Этюды о моде

Каковы же были вкусы наших далёких и недавних предков?

В Древней Греции требовали прежде всего гармонии форм, совер­шенства тела и изящности черт, о чём свидетельствуют сохранившиеся скульптуры тех времён. Хрестоматийный пример - Венера Милосская, чей облик на протяжении веков служил примером, а сейчас восприни­мается лишь как прекрасное произведение художника. Современная реальная женщина с чертами античной Венеры вряд ли бы вызвала восторг.

Тип красоты у римлян носил другой характер: матрона должна бы­ла быть статной и атлетичной, с большим бюстом и широкими бёдрами, так как ей уготована роль матери. Правильные черты лица, пышные формы и величественная походка привлекали внимание мужчин. Гораздо меньшее значение придавалось тонким кистям, стройным ногам, изяществу кожи.

Очень мало документов сохранилось о внешности галльских жен­щин, а также германских. По всей вероятности, они были высокорослые, "спортивного типа", так как часто участвовали в битвах наравне с мужчинами. Известно, что Брунгильды тех лет придавали большое зна­чение белокурому цвету волос и белизне кожи. Чтобы сохранить моло­дость, они каждое утро умывались парным молоком.

В галло-римскую эпоху женщины украшали голову свежими цветами, причём каждый цветок имел точно определённое значение. Жимолость означала, например: "Выйду замуж только по любви". А тюльпан: "Всег­да верна супругу".

В набожном и целомудренном средневековье не осмеливались вос­хвалять женское тело, именовавшееся "сосудом дьявола", "инструмен­том греха". Нагота исчезла из картин и скульптуры. Песни и романы той эпохи описывают только лица героинь.

Однако и тогда предпочтение отдавалось блондинкам. Длинные во­лосы, чистые глаза и белая кожа - всё это оценивалось очень высоко. Во французском рыцарском романе "Окасен и Николетта" ге­роиня имеет "честное сердце, белокурые волосы, белые зубы, зелёные глаза и улыбающееся лицо". О теле же ни слова. Оно было скрыто под тяжёлыми корсажами и длинными юбками. Нравственный идеалом была "чистая и благочестивая душа".

Это отразилось в картинах и скульптурах: правильные и кажущие­ся безликими черты лица, большие задумчивые глаза, полуоткрытый рот и невинная улыбка. Волосы /чаще всего коротко подстриженные/ не видны, они заправлены под вуаль или тюрбаны. Ведь длинные воло­сы – тоже "женское начало"! А на всё чересчур было наложено строгое табу.

В весёлый и фривольный шестнадцатый век, время французских писа­телей Франсуа Рабле и Пьера де Бурдейля Брантома, телу вернули его значение. Одной из типичных красавиц того времени была Диана де Пуатье. В романе "Две Дианы" Александр Дюма восторженно писал: "Воспроизвести же её удивительную красоту и совершенство форм было не под силу даже самому Жану Гужону... Она была подобна бес­смертным богам. Рядом с нею казались морщинистыми и старыми самые свежие и юные красавицы".

Сохранились её портреты. На них Диана выглядит высокой, сильной, с орлиным носом и тонкими губами. "Я видел её, - пишет Брантом в своих "Жизнеописаниях", - за шесть лет до смерти. Она была такой же красивой, как и в молодости. Самое каменное сердце дрогнуло бы при виде её". Известно, что Диана де Пуатье соблюдала все принципы тог­дашней гигиены, каждое утро умывалась и обливалась холодной водой, по два-три часа ежедневно совершала прогулки на лошади. Для тех лет Диана де Пуатье была само совершенство. Однако портреты фран­цузского живописца Франсуа Клуэ показывают, что были женщины гораз­до красивее её... но с современной точки зрения: тонкие чувствительные ноздри, хорошо очерченный большой рот, кокетливый и очень живой взгляд.

В следующем столетии красота уже требовала иного: гордого, над­менного лица и походки, исполненной строгости и благородства. Гиги­ена, увы, не входила в понятие "благородный облик": многие красави­цы того времени нисколько не стыдились грязных рук и не менее грязных и засаленных волос.

Новый виток - тип женщин, которых мы видим на картинах фламанд­ского живописца Питера Пауэла Рубенса и современных ему художни­ков: мощные, пышные формы, которые сегодня вызывают лишь лёгкую иронию. Больше внимания уделяется причёскам. Одну из них предложила Мария Медичи -модницы находили её "бесподобной": завитые волосы, убранные высоко на затылке. Медичи подражали все европейские кра­сотки. Позднее вкусы изменились: от пучка отделилось несколько бук­лей, которые словно "танцевали" по обе стороны лица.

Семнадцатый век - время томности и грациозности. В моде тонкая талия, такие же кисти рук, небольшой округлённый бюст, мелкие черты лица, едва заметный живот. Но скоро на смену мечтательности прихо­дит кокетство. "Женское начало" побеждает. Всё большее распространение получает гигиеническая и декоративная косметика. Уже в конце века рекомендовались ванны с оливковым маслом, шампанским и даже с кровью - для сохранения свежести тела.

Начинается поголовное увлечение масками. Наиболее популярны - с мукой и яичными белками. Волосы - природные или искусственные - щедро посыпались толстым слоем белой пудры. Французского писателя Луи Себастьена Мерсье, кстати, особенно возмущало количество муки, используемое для этих целей: в Париже как раз не хватало хлеба.

Тогда впервые входят в моду мушки. Изготавливали их из чёрной тафты. Формы были самые причудливые: миниатюрные кружочки, звёздоч­ки и даже замысловатые фигуры вроде запряжённой цугом кареты. Но и это не предел. Иногда мушки изображали какие-то интригующие сценки на тему салонных забав барышень и кавалеров. Каждой мушке было определено свое место, свидетельствующее о характере или настроении её обладательницы: на виске около глаз наклеивали "страстную" мушку, посередине лба - "величественную", около губ - "кокетливую", посередине щеки - "галантную", на носу -"дерзкую".

В начале ХVII столетия возвратился римский вкус к хорошо сло­женным женщинам. Тогда всё было "античным" и, чтобы подчеркнуть свои формы, модницы носили платья, плотно облегающие тело.

Всё изменилось с романтизмом. Пришёл черёд худеньких бледных женщин с миниатюрными талиями и прозрачными руками. Как реакция против прежней моды на слишком фривольные туалеты появились широ­кие и тяжёлые юбки, шали и пелерины. Большинство героинь в книгах французских писателей Александра Дюма-сына и Альфонса Ламартина белотелы и хрупки, как китайский фарфор. Чахотка - довольно распро­странённая болезнь того времени - придавала неземное /увы, в буква­льном смысле/ очарование этим бледным созданиям. Можно подумать, что тогда все красавицы питались только уксусом, чтобы иметь зага­дочные тёмные круги под глазами. Таким, во всяком случае, доносят их облик многочисленные портреты тех лет.

Вновь утверждает себя косметика - и в каких масштабах! Во Фран­ции вместо ежедневного гримирования предпочитали "эмалирование", состоящее в покрытии кожи смесью разноцветной пудры, которая соз­давала как бы твёрдую тонкую плёнку и держалась несколько недель. Метод требовал двухдневной работы. В последующем, конечно, надо было избегать умывания и... не улыбаться. Лишённая воздуха кожа увядала, морщилась.

Рассказывают, что известная французская актриса с лицом, как мо­чёное яблоко, отправилась в Лондон, в надежде вернуть былую красоту. На это ушло три года. Коже вернули свежесть и молодость. Но с тех пор француженка уже до старости не пользовалась ни пудрой, ни красками.

Демократичный девятнадцатый век! Свобода от всех условностей! В том числе и от диеты. Вызывающие двойные подбородки, полные руки стали частью канона красоты. Более того: стройность и худобу стали прятать под широкими юбками и накладными подушечками. Следует признать, что это была мода на отменное здоровье. Писатель Эмиль Золя, живописцы Огюст Ренуар и Эдуар Мане показывали женщин с цветущей плотью. Казалось, вернулись времена Рубенса. Красиво то, что естественно!