Маршал Малиновский

...Около 22 часов 21 июня командующий округом вызвал М. В. Захарова на переговоры и спросил, сможет ли он расшифровать телеграмму, если получит напрямую из Москвы? «Смогу»,— последовал ответ. Буквально через пару минут опять вопрос: «Вторично спрашиваю, подтвердите свой ответ, что можете расшифровать телеграмму из Москвы?» Захарова крайне удивило повторение запроса. Он ответил: «Вторично докладываю, что могу расшифровать любую телеграмму из Москвы». Я. Т. Черевиченко дал указание: «Ожидайте поступления на

Москвы шифровки особой важности. Военный совет уполномочивает вас немедленно ее расшифровать и отдать соответствующие распоряжения. Я и член Военного совета будем в Тирасполе поездом 9.00 22 июня».

Соединившись с Москвой, Захаров вызвал оперативного дежурного по Генеральному штабу и спросил, когда можно ожидать текст особой важности. Тот ответил, что пока не знает. Оценив создавшееся положение, М. В. Захаров в 23 часа вызвал к аппаратам командиров всех корпусов и отдал приказ: «Штабы и войска поднять по боевой тревоге и вывести из населенных пунктов. Частям прикрытия занять свои районы. Установить связь с по-гранчастями». Командующему военно-воздушными силами округа было предложено вывести за ночь самолеты на полевые аэродромы.

Примерно во втором часу ночи 22 июня Захарова вызвала .Москва: «У аппарата ответственный дежурный

Генштаба. Примите телеграмму особой важности и немедленно доложите ее Военному совету». «У аппарата генерал Захаров,— ответил Матвей Васильевич.— Пре-дупреждепие попял. Прошу передавать». В телеграмме за подписями С. К. Тимошенко и Г. К. Жукова сообщалось, что в течение 22—23 июня возможно нападение фашистской Германии в полосах Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов, подчеркивалось, что война может начаться с провокационных действий, поэтому требовалось не поддаваться пп на какие провокации. Одновременно предписывалось быть в полной боевой готовности и встретить возможный внезапный удар. С этой целью приказывалось: в почь на 22 июня скрытно занять огневые точки укрепленных районов па границе; неред рассветом 22 июня рассредоточить но полевым аэродромам и тщательно замаскировать всю авиацию; подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов.

Таким образом, распоряжение М. В. Захарова вступило в противоречие с директивой Наркома. Выходящие в районы прикрытия войска могли поддаться на возможную провокацию, вызвать крупные межгосударственные осложнения, и он тому будет причиной. Захаров решил передать в войска полный текст директивы из Москвы для неуклонного исполнения и руководства и промолчать о своем распоряжении, что и было сделано.

В 3 часа 45 минут в здание штаба, где размещалось командование, прибыл дежурный по телеграфу и передал сообщение заместителя начальника штаба округа по организационно-мобилизационной работе полковника А. М. Кашкина: по данным командира Одесской военно-морской базы контр-адмирала А. А. Жукова, неизвестная авиация в 3 часа 15 минут бомбила Очаков и Севастополь. Потом поступили сообщения о начале боевых действий от командиров корпусов первой линии. Наконец, около 5 часов утра ударам с воздуха подвергся тираспольский аэродром. В здании штаба вылетели стекла.

...Услышав от М. В. Захарова слово «война», Родион Яковлевич только и успел сказать в трубку: «Ночью будем выдвигаться». В войсках корпуса была объявлена тревога, приказано рассредоточиться и замаскироваться до особых распоряжений. Из 176-й дивизии от В. Н. Мар-цинкевича поступила первая информация: «Вражеская

авиация бомбила Бельцы, пад городом произошел воздушный бой, на границе идет перестрелка, отмечается оживление противника за Прутом в районе Скулян, на дорогах появились первые беженцы».

В середине дня 22 июня Р. Я. Малиновский, заслушав доклады командиров о готовности к маршу, выехал в войска с проверкой. Штаб 30-й дивизии располагался рядом со штабом 48-го стрелкового корпуса в Багринеш-тах. Ее командиру надлежало к утру 23 июня вывести части на рубеж Стурзовка, Пырлица (10—12 километров юго-западнее Бельцев) и не допустить прорыва противника. За ней должна была выдвигаться к Бельцам 74-я дивизия Ф. Е. Шевердииа.

Трудное положение сложилось в 30-й дивизии С. Г. Галактионова. Боеприпасы не были подвезены, а впереди ее ждал 50-километровый марш. Посланные в Рыбницу автомашины за оставшимися боекомплектами и материальными средствами еще не вернулись, а дороги уже контролировались вражескими самолетами. И тогда командир корпуса распорядился помочь 30-й дивизии автотранспортом.

К утру 23 июня генерал С. Г. Галактионов переместил свой штаб в Пырлицу. Части дивизии опоздали занять оборону на намеченных рубежах. Прибывший вскоре в дивизию Р. Я. Малиновский указал на недостатки марша и потребовал с наступлением ночи ускорить выдвижение войск на заданный рубеж.

Осуществляя сближение с противником, командование 48-го корпуса не забывало и об обстановке на фронте, особенно на своем направлении. Связь с действовавшим впереди 35-м стрелковым корпусом И. Ф. Дашичева поддерживалась всеми доступными средствами.

Малиновскому и его штабу стало известно, что, несмотря на героическое сопротивление пограничников и воинских подразделений, гитлеровские и румынские части форсировали реку Прут у СГкулян на полуторакилометровом фронте. К вечеру на занятый врагом плацдарм переправилось подкрепление из 2 полков, 20 танков и до 200 мотоциклистов. Этот прорыв был ликвидирован полком второго эшелона 95-й стрелковой дивизии 35-го корпуса совместно с подоспевшим кавполком 9-й дивизии 2-го кавалерийского корпуса П. А. Белова. При этом захвачено в плен 50 солдат и офицеров противника.

На рассвете 24 июня 30-я дивизия прошла Бельцы и запяла'оборону в тылу сражавшейся 176-й дивизии. Северо-восточнее Бельцев в Александренах сосредоточилась 74-я дивизия. Местность была открытая. Части окопались и замаскировались. Совершала налеты вражеская

авиация. Противник подходил все ближе и ближе. Впереди мужественно дрались полки 176-й стрелковой дивизии.

В тот же день войска Р. Я. Малиновского получили задачу выдвинуться еще ближе к Государственной границе и, сбив переправившегося через Прут врага, надежно прикрыть ее. В ночь на 25 июпя соединения корпуса совершили 30-кплометровый марш-бросок: 30-я дивизия — в сторону Скулян, заняв 30-километровый рубеж в полосе действий 176-й дивизии, а 74-я из-за правого фланга 30-й — в сторону наметившегося прорыва противника у Костешт.

На реке Прут, у Скулян, шел яростный бой за переправу. На помощь спешила 30-я дивизия С. Г. Галактионова, в боевых порядках которой паходился Р. Я. Малиновский. На рассвете четвертого дня войны приближавшиеся к Скулянам полки 30-й дивизии внезапно попали под огонь вражеских батарей. Со стороны окутанной дымом реки показались фашистские танки. Советские воины не дрогнули. Под дружное «ура!» они с ходу пошли в атаку. Полетели гранаты и бутылки с зажигательной смесью, прямой наводкой ударили подоспевшие 45-мпл-лиметровые пушки. Загорелось несколько вражеских машин, и фашисты отступили. Скуляпы были отбиты.

В это время в воздухе появились самолеты противника. На бреющем полете они штурмовали второй эшелон дивизии. Усилила огонь и вражеская артиллерия. Гитлеровцы перешли в атаку большой группой войск на не успевшие окопаться советские части и вновь потеснили их. Одновременно форсировали Прут свежие силы 198-й, 210-й немецких, 8, 13 и 14-й румынских пехотных дивизий, которые вводились в сражеппе разрозненно. Упорная борьба продолжалась целый день. Части 30-й дивизии С. Г. Галактионова во второй раз выбили противника из Скулян, но удержать обороняемый рубеж не смогли из-за многократно превосходящих сил врага.

После 30-минутной артподготовки 30-я дивизия вновь ворвалась в Скуляны, но снова откатилась. Подтянув за ночь дополнительные силы, гитлеровцы перешли в контрнаступление, пытаясь форсировать реку па других участках. К полудню в район боев выдвинулась танковая дивизия 2-го механизированного корпуса генерала 10. В. Новосельского, которая во взаимодействии с частями 30-й стрелковой дивизии и штурмовой авиации остановила дальнейшее продвижение 198-й немецкой пехотной дивизии и танков. В результате упорных боев советским войскам удалось удержать рубеж на восточном берегу реки Прут, за исключением района Скулян.