Адмирал Ушаков. Том 3

здесь в доставлении его нет; я столько обеспокоен, даже не знаю,

что теперь предпринять должен, даже и на время переписки

у меня провиантов совсем нет, а когда на ескадре весь кончится

без остатка, тогда уже и никакое действие к получению его

предпринять будет не можно. Порутчик же Артакино в рапорте своем

объясняет, что в Морее с некоторого времени заметны великие

неприятства к русским, турки беспрестанно бунтуют и всех

случающихся русских людей крайне обижают, ненавидят и не

терпят. Сей рапорт его, Артакино, во оригинале при сем прилагаю,

также посыланного от меня в Патрас судна «Апотоменганы»3

командир капитан Скандраков таковое ж замечание свое мнс

объявил. Али-паша Янинский противно данного ему повеления

от его султанского величества вводит войски свои в Превезу,

перевозит артиллерийские снаряды и готовит орудия, и сколько

можно из известиев узнавать, с албанского берега неприятные

слухи доходят и недружественные. По таковым важным

обстоятельствам решился я и посылаю с сим нарочного к вашему

превосходительству курьера, о подлежностях прошу объясниться

с Блистательною Портою Оттоманскою и всеми возможностями

поспешить посылкою скорейшего курьера в Морею, дабы

приказано было провиант к нам вести как наискорее; естли сие не

последует, я дохожу до отчаянности, и когда будет приходить

к окончанию последний провиант, должен буду предпринять

последние неприятные средства к спасению людей от голоду.

Избавьте меня скорейшей решительностью от нанесенья таковых

худых и неминуемых последствиев. Теперь я ожидаю от вас ответа

на мои письма, отправленные к вам сего течения от 2-го числа,

в которых о неимении провианта достаточно к вам объяснено.

Также и на оное письмо прошу как наискорее извещением

вашим не оставить, что и какие меры взяты будут в снабдении нас

провиантом, в каковой надежде с наивсегдашним моим

истинным почтением и совершенною преданностию имею честь быть,

милостивый государь мой, вашего превосходительства

покорнейший слуга

Федор Ушаков

P. S. Крайность, в какой, предвижу я, находиться будут вверенные мне

ескадры от недоставления Блистательной Портою Оттоманскою в Корфу

провиантов, понудила меня еще в пополнение пространно объясниться

вашему превосходительству: я никак и ничем не могу увериться, чтобы

в свое время, не потерпя бедствия, мог получить провианты инако как;

прошу ваше превосходительство по получении писем моих в самой

непременной скорости условились бы с Блистательной Портою, истребовали бы

в Морею повеление, и чтобы с ними послан был от вас нарочный курьер

с предписанием нашему офицеру, там находящемуся, порутчику Артакино,

приказать, чтобы он снесся с губернатором, с Шукри-ефендием и с кем

еще надлежит, освидетельствовал бы, точно ли есть там наличный провиант,

есть ли туда суда, словом, чтобы он меня уверил, что все там готово, что

суда грузятся и провиант тотчас на них повезен будет и доставится, а

таковая поспешность едва может ли успеть, чтобы провианты пришли ко мне

в то время, пока они не кончатся.

