Элизабет Тейлор

«Айк сказал, что Гленн Дэвис прежде всего армейский офицер, и лишь потом футболист, и что если он получил повестку в Корею, то, Бог свидетель, он туда и попадет, и на этом разговор был закончен», — вспоминал Фрэнк Фаррел.

Перед тем как уехать, Гленн Дэвис подарил Элизабет свой золотой футбольный мячик, и она повесила его на цепочку и носила на шее. «Этот мяч означает, что я обручена с Гленном», — сказала она. Со слезами на глазах Элизабет на прощанье расцеловала возлюбленного. «Я собираюсь дождаться Гленна, и мы поженимся, когда мне исполнится восемнадцать или девятнадцать. Как только я закончу сниматься в картине, то сразу же поеду в Корею, чтобы его проведать, — заявила она. — Я люблю Гленна и хочу быть вместе с ним».

В октябре того же года «МГМ» отправила Элизабет в Англию, на съемки картины «Конспиратор» с Робертом Тейлором. Сара, разумеется, отправилась вместе с дочерью, однако Фрэнсис Тейлор не смог присоединиться к ним по причине недостатка денежных средств.

По мере того, как звезда Элизабет поднималась все выше, соответственно менялся и ее образ жизни — как, впрочем, и ее матери. Во время пребывания в Лондоне они снимали двухместный люкс в отеле «Клэридж», а также имели в собственном распоряжении представителя студии, который выполнял роль пресс-секретаря. Кроме того, к Элизабет по поручению лос-анджелесского комитета по образованию был приставлен учитель, так как, согласно калифорнийским законам, она должна была ежедневно проводить по три часа за изучением школьных предметов. Во время пребывания в Лондоне, Сара и Элизабет выбили для себя поездку в Париж, потребовав при этом номер люкс плюс машину с шофером, чтобы иметь возможность осмотреть достопримечательности и сделать покупки. Студия взяла на себя все расходы, в придачу ко всему этому, по возвращении в Лондон, Элизабет в номере поджидала корзина с белыми орхидеями. Однако на Элизабет большее впечатление произвел более скромный букет — дюжина роз, стоивших Гленну Дэвису, который все еще находился в Корее, его месячного жалования и хлопот с пересылкой.

За год до описываемых событий Сара настояла на поездке в Англию, чтобы навестить друзей и заодно похвастаться своей юной дочерью-звездой. Студня взяла на себя все хлопоты по организации этого путешествия, включая лимузин с шофером на каждой остановке, однако отказалась оплатить транспортные расходы. Сара предложила, что их стоимость можно вычесть из жалованья Элизабет, однако «МГМ» отправила счет в 2641 доллар и один цент Фрэнсису. «Невозможно вычесть эту сумму из жалования Элизабет, не получив предварительного одобрения суда, а ведь процедура наверняка затянется и обойдется в копеечку, — заявил представитель студии. — И поэтому мы сочли, что единственным выходом будет направить наш чек на сумму вышеозначенных расходов». Фрэнсис уплатил по счету, сам при этом едва не разорившись. Разумеется, осенью 1948 года он даже помыслить не мог о том, чтобы совершить путешествие вместе с женой и дочерью.

«Мы обручились, чтобы обручиться», — заявила она, давая понять, что двадцатитрехлетний армейский офицер сделал ей предложение и она его приняла.

«Она была так влюблена в него, — вспоминала ее мать. — Каждый вечер она писала Гленну письма и за все пять месяцев не встретилась ни с кем из мужчин».

В одном из этих своих вечерних писем Элизабет призналась, что когда ей по сценарию приходилось целовать Роберта Тейлора, она просто закрывала глаза и представляла себе Гленна. Разумеется, это было вовсе не то же самое, что целоваться с самим Гленном, писала она, однако эта уловка помогала ей сыграть подобную сцену.

«Ей велели целоваться, — вспоминал Роберт Тейлор. — И она целовалась. Единственное, чему я был вынужден ее научить — это припудривать губы». Пудра была нужна для того, чтобы Элизабет своими страстными поцелуями не размазала партнеру его грим.

Роль экранной жены Роберта Тейлора стала ее первой взрослой ролью, однако картина получилась настолько пресная, что «МГМ» отказалась выпускать ее в прокат до тех пор, пока положение Элизабет как звезды не станет достаточно прочным. Студийные бонзы неуклонно проталкивали свое ценное приобретение в лице Элизабет Тейлор все выше и выше к высотам популярности, однако уже в ту пору давала о себе знать все возрастающая озабоченность по поводу причитающихся им дивидендов.

«В то время Элизабет то и дело давала нам все новые и новые поводы для беспокойства, — говорит Пандро Берман, продюсер «МГМ», сделавший из нее звезду своей картиной «Нэшнл Велвет». — Никто не собирался оспаривать ее красоту, но в шестнадцать лет у нее не было ни сильного голоса, ни личностных качеств, которые бы соответствовали ее внешности... Она была наполовину ребенком, наполовину взрослым человеком, а что касается актерского дарования, то в фильмах «Мужество Лэсси» или «Жизнь без отца» его ей явно не доставало».

По правде говоря, Элизабет больше заботило, как ей выйти замуж, чем участие в новых картинах. После того, как работа над «Конспиратором» была закончена, она вместе с матерью встретилась с Фрэнсисом Тейлором во Флориде, где ее дядя Говард намеревался устроить грандиозный праздник по поводу ее семнадцатилетия. Самым дорогим подарком для Элизабет стал телефонный звонок от Гленна — жених сообщал, что 1 марта получает отпуск и встретите я с ней в доме ее дяди.

До прибытия Гленна Элизабет познакомилась с Уильямом Д. Поли-младшим, красивым молодым человеком двадцати восьми лет. Его мультимиллионер-Отец был послом США в Бразилии и Перу, и неудивительно, что Сара, едва узнав о богатстве, связях и влиянии этой семьи, призадумалась, а не поспешила ли ее дочь связать свою судьбу с Гленном Дэвисом.

Сопровождая спустя несколько дней дочь в аэропорт Майами, Сара постаралась отвлечь внимание фоторепортеров от страстных поцелуев, которые Элизабет запечатлела на губах возвратившегося домой героя. Однако, несмотря на ее усилия, в газетах всего мира появились снимки красавца-офицера в объятиях знаменитой кинозвезды.

«Я прилетел к дядюшке Говарду прямо из Кореи, — вспоминал Гленн Дэвис. — На мне была форма — и, пожалуй, больше ничего. У меня с собой не было гражданской одежды, да и с деньгами было тоже не густо».

Тем не менее, Гленн привез невесте в качестве подарка к дню рождения ожерелье из шестидесяти девяти жемчужин плюс кольцо с рубинами и бриллиантами — миниатюрную копию его вест-пойнтовского кольца. Этот подарок в синем бархатном футляре он намеревался преподнести Элизабет перед официальным объявлением их помолвки. Жемчуга она успела получить, но вот кольцо ей так и не досталось.

«До этого просто не дошло, — рассказывал Дэвис. — Она начала встречаться с этим толстосумом Поли, и чего уж кривить душой, он, в отличие от меня, мог раскошелиться на что угодно. Этот тип просто не знал, куда ему девать деньги. Когда я прилетел домой, он устроил для нас вечеринку. Я прожил там неделю или дней десять, чувствуя себя бедным родственником, а затем решил, что с меня хватит. «Провались все пропадом», — сказал я себе и улетел. Нельзя сказать, что в то время у меня вообще не было гроша за душой — я получил двадцать тысяч долларов за главную роль в ленте «Дух Вест-Пойнта», — но куда мне было тягаться с этим толстосумом Поли и его миллионами. Семья Лиз вообще не имела никаких денег, и это не давало ее мамаше покоя. Чего тогда удивляться, что Сара вцепилась в этого Поли».

Честолюбивой матери также хотелось, во что бы то ни стало, соблюсти приличия, и именно здесь молодой лейтенант совершил самую непростительную ошибку.

«Гленн заявился на официальный обед к Говарду Янгу в спортивной майке и армейских брюках, — вспоминал Фрэнк Фаррел. — Для Сары это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения. Разумеется, она не из тех, кто постоянно говорит о хороших манерах. Самым главным пунктиком в жизни является Христианское Познание и ее хронические запоры, и то и другое она может обсуждать бесконечно».

Гленн Дэвис покинул Флориду, увозя с собой обручальное кольцо, которое он купил для Элизабет, оставив ей золотой футбольный мячик, который она проносила целых семь месяцев.