Моя мать Марлен Дитрих. Том 1

27 октября 1917

В воскресенье у нас первая репетиция в костюмах. У меня страх перед сценой. Я играю мужскую роль и буду одета в свои черные спортивные брюки, фрак Мутти для верховой езды и в белую рубашку с кружевом. Когда я буду играть Франциску, надеюсь, она одолжит мне и розовое вечернее платье, оно так хорошо скроено и идет мне, а я должна быть в длинном платье.

4 ноября 1917

Вчера на вечеринке вместо обычных карточек за столом были карточки с цитатами. И мы должны были занять место в соответствии с ними. Я тут же отыскала мою: «Что жизнь без отблеска любви?»

Три дня спустя русская революция, которая назревала годами, стала свершившимся фактом. Большевики захватили власть. Вскоре гражданская война и голод вгонят Россию в полную разруху.

15 ноября 1917

У нас гостят графиня Герсдорф и ее муж Харри. Она делает вид, что не может пережить, что я больше ею не увлечена. Смотрит на меня прямо-таки с тоской и изображает «юного влюбленного». А у меня сейчас в медальоне портрет Хенни Портен, и вся комната в ее портретах — замена найдена. Она все равно целует меня, когда мы видимся. У нее такой заботливый муж! Сегодня она неважно себя чувствовала, а он за ней ухаживал. В самом деле трогательно. Надеюсь, со мной тоже так будет когда-нибудь.

20 ноября «землеходы» в железной броне атаковали немецкие укрепления под Кабре, и в лексикон войны вошло слово танк.

22 ноября 1917

В воскресенье в Моцартовском театре был большой праздник: два фильма с Хенни Портен в главной роли. Я дождалась ее и вручила ей четыре темно-красных гвоздики, которые обошлись мне в четыре марки. Она выглядела абсолютно божественно и наградила меня самым прекрасным на свете рукопожатием. Иногда чувства так меня переполняют, что я должна бежать в магазин и покупать открытку с ней, только чтобы посмотреть на ее прекрасное лицо.

В ту зиму температура упала до минус двадцати двух градусов по Цельсию. Сыпной тиф прошелся по рабочим кварталам города. Вынесенные из домов трупы, которые утром подбирал запряженный лошадьми катафалк, коченели на ступенях.

14 января 1918

Я люблю тебя! Как дивно, что можно это сказать, как дивно это услышать. Такое маленькое словечко, но в этом словечке все счастье, все страдание на свете.

19 января 1918

Я счастлива. Еще вчера я плакала, сегодня смеюсь. Я купила пучок диких фиалок и ландышей. Я стояла напротив ее дома и видела у ворот экипаж. Я думала, что это должен быте ее экипаж, и потому ждала. И правда, вдруг ангел под видом Хенни Портен вышел из ворот. Я протянула ей цветы, и она улыбнулась! В жизни она гораздо красивее, чем в кино.

Немецкая армия выпустила «лицензии на убийство» для солдат на передовой, получивших шок от контузии. Если в припадке безудержной ярости им случалось застрелить кого-то из своих, трибунал им не грозил, их оставляли воевать дальше. В Англии солдатам, отбывавшим с фронта домой в короткий отпуск, не разрешали брать с собой винтовку — их считали недостаточно уравновешенными.

17 апреля 1918

Через неделю у меня будет конфирмация. Нельзя сказать, чтобы я испытывала какие-то особые чувства. По случаю этого события соберется весь клан Дитрихов. Вот это будет приятно.

На западном фронте французские войска атаковал новый враг — грипп под названием испанка. Немцы использовали это обстоятельство, чтобы усилить наступление. Вот-вот должна была начаться вторая битва при Марне. Немцы располагали пятьюдесятью двумя дивизиями, союзники стояли наготове с тридцатью шестью.

1 июня 1918

Ко мне приходила Эрна Шонбах, и я по глупости дала ей почитать мой дневник. Со всеми моими увлечениями, конечно. Никому раньше его не показывала. Она сказала, что, судя по прочитанному, моя любовь всегда поверхностна, потому что у меня слишком большое сердце Я чуть не заплакала, когда она мне это сказала. Поверхностна?

11 июня 1918

Я пошла на день рождения к Хильде Шперлинг. За первым же стаканом пунша один из ее друзей произнес тост: «За тех, кого мы любим», — и они все подняли свои стаканы и каждый знал, за кого. Только я не знала. Я не знала, кого я люблю. Вчера я была так расстроена и так глупа, что призналась в этом Мутти. У нее обо мне по большей части превратное представление. Она даже велит Лизель следить за мной — провожать до трамвая. Просто хочется нарочно плохо вести себя. Что ж, мне ее не изменить, но и ей не изменить меня.

В результате наступательных операций Германии англичане потеряли четыреста сорок семь тысяч девятьсот двадцать одного человека убитыми, французы — четыреста девяносто тысяч человек. Немцы — вдвое больше того! Враждующие стороны в буквальном смысле слова лишились мужской части населения. Только американцы были еще в состоянии находить замену для своих убитых и раненых. Германия перешла на оборонительные позиции.

В тот период дневник Лины сообщает, что она больна. Внешне болезнь напоминает вспышку ревматической лихорадки, но более вероятно — принимая во внимание ее экзальтированную романтичность — что она страдала от депрессии, вызванной сексуальной фрустрацией. Теория Фрейда, все еще считавшаяся новомодной, не дошла до почтенного доктора, практикующего в больнице маленького курортного городка в Баварии, так что добрый доктор поставил Лине диагноз в духе Элизабет Баррет Браунинг.

Херцбад Альтхейде

7 июля 1918

Меня уложили в постель, грустно. Доктор сказал, что это сердечная болезнь, что мускулы моего сердца ослабли. Мне не разрешают ходить больше шестидесяти минут в день, и то медленно. Утром я принимаю специальную серную ванну. Потом я должна лежать до полудня, а после еще два часа. В промежутке я могу попить воды. Вот сказочные каникулы, о которых я так долго мечтала. Мне больше не разрешают танцевать. Я начала петь прелестные баварские и австрийские песни, поддерживая струнами мой слабый и тихий голос. Подолгу играю на мандолине и мечтаю. Мутти говорит: «Можешь мечтать, лишь бы голова не была пустая».

Сегодня чудная погода, солнце сияет, а я лежу. Завтра, когда мне можно будет встать, конечно, пойдет дождь!

Мне просто нельзя позволять себе что-то загадывать наперед.

В Германии, потерпевшей сокрушительное поражение, начались беспорядки. К восьмому ноября они вылились в полномасштабную революцию. Забастовки прокатились по всем большим городам. По обе стороны фронта солдаты дезертировали в массовом порядке. Чаша их терпения переполнилась.

Берлин

9 ноября 1918

Почему я должна переживать такие ужасные времена? Я так мечтала о золотой поре юности, а вот как все обернулось!

Мне жалко кайзера и всех прочих. Они говорят, что сегодня ночью произойдет что-то нехорошее. Толпа преследовала людей в экипажах. Мы пригласили нескольких дам на чай, но ни одна из них не смогла добраться до нашего дома. Только графиня Герсдорф добралась. На Курфюрстендам вооруженные солдаты сорвали эполеты у ее мужа, и везде, куда ни посмотри, висят красные флаги. Чего хочет этот народ? Они получили то, чего хотели, разве нет? О, если бы мне немного счастья, все было бы легче перенести. Может быть, скоро настанет время, когда я смогу опять говорить о счастье — и только о счастье.