Ежели я не получу в то самое время от порутчика Артакино уверения

об оном, как выше сказано, а ежели я получу, но буде там судов готовых

нет, а будут только обнадеживать, то и сему ни под каким видом я не

поверю и к спасению людей ог гибели должен буду пуститься на всякую

крайность, чтобы людей не уморить с голоду. Сколько я ни рассматриваю

расположением будущим, никак не предвижу надежды избавиться от того,

чтобы не должно было предпринять благовременно со всею ескадрою искать

провианта отъемом, где только что найтить могу, ибо рассчисляю я

следующим предположением: сии письма мои со времени отправления к вашему

превосходительству дойтить могут не прежде, как в 17 дней; пока вы бу^

дете сноситься с Блистательной Портою переговорами и перепискою до

отправления ко мне курьеров: одного прямо в Корфу, а другого чрез

Морею, по самой меньшей мере, думаю, пройдет пять дней, а потом курьеры

саши один в Корфу ко мне, а другой в Морею к губернатору морейскому,

к Шукри-ефендию и к порутчику Артакино не прежде поспеют, как также

в 17 дней, следовательно, время пройдет до получения ответов 39 дней,

а потом порутчик Артакино с губернатором и Шукри-ефендием пока будут

сноситься переговорами и осведомлениями, есть ли провианты и есть ли

суда готовые, еще продлится время дни четыре или пять, с того времени

с уведомлением от них поедет ваш курьер ко мне сюда, проезд его продлится

до двух недель, итак, до получения мною уверительности, будет ли

провиант ко мне или не будет, время пройдет уже ровно два месяца, а

провианта у меня по сие время не останется ничего; следовательно, до сего

времени мне с ескадрами ожидать никак не можно. Эта крайность

замешивает меня до бесконечности, что я начну делать прежде получения сих из-

вестиев (ваше превосходительство всеми письмами изволили меня уверять,

что я в провиантах никакой нужды уже терпеть не буду, что Блистательная

Порта взяла настоящие меры и распоряжение и на целый год провиантов

приказала доставить в Корфу в магазины); таковыми уведомлениями вы

многократно в прошедшее давнешнее время меня извещали, напоследок

писали вы, чтобы я послал к Шукри-ефендию от себя, чтобы он благовре-

менно доставил сюда в большом количестве провиантов, я в то же самое

время послал нарочного курьера из Неаполя в Корфу, а из Корфу

нарочный же послан к нему. Писано от меня к Шукри-ефендию и к порутчику

Артакино о скорейшем доставлении всякого провианта и, чтобы к приходу

ескадр в Корфу, было бы его готового не менее как на восемь месяцев, на

сие что ответствовано, я уже к вам писал, но вместо такового выполнения

теперь получил я от порутчика Артакино рапорт, в письме моем к вам

означенный, что Блистательная Порта запретила к нам из Морей

доставлять сухари, а, чтобы доставилися из других мест, не слышу и не

предвижу никакой надежды, чтобы ето могло быть. Вся нынешняя зима —

беспрерывно продолжаются дозжливые, бурливые и крайне беспокойные

погоды и ветры посадные от зюйдовой, зюйдостовой и зюйдовестовой

стороны, следовательно, ежели какие суда и посланы были из

Константинополя, целы ли они или нет, и в том сумнительно, и где находятся, не

известно; одно только теперь лишь пришло сюда судно с турецким горохом

на ескадру, оно в пути было пять месяцев, терпело штормы, и горох в

немалом количестве с него сбросан в море, а остальной принимаю я на

ескадру, но по пробе и оный горох не разваривается, и питательного супу

для служителей от него нет, потому и он мало прибыли нам делает; из

сего заключаю и о прочих судах, ежели есть какие и с чем из

Константинополя посланные, не предвижу надежды получить их во время, да думаю

сухарей оттоль в посылке нет, а готовятся они в Морее, потому никаких

способов не вижу, чтобы провианты были ко мне доставлены не только на

поход ескадры, ни же ступить с места какому судну. Я обращусь к

объяснению моему, выше сего как означено: ежели и получу из Морей

уверения от Шукри-ефендия* и от порутчика Артакино, что они поспешат

отправлением сухарей ко мне на ескадру, ето уверение ко мне дойдет в два

месяца от сего времени, а чтобы суда там нагрузилися и пришли сюда, к тому

еще времени много потребно излишнего, что в таком случае я могу делать?

Требую от вашего превосходительства всякого наивозможного вспоможения,

избавьте меня и все команды, под моим начальством состоящие, от

бедствия, от голоду и от тех наиважнейших худых последствиев, что я