Элизабет Тейлор

«Как мне кажется, я просто обязана его вернуть, — заявила Элизабет репортеру. — Но Гленн сказал, что я могу оставить его себе».

Кроме того, Элизабет оставила себе ожерелье из шестидесяти девяти искусственно выращенных и подобранных по размеру жемчужин.

«Лиз позвонила мне через несколько недель и попросила: «Будь добр, сделай мне последнее одолжение. Пойдем со мной на вручение «Оскаров», — вспоминал Дэвис. — Но я не стал продолжать свои ухаживания. После этого мы больше не встречались».

Вскоре после церемонии вручения наград, пресс-отдел «МГМ» выступил с заявлением о том, что всеамериканский герой футбола и самая красивая в мире девушка-подросток расстались.

«Какое-то время после этого я довольно сильно переживал, — вспоминал Гленн Дэвис. — Но теперь я рад, что не женился на ней».

Фрэнсису Тейлору тоже было как-то не по себе. «Нам казалось, что в шестнадцать лет выходить замуж довольно рановато, но мы не хотели становиться у них поперек дороги, — сказал он. — Какой смысл было давить на нее родительским авторитетом, тем более что парень был просто замечательный».

Элизабет тоже чувствовала себя не в своей тарелке, но по другим причинам. Она оказалась загнанной в угол той лавиной язвительных заметок, которая последовала за ее разрывом с Дэвисом.

«Может быть, было бы лучше, влюбись я в какого-нибудь официанта, или кого-нибудь еще. Такой роман не наделал бы особого шума».

Сара весьма мудро отреагировала на этот внезапный поток отрицательных отзывов. Она позвонила Луэлле Парсонс, чтобы спросить ее совета. Во время разговора с голливудской журналисткой Сара не забыла упомянуть о том, как Элизабет в дождливые дни готовит на кухне домашнюю помадку или же, каждый вечер, опустившись на колени, читает на ночь молитву.

Сказать по правде, Сара была рада этому разрыву, поскольку, устранив преграду в лице Гленна Дэвиса, Элизабет теперь могла целиком сосредоточиться на богатом парне Билле Поли, чья влиятельная семья имела яхту, особняк с прислугой и бассейн. Поли-младший показался Саре более достойной партией для дочери, чем молодой армейский офицер.

«Биллу было двадцать восемь, а Элизабет только семнадцать, — рассказывала Сара. — Где он только не побывал! Он был высок, темноволос, хорош собой. А его темно-голубые глаза — ну точь-в-точь как у Элизабет. Он очаровал ее — да что там, очаровал всех нас — своими рассказами об Индии, Китае, Южной Америке».

Вскоре после того, как Билл узнал из газет о судьбе, постигшей Гленна Дэвиса, он написал Элизабет пылкое письмо с предложением руки и сердца. Билл писал, что согласен прилететь в Калифорнию, чтобы подарить ей к помолвке бриллиантовое кольцо. Элизабет позвонила ему, чтобы сказать, что она согласна, рассыпавшись заодно в признаниях в любви, однако по настоянию матери попросила особенно никому об этом не распространяться, пока они официально не объявят о помолвке.В мае Элизабет вместе с Сарой прилетели во Флориду, чтобы провести три недели в роскошном доме семейства Поли на острове Сансет.

«Они обручились буквально на следующий день после ее приезда, — вспоминала Сара. — Элизабет умоляла меня объявить о помолвке — ей просто не терпелось появиться на людях с чудесным бриллиантовым колечком на пальце».

Билл Поли подарил Элизабет ее первое бриллиантовое кольцо — изящно ограненный камень размером в три с половиной карата и два небольших, в полкарата, бриллианта.

Чтобы объявить о помолвке, Сара созвала целую пресс-конференцию и говорила без передышки на протяжении сорока пяти минут. Билл Поли, наоборот, не проронил ни слова, как, впрочем, и Элизабет, которая ограничилась лишь указаниями фотографам, как им снимать ее обручальное кольцо.

«Симпатичная ледышка, — сказала она. — Билл так называет это кольцо».

«Элизабет закончит среднюю школу при студии ”МГМ” раньше февраля следующего года, — сказала Сара Тейлор. — Вот почему мы хотели бы повременить со свадьбой до следующей весны. А через две недели Элизабет возвращается в Голливуд, чтобы приступить к работе над новой картиной». «Разумеется, она не оставит свою карьеру, но сейчас мы стираемся не слишком заострять на этом внимание, — добавила Сара. — Пусть все разрешится само собой».

С самого начала Билл Поли дал понять, что желал бы в будущем видеть рядом с собой супругу, а не кинозвезду, и Элизабет с готовностью согласилась оставить кино. Не слишком велика жертва, уверяла она своего жениха, ей уже и без того до смерти наскучило сниматься в кино.

«Уж лучше я займусь производством на свет младенцев», — заявила она.

Спустя несколько дней Элизабет позвонил Сэм Маркс, продюсер, снявший ее в картине «Мужество Лэсси».

Тейлоры с радостью приняли его приглашение прийти к нему в гости.

Когда Сэм Маркс появился на пороге особняка Поли, дверь ему открыл Билл, который, разумеется, поинтересовался, что ему нужно.

«Я пригласил Элизабет на чай», — объяснил продюсер.

«Как бы не так, — взревел Билл Поли. — Она едет со мной на рыбалку».

Элизабет разрешила этот спор следующими словами:

«Мистер Маркс первым дал мне шанс испробовать мои силы в кино, и коль я сказала ему, что приеду к нему на чай, то значит приеду!»

Билл Поли, не сказав ни слова, хлопнул дверью и вышел вон. Элизабет отправилась на чай, однако весь день проплакала. Снова Сара была вынуждена переоценить ситуацию. Вечером она сказала Биллу, что Элизабет любит его всем сердцем и с радостью выйдет за него замуж, но, видимо, им требуется некоторое время побыть на расстоянии, чтобы испытать их чувства на прочность.

Не снимая с пальца обручального кольца, Элизабет возвратилась в Голливуд, чтобы начать работу над «Большим похмельем» — романтической комедией с Ваном Джонсоном в главной роли. Каждый вечер она по несколько часов вела разговоры по телефону со своим флоридским женихом. Однако по мере того, как Билл все настойчивей требовал от нее оставить кино, а мать упорно советовала этого не делать, напряжение между молодыми людьми нарастало.

Будучи не в состоянии прийти к окончательному решению, Элизабет терзала окружающих вопросами, что же ей делать. Временами она впадала в депрессию.«Она по-прежнему посещала занятия в школе, готовясь к выпускным экзаменам, и одновременно снималась в фильме, — вспоминал Ван Джонсон. — Однажды я прошел мимо ее гримерной — она сидела с учебником в руках, с трагическим видом уставясь в потолок.

«Эй, киска, — крикнул я ей. — Что с тобой?» «Ох, Ван, если бы ты знал, как мне муторно, — вздохнула она. — У меня такое чувство, будто я сегодня умру».

«Мне было не до смеха, — говорит Джонсон. — Я слишком хорошо помнил, как это ужасно, когда в юности у тебя на душе скребут кошки».

Но дело заключалось не только в этом. Духовно незрелая девушка-подросток оказалась поставлена перед мучительным выбором — выйти замуж за богатого и красивого жениха или отказаться от довольно удачной кинокарьеры.

«Она наверняка пожертвовала бы карьерой, если бы мать не заставила ее терзаться раскаянием по этому поводу, — вспоминала дублерша Элизабет, Марджори Диллон. — Миссис Тейлор постоянно напоминала Элизабет, что она — единственная опора всей их семьи, и поэтому, если она оставит кино, то растопчет всю их любовь и преданность ей».Имелось и еще одно соображение. Случись Элизабет оставить карьеру, как «МГМ» автоматически прекратила бы выплачивать жалованье и самой Саре. А поскольку Фрэнсис Тейлор уже фактически удалился от дел, то Сара просто не могла себе позволить упускать деньги, которые причитались ей как опекунше дочери. Сара весьма рассудительно предложила, что когда Элизабет с Биллом поженятся, они останутся жить в Майами и будут наезжать в Голливуд лишь во время съемок. Билл Поли неохотно согласился, но зато Элизабет была готова прыгать от радости.

«В Голливуде я буду оставаться для всех Элизабет Тейлор, — сказала она журналу «Фотоплей». — В Майами я буду Элизабет Поли».

Мудрое решение Сары спасло ситуацию, когда Элизабет приступила к съемкам картины «Отец невесты», с участием Спенсера Трейси и Джоан Беннет, где она в очередной раз сыграла «богатую девушку». Она заявила представителям прессы, что чувствует себя «откровенно глупо», играя перед камерой роль будущей невесты, в то время как в реальной жизни ее вскоре ожидает та же самая роль.