Маршал Малиновский

Обратно Малиновскому захотелось пройтись пешком. Солнце перевалило за полдень. Его лучи все еще рыхлили сугробы вдоль мостовых, плавили сосульки на водосточных трубах и крышах домов. В этих местах тротуары были обозначены как опасные участки. На обледенелой земле поблескивали лужицы. Родиону Яковлевичу подумалось, что если теплая погода постоит еще несколько дней, в городе совсем исчезнут приметы зимы. Он не спешил, иногда останавливался, всматриваясь в окружавший мир, и ловил себя на мысли, что такого богатства красок раньше ие замечал. Не было времени. «А теперь оно навсегда исчезло вместе с незаконченной диссертацией, с незавершенными делами в академии»,— подумал Малиновский.

Подойдя к Кропоткинской площади, он вспомнил, что когда-то здесь стоял храм Христа Спасителя с мощными золотыми куполами. Во время учебы в академии Родион Яковлевич бывал в нем — памятнике русским воинам и пароду за избавлепие России от Наполеона в 1812 году — и видел на стенах изображения Бородино и других битв, читал имена навших в боях, тексты манифестов, выполненные по металлу и на мраморных досках известными художниками того времени — Неффь, Бруни, Васнецовым, Маковским, Верещагиным, Семирадским. Запомнился серый русский мрамор, да темно-красный финляндский гранит, которые искусно были вложены в грандиозное сооружение. А емкость храма! В нем вмещалось до десяти тысяч человек, высота стен была настолько значительна, что под куполом свободно поместилась бы колокольня Ивана Великого. Малиновский был любознательным человеком, с детства любил военную историю, потому с грустью оглядел опустевшее место и пошел дальше.

...Поздним вечером 13 марта поезд прибыл в Одессу. На железнодорожном вокзале Р. Я. Малиновского встретил начальник штаба корпуса генерал-майор М. В. Захаров.

Матвея Васильевича Родион Яковлевич знал еще по службе в Белорусском военном округе, где они вместе работали в 1-м отделе штаба. Потом Малиновского перевели в войска, а через год убыл и Захаров — командовать 22-м полком 8-й стрелковой дивизии. Когда Матвей Васильевич учился в Военной академии Генерального штаба, Родион Яковлевич с декабря 1936 года воевал в Испании. Захаров за это время прошел должности начальника штаба Ленинградского военного округа, помощника начальника Генерального штаба и прибыл в Одессу в июле 1940-го. Тогда же ему было присвоено звание генерал-майора. И вот они опять вместе.

...Машина остановилась перед зданием штаба округа. Генералы вошли в просторный уютный кабинет. Захаров подошел к Малиновскому, положил руки на его плечи и, глядя в глаза, сказал:

— Малость подобрел и возмужал. Виски тронула седина. Знать, досталось в Испапип.

— Было немного. Я вижу, ты тоже не молодеешь. Как-никак, мы одногодки.

— Да, брат, заботы да годы оставляют следы. Ордена оттуда?

— За Испанию.

На груди генерала Малиновского сияли ордена Ленина и Красного Знамени.

— II у тебя появились ордена,— сказал Малиновский.

— Орден Красного Знамени получил в тридцать восьмом, через год — Красной Звезды, еще за гражданскую войну.

— Как командующий? — поинтересовался Малиновский.

— Терпимый,— ответил Захаров.

— Так мало?

— Могу добавить: не хуже меня. Ты же помнишь мой характер и в свое время со мной мог работать, и, кажется, получалось. Вот и с ним сработаешься. Человек он положительный.

— Теперь о деле,— продолжил Захаров.— Округ наш молодой, образован в конце тридцать девятого. Занимает Днепропетровскую, Запорожскую, Кировоградскую, Одесскую области, Крым и Молдавию. Вот только войск мало, а обстановка па границе тревожная. Приступаем к формированию новых дивизий и корпусов. Ставим вопрос перед Жуковым, чтобы в случае военного вторжения в полосе Одесского округа можно было развернуть две армии, а управление округа преобразовать в фронтовое. Таково общее положение. Детали сообщу потом. А сейчас пойдем я тебя представлю командующему.

Они вошли в кабинет командующего генерал-полковника Я. Т. Черевичепко. Здесь находился член Военного совета корпусной комиссар А. Ф. Колобяков. Обращаясь к Малиновскому, командующий сказал:

— Наслышаны о вас от Матвея Васильевича. В какой мере осведомили генерала? — спросил он Захарова.

— В самом общем плане, товарищ командующий, то есть дана ориентация об обстановке.

— В округе имеются три стрелковых корпуса. Мы

обязаны сформировать к июню еще одип корпус в Кировограде в составе дивизий: доукомплектовывающейся

74-й стрелковой (командир — полковник Ф. Е. Шевер-дип), 30-й горнострелковой (комапдир — генерал С. Г. Галактионов), 176-й стрелковой (комапдир — полковник В. Н. Марципкевич) и 150-й стрелковой (командир — генерал И. И. Хорун) ¹. Запомните, Родион Яковлевич, вам его формировать, а в случае войпы с этим же корпусом и воевать. Обстановка очепь сложная, поэтому немедленно, приступайте к делу, что называется с ходу. Прп-мете все меры маскировки войск. Передвижения осуществлять только ночью. Завтра вылетите самолетом в Кировоград. Если вопросов нет — желаю спокойной ночи: уже поздно.

...Самолет взял курс на северо-восток от утопавшей в зелени Одессы. У Возпесепска пересек Южный Буг. Невыспавшегося Малиновского потянуло в дремоту, от которой он освободился во время приземления. Выйдя из самолета, увидел спешившего навстречу комбрига, который с белорусским акцептом негромко представился.

Им был начальник штаба корпуса Александр Григорьевич Батюпя — Могилевский хлебопашец в юности. Родился на рубеже веков. Служил в старой армии, закончил прапорщиком. В Красной Армии с ноября восемнадцатого, воевал против белополяков в Белоруссии, там ранен. Полгода служил в Слуцке, потом учился в Военной академии имени М. В. Фрунзе, продолжал службу в Туле, Курске, Раздольном Приморского края, сражался у озера Хасан. Последние два с лишним года — командир стрелковой дивизии.

О своей жизни Батюня рассказал Родиону Яковлевичу по дороге с аэродрома. Над ними, высоко в небе, парил вниз-вверх степной жаворонок, согреваемый утренним солнцем. Воздух был настолько чист и свеж, что у Малиновского слегка закружилась голова. Он хотел было пожаловаться, но вспомнил, что так бывает от перенасыщения организма кислородом и скоро пройдет.

— Почти как у меня и у многих, кто связал свою судьбу с армией,— задумчиво и тихо произнес Малиновский.

Батгошо тронули эти слова, и он согласпо кивнул.

— Прибыли-то откуда? — спросил Родпон Яковлевич.

— С Востока, из 22-й стрелковой дивизии.

•— Как там?

— Как и здесь, все чего-то ждут, тревожатся,— ответил Батюня и, не желая продолжать разговор, поспешил сообщить: — Мы подготовили вам квартиру в городе.

— Предпочитаю военный городок,— ответил Малиновский.

Прибыв в Кировоград, Родион Яковлевич в тот же день отдал приказ о своем вступлении в должность, познакомился с размещением частей и подразделений в городке, побеседовал с начальниками отделов и служб. Полковник Ф. Е. Шеверднн доложил о ходе укомплекто-рання 74-й стрелковой дивизии, особенно личным составом.

Заслушав доклад начальника штаба комбрига А. Г. Ба-тюнп о состоянии дел, Родион Яковлевич пришел к выводу, что штаб не отвечает сегодняшним требованиям оперативности и четкости в работе, и распорядился немедленно устранить имеющиеся недостатки. Необходимость в этом все больше ощущалась. Малиновский понял это во время беседы не только в Генштабе, но н в штабе округа, где узнал от Захарова о начале эвакуации в глубь страны военных училищ с Украины и Белоруссии.

Комбриг возразил, что нужно соответствующее время.

— Боюсь, история не отведет его нам, поэтому нужно спешить,— ответил Малиновский.

— Это приказ. Моя главная задача: сделать корпус боеготовым и боеспособным в возможно короткий срок, уделив особое внимание вновь формирующейся дивизии,— продолжал он.

Начальнику штаба Р. Я. Малиновский дал указание па карте проверстать маршрут продвижения войск от Кировограда через Первомайск, Балту, Рыбницу, Бельцы к Государственной границе но реке Прут. Он считал, что это необходимо закончить в первых числах апреля.