Дело, которому служишь

- А стульев у вас не бывает? - спросил он.

- Сейчас дам, извините, - спохватилась Маша.

Из коридора она принесла два венских стула с плетеными сиденьями.

- Садитесь и доставайте свои путевки. На столе лежала раскрытая толстая книга. Страницы ее были придавлены большим красным яблоком со свежим надкусом. Маша закрыла книгу, оставив яблоко на месте как закладку, и отодвинула на край стола. От резкого движения дрогнул и зашелестел пучок бессмертников в граненом чайном стакане.

- В порядке? - улыбаясь, спросил Котлов, когда Пашкова пробежала глазами путевки.

- Не совсем... - она взяла по одной бумажке в каждую руку и через стол протянула их Полбину и Котлову, сидевшим напротив.

- Печать забыли поставить? Нам далеко возвращаться...

- Нет, не печать. Вы просто не туда попали.

- Как не туда? - встрепенулся Полбин и полез в боковой карман френча за спрятанной уже путевкой.

В голосе его был такой неподдельный испуг, что девушка не удержалась от смеха.

- Нет, нет, к нам. Только у нас стационар, а вам нужно в филиал.

- А где же этот филиал?

- Здесь. Около самой Десны. В доме губернатора.

- Какого губернатора?

- Бывшего, конечно. Этот дом все еще так называют. Любой мальчишка покажет.

- Разве это далеко?

- Километра два будет.

Полбин и Котлов молча переглянулись. Им не очень улыбалась перспектива нового путешествия по пыльным, темным улицам спящего города. Они и так уже ругались по дороге со станции: октябрь на дворе, морозно, а под ногами пыль...

- Положение хуже губернаторского, - низким басом сказал Федор и красноречиво зевнул.

- Нет, Мария Николаевна, мы от вас никуда не уйдем, - решительно сказал Полбин.

- Да я уж вижу, - с притворным вздохом произнесла Маша, опять рассмеялась и поднялась со стула, положив руки в кармашки халата.

Котлов тоже встал и сделал вид, что направляется к койке.

- Ложусь для обследования, - сказал он. - До утра. Раздеваться как - до пояса?

- Шутки в сторону, - с прежней строгостью оборвала его Маша. - Сейчас я вас устрою. Открыв дверь в коридор, она громко сказала:

- Степановна! В четвертой сегодня белье сменяли?

- А вже ж, - донесся ответ.

- И полотенца?

- Та все, как есть.

- Идите, товарищи, вас проводят в комнату. Утром пойдете в филиал. А к нам будете ходить на процедуры, если понадобится.

Поднимаясь в сопровождении Степановны на второй этаж, Котлов и Полбин обменивались впечатлениями.

- Самостоятельная, однако, - говорил Федор, зевая уже по-настоящему. - Как это там написано - "чертова" что ли? Смешное слово.

- Да, характер просматривается, - рассеянно ответил Полбин. Сидя за столом в комнате "чертовой", он успел заметить название произведения, которое читала Маша: "Размышления у парадного подъезда". Это был однотомник Некрасова, стихи которого Полбин очень любил.

Глава VI

В первые же дни своего пребывания в "инфизмете" Полбин и Котлов пришли к заключению, что место для отдыха было выбрано удачно. Они пользовались полной свободой и являлись в "дом губернатора" только в "часы принятия пищи", как выражался Котлов. Остальное время уходило на осмотр города и его достопримечательностей.

Погода благоприятствовала этому. Стояли сухие морозные дни. Собственно, морозы были по ночам, а днем светило солнце, пролетки поднимали на улицах желтую пыль, и только блестящий ледок у водоразборных колонок напоминал о том, что лето прошло.

Во время прогулок роль проводника брал на себя Котлов. Вызывая легкую зависть у Полбина, он свободно говорил об истории города, о том, что в одиннадцатом веке черниговские князья во главе с Игорем Святославичем участвовали в походе против половцев; о том, что в этом городе жил и работал знаменитый украинский писатель Коцюбинский - его могилу Федор показал в первый же день; о том, что с Черниговом связана боевая слава украинского Чапаева Николая Щорса...

Слушая товарища, Полбин не раз вспоминал Вольскую теоретическую школу, в которой четыре года назад началась их дружба. Придя в школу после службы в Богунском стрелковом полку со званием командира взвода запаса, Иван Полбин не мог не чувствовать себя старшим в окружении курсантов, которые, как правило, были моложе его по годам и не имели жизненного опыта. Друзей он всегда выбирал осторожно, а тут еще его назначили старшиной школы. Надо было всем говорить "вы", не допускать сближения, которое могло быть истолковано как панибратство с подчиненными.

Но за плечами Полбина, кроме службы в армии, было еще несколько лет комсомольской работы в деревне, работы избачом, секретарем ячейки, секретарем волостного комитета комсомола. Живой и общительный по характеру, он присматривался к курсантам, ища среди них будущего друга, с которым можно делить не только пайковый армейский хлеб, но и все радости и огорчения. И как все люди, нелегким трудом добывавшие знания, он искал друга, который в чем-то был бы выше, у которого можно было бы чему-то научиться, что-то взять, а не только отдавать свое.

Так судьба свела его с Федором Котловым. Однажды в выходной день они вместе отправились в городской отпуск. Посмотрели на дневном сеансе картину "Броненосец Потемкин" и не спеша пошли домой, в часть.

Дорогой Федор стал рассказывать о восстании на Черном море, о Вакулинчуке, о том, как непокорный "Потемкин" ушел в Констанцу и был выдан царским властям. Многих подробностей, о которых говорил Котлов, в картине не было. Полбин, глядя под ноги, внимательно слушал.

В узком переулке из-за забора выскочