История Фридриха Великого

   После раздела Польши союз Пруссии и России еще более укрепился, несмотря на все усилия враждебных партий. Между Фридрихом и Екатериной завязалась постоянная, дружеская переписка. В 1776 году принц Генрих вторично посетил Петербург. При нем, в апреле месяце, скончалась супруга наследника престола, Наталия Алексеевна. Принц своим истинно родственным участием при этом горестном событии привязал к себе всю царскую фамилию. С этой минуты императрица обходилась с ним, как с членом своего семейства. Екатерина желала, чтобы Павел Петрович как можно скорее вступил в новый брак. Принц Генрих предложил для этого союза принцессу Виртембергскую Софию-Доротею-Августу, свою двоюродную племянницу. Он знал принцессу коротко и выхвалял ее, как образец красоты, ума и добродушия. Выбор его был одобрен государыней. В июне цесаревич должен был отправиться в Берлин для свидания и обручения с назна-{447}ченной невестой, Фридрих делал чрезвычайные приготовления для приема высокого гостя. К русской границе было выслано для встречи его посольство. 9-го июля великий князь с большой церемонией въехал в Берлин. Король приветствовал его у дворцового крыльца.

   -- Ваше величество! -- сказал ему Павел Петрович. -- Я прибыл из глубокого севера в эти счастливые страны, чтобы уверить вас в искренности дружбы, которая отныне навсегда должна связывать Россию и Пруссию, и чтобы увидеть принцессу, назначенную судьбою для украшения престола московских государей. Тем драгоценнее будет она для меня и для моего народа, что я получаю ее из рук ваших. Наконец сбылись мои давнишние желания: я имею честь представиться герою, которого имя прославляется современниками и послужит удивлением для потомства.

   Фридрих возразил:

   -- Я не заслуживаю таких похвал, любезный принц. Вы видите во мне только больного, поседелого старика; но я почитаю себя счастливым, что дожил до дня, в который могу принять в моей столице достойного наследника могущественнейшей державы, единственного сына лучшей моей приятельницы, великой императрицы Екатерины!

   Потом он обратился к графу Румянцеву, который находился в свите наследника: {448}

   -- Приветствую победителя Оттоманов! Я нахожу в вас большое сходство с генералом моим Винтерфельдом.

   -- Ваше величество! -- отвечал Румянцев. -- Мне было бы очень лестно хоть несколько походить на генерала, который с таким отличием служил под знаменами великого Фридриха.

   -- Нет! -- возразил Фридрих. -- Вы не этим должны гордиться, а своими победами; они передадут имя Румянцева позднейшему потомству.

   На другой день Фридрих приказал всему своему штабу явиться к Румянцеву для поздравления его с приездом.

   Через несколько дней близ Потсдама происходили маневры, представлявшие Кагульское сражение, выигранное Румянцевым. Сам король предводительствовал войсками и по окончании маневров собственноручно возложил на русского полководца орден Черного Орла. Кроме того, Фридрих оказывал русскому герою много других почестей.

   На публичном заседании Академии наук, на которое был приглашен Павел Петрович со всей свитой, король посадил Румянцева возле себя, тогда как принцы крови стояли у него за стулом. На этом заседании знаменитый Формей произнес речь цесаревичу, в которой превозносил его доблести и предсказывал России под его скипетром продолжительное счастье. Потом, обращаясь к Румянцеву, он сказал:

   -- Да будет этот воитель надолго ангелом-хранителем русского престола. Я желал бы высказать восторг, воодушевляющий меня при виде задунайского героя, который соединил в себе мужество Ахилла с доблестью Энея, но для этого нужен гений Гомера и Виргилия, а мой голос слишком слаб для его прославления.

   Два дня спустя по приезде цесаревича было совершено его обручение. Ряд торжеств и блистательных праздников последовал за этим обрядом.

{449}

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Война за баварское наследство

   Рок не судил мудрецу-монарху посвятить остальную жизнь мирным заботам о благе подданных. Проницательный взгляд его следил за каждым движением политического мира, и где только предвиделась малейшая опасность могуществу и самостоятельности Прусского королевства, он готов был отстаивать свои права вооруженной рукой. В продолжение нескольких веков австрийский дом домогался неограниченной власти в Германии и желал обратить всех немецких князей в покорных вассалов. Мы видели, что большая часть князей, волей или неволей, вынуждены были принять сторону Австрии в Семилетней войне. Знакомство с Иосифом убедило Фридриха, что в голове этого молодого монарха таятся обширные замыслы, и что с его пылким, предприимчивым характером он вернее всех своих предшественников может достигнуть желанной цели. Поэтому король решил не выпускать его из виду. Большой портрет императора Иосифа стоял у него в кабинете на стуле. {450}

   -- Я нарочно поставил его здесь, -- сказал он одному из своих генералов, -- чтобы иметь его всегда перед глазами. Император Иосиф -- человек с головой; он мог бы многое произвести, но жаль, что всегда делает второй шаг прежде первого.

   Опасения Фридриха насчет Иосифа скоро оправдались. В декабре 1777 года умер внезапно, от оспы, курфюрст баварский, Максимилиан. С ним пресекся царствовавший дом. Корона баварская перешла на боковую линию, к курфюрсту пфальцскому Карлу-Теодору. Но и он не имел законных детей, так что после него, по ближайшему праву, престол должен был достаться его двоюродному брату, герцогу цвейбрюкскому, Карлу. А на некоторую часть Пфальцского герцогства и на ландграфство Лейхтенберг могли претендовать герцоги саксонский и мекленбургский. Давно уже Австрии хотелось приобрести Баварию. Иосиф, чтобы вознаградить себя за потерю Силезии, вздумал воспользоваться этим случаем. Венский кабинет наскоро сочинил какие-то права на курфюршество и двинул войска в Нижнюю Баварию и Оберпфальц.

   Карл-Теодор не имел ни духу, ни средств противиться и заключил с Иосифом трактат, по которому уступил ему лучшую часть своих владений.

   Такой самовластный поступок возбудил негодование Фридриха. Настала минута, где он мог и должен был показать свое преимущество перед остальными монархами Германии. Он решил выступить представителем их прав, защитником германской свободы. Через посла своего он убедил цвейбрюкского герцога просить у него защиты против неправильных притязаний императора и самовольного раздробления курфюршества, которого он законный наследник.

   Начались дипломатическая переписка и переговоры. Франция и Россия приняли сторону Пруссии. Но Австрия не соглашалась отступиться от своего приобретения. Напротив, Иосиф собирал войска из Венгрии, Италии и Фландрии, чтобы вооруженной рукой удержать за собой Баварию. Тогда и Фридрих начал приготовляться к войне, несмотря на свои лета и сильные болезненные припадки. В апреле 1778 года вся прусская армия собралась около Берлина на смотр. Обозрев полки, Фридрих созвал около себя генералов.

   -- Господа! -- сказал он им. -- Большая часть из нас с юношеских лет служили под прусскими знаменами и даже поседели на службе отечеству. Стало быть, мы друг друга знаем коротко. Дружно делили мы доселе все тревоги и тягости войны, и я убежден, {451} что вам на старости так же неприятно проливать кровь, как и мне. Но государство мое теперь в опасности. На мне, как на короле, лежит святая обязанность защитить подданных и употребить сильные и скорые средства, чтобы рассеять угрожающую тучу. Для этой цели обращаюсь к вашей испытанной храбрости и преданности ко мне. Но прошу об одном: не упускайте из вида чувства человечества, наблюдайте, как можно строже, за порядком и благочинием войск в земле неприятельской. Не могу совершить похода вместе с вами, как в годы моей юности -- я еду в почтовой коляске. Вы имеете полное право сделать то же самое. Но в день сражения вы увидите меня на коне, впереди моих храбрых. Надеюсь, что генералы мои и в этом последуют моему примеру.