Знание-сила, 2004 № 06 924)

По наблюдениям психологов, неприязнь к "чужому" является врожденным свойством человека. В полугодовалом возрасте дети начинают дичиться посторонних. Раньше они неизменно улыбались им; теперь, лежа в кроватке, отворачиваются от незнакомых персон.

Опыт показывает, что такая негативная реакция не объясняется внешними причинами. У малышей обычно нет еще никакого дурного опыта общения с другими людьми. Порой у них вовсе нет опыта общения. Страх и неприязнь пробуждаются в них автоматически. Есть даже иерархия страха: мужские лица опаснее женских, бородатые — бритых, взрослые — детских.

"Страх перед посторонними людьми укрепляет связь ребенка с матерью, что жизненно важно, — поясняет этолог И. Эйбл-Эйбесфельдт, — ведь он не способен выжить без помощи родителей или близких". Ребенок с первых дней учится различать мать и постороннего человека. Затаенный страх перед посторонними мешает ему громко плакать и кричать.

Позднее малыш начинает интересоваться окружающим его миром. Уютно прильнув к руке матери, он поглядывает на людей, обступивших ее, чтобы тотчас отшатнуться, если посторонние вздумают погладить его. Так, настроение ребенка постоянно колеблется между страхом и восторгом. На многих детских лицах отчетливо видны эти колебания.

Первые деревья на нашей планете стали настоящим чудом эволюции. Они были настолько хороши, что... сами истребили себя. К такому выводу пришла Бригитта Майер-Берто, палеоботаник из Франции. Она исследовала остатки древних растений, найденные на юго-западе Марокко. Ее внимание привлекли окаменелые образцы такого дерева, как Arctiaeopteris. Этот древовидный папоротник открыли сто лет назад. Произрастал он около 370 миллионов лет назад, в девонском периоде, когда оба древних континента — Лавразию и Гондвану — населяли лишь жуки и скорпионы. Древнее дерево напоминало пальму. Ствол высотой 20 метров был лишь вверху покрыт листвой, причем листья были двух видов: и вечнозеленые, и опадающие из сезона в сезон. Археоптерис, как и современные деревья, был раздельнополым, но размножался с помощью спор. Впрочем, дерево было готово к любым причудам судьбы и размножаться могло, даже потеряв свою крону. Внизу его ствола неожиданно вырастали ветви; они впивались в землю и превращались в корни, а те давали жизнь новому побегу. Тактика выживания была воистину успешной. Через двадцать миллионов лет густые археоптерисовые леса покрыли всю землю. Деревьев было так много, что они поглотили почти весь углекислый газ, содержавшийся в атмосфере. Наступил, по словам Майер-Берто, "эффект, обратный парниковому". Воздушная оболочка почти не удерживала тепло. Земля остыла и покрылась льдами. В этих климатических условиях не мог спастись даже такой "мастер выживания", как археоптерис.

В Англии открывается Музей туалета. Казалось бы, что в этом удивительного? Вот только правительство Англии планирует выделить музею сумму, превышающую... годовой бюджет российского Министерства культуры. После таких новостей жизнь рядовых работников культуры в России не назовешь даже дерьмовой.

Рафаил Нудельман

Второй код жизни

Продолжаем разговор о новейших и удивительных открытиях в биологии, начатый статьями И. Лалаянца "РНК: о новый дивный мир" (2003, № 5) и Р. Нудельмана "Охотники за генами" (2004, № 2).

Бессмысленно спрашивать, есть ли жизнь на Марсе. Сначала нужно определить, что такое жизнь.

С середины прошлого века главным героем молекулярной биологии стал ген. Поэтому возникает соблазн определить жизнь как форму существования генов. Один из главных пропагандистов этого нового взгляда, английский биолог Ричард Докинз утверждает даже, что организм — всего лишь "средство", с помощью которого гены сохраняют себя из поколения в поколение ("Курица — это устройство, с помощью которого яйцо превращается в новое яйцо"). По Докинзу, гены "используют" организмы в корыстных целях самосохранения, и свою книгу о жизни как "форме существования генов" он так и назвал: "Эгоистический ген". (Отрывки из этой книги были опубликованы в "ЗС".)

Поначалу основное внимание, естественно, привлек поиск генов, содержащих инструкции по производству белков, как говорят — "белок-кодируюших генов". Однако охотники за генами быстро обнаружили, что, вообще говоря, гены кодируют не только белки. Существуют и такие участки ДНК, которые кодируют молекулы другой нуклеиновой кислоты — РНК, несколько отличающейся от ДНК. С тех пор как в 1950-е годы был разгадан механизм образования белков, стало известно, что в этом процессе принимают участие целых три вида РНК.

Поначалу, пока были известны только эти три основных вида, охота за генами РНК не привлекала особого внимания. Но постепенно накапливались факты, убеждавшие, что таких разновидностей гораздо больше, а главное — РНК не ограничивается только подсобной ролью в процессах создания белка. Об этом рассказывалось в№2 "ЗС" за этот год.

По мере поиска было обнаружено большое количество прежде неизвестных видов РНК — микро-РНК. Они стали обнаруживаться во все новых и новых процессах. Было установлено, что они играют определенную роль в пропускании нужных веществ через поры клеточного ядра, в процессе обеспечения клетки энергией и так далее.

На первых порах это пестрое разнообразие функций, выполняемых разными видами РНК, представлялось некой биологической загадкой. Некоторый свет на эту загадку пролило открытие, сделанное в 1981 году американцами Чехом и Альтманом (они получили за него Нобелевскую премию 1989 года). Эти исследователи обнаружили, что определенные виды РНК обладают каталитической способностью.

Чтобы понять все значение этого открытия, следует припомнить, что до тех пор считалось догмой, что способностью катализировать биохимические реакции обладают только белки- энзимы. Эта догма держалась десятки лет, несмотря на то, что порождала неразрешимый вопрос: как в таком случае могли образоваться первые энзимы? Ведь для производства белков нужно, чтобы уже существовала молекула ДНК, а для образования первой молекулы ДНК из разрозненных нуклеотидов необходимо, чтобы уже существовали белки-катализаторы.

Кто же в таком случае был первым — белки или ДНК, если одни не могли образоваться при отсутствии других? А если не могли, то как тогда вообще возникла жизнь? Открытие каталитических способностей РНК (по аналогии с энзимами такие РНК назвали "рибозимами") впервые позволило разорвать этот порочный круг. Ведь вполне возможно, что первыми в истории жизни на Земле были как раз такие рибозимы. Такие спонтанно возникшие молекулы первых РНК могли на первых порах выполнять как роль ДНК (в качестве хранителей наследственной информации), так и роль белков-энзимов (в качестве катализаторов метаболизма), а впоследствии — дать начало тем первым молекулам ДНК, которые породили первые белки.

Согласно этой гипотезе, "РНК- мира" нашей нынешней жизни, основанной на ДНК и белках, мог предшествовать мир каталитических РНК, в котором все главные функции тогдашней примитивной жизни выполняли различные рибозимы. Такая гипотеза позволяет не только решить вопрос, "кто был первым — белки или ДНК", но и объясняет загадку разнообразия нынешних РНК и их функций.

Нынешнее широкое участие различных РНК в процессах "белковой жизни" может быть рудиментом ушедших в прошлое архаических механизмов пражизни, остатком частично сохранившейся машинерии древнейших времен, когда молекулы РНК были единственными "молекулами жизни" и сами занимались всеми жизненными процессами.