так уж случайно, появились зацепки. Наверно, мне просто нужен был мозговой штурм в нашем старом стиле. А то в одиночку эта головоломка никак не давалась.

– Да, были у нас когда-то штурмы,.. – вдохнул Чарли. – Слу-ушай, Вик… А может, как-нибудь съехаться всем вместе опять, а?! И Франческо вытащили бы из его мексиканской дыры. Он там совсем разжирел наверно, как знатный дед семейства. Помнишь, как мы раньше чудили? А теперь выходит прямо как в том русском перевертыше, что ты нам читал: «Мы доломались. Сила – молодым. Они – вино. Мы – дым»…

– Погоди ностальгировать, Гулливер. Ты сказал, они прервали лекцию про обратный DA. Но он хоть существует?

Чарли замолчал. Только бы не обиделся ОПЯТЬ-

– Тут вот какая штука, старик Робин. Он не обратный, а обратимый. Про диоксид известно, что на него нужно смотреть минут десять, потом входишь в то самое состояние. Но «приход» не постепенный, он возникает резко, в некий неопределенный момент между девятой и десятой минутой. Я думаю, именно тогда и надо включать «обратный ход». Если позже включишь – уже не вернешься, раньше – еще не дошел…

– Так ты его пробовал или нет?

– Да что ты суетишься, как лангтоновский муравей?! Я же тебе рассказываю по порядку. Когда мне предложили уйти из Университета, я обозлился. Стал искать по Сетке что-нибудь на тему этой обратимости – ничего нет. Даже старое все куда-то подевалось. Хотя сам диоксид можно найти и все подробности его изготовления – правило клеточного автомата, начальная картинка и все прочее. Тогда-то я старые дискетки и вытащил. Нашел свои клеточные игрушки студенческих времен. И сам сел вычислять, как переписать правило DA, чтобы этот калейдоскоп был обратимым.

– И не смог…

– Обижаешь, старик! И вычислил, и программку набросал. А потом думаю: блин, а как же запускать-то его? Момент «прихода» может определить только сам человек, запустивший диоксид на себе. А если я к тому моменту забалдею в красочных ковриках и не захочу «обратный ход» включать? Но все же запустил один раз. Выпил для храбрости, два таймера поставил на семь минут – чтоб заведомо вернуться до момента «прихода». Покрутились картиночки, свернулись обратно. Вроде никакого эффекта. Да и не должно было, я даже восьми минут не смотрел! Но потом я вышел на улицу… Знаешь, Вик, у меня ничего похожего ни от одной дури не было. Все вокруг такое ненормальное стало, блеклое. Люди ходят с такими неживыми лицами… И по этому серому пространству равномерно разбросаны яркие такие цветные вкрапления. И чувствуется, что все вкрапления как- то связаны и взаимодействуют. Как бы тебе объяснить это ощущение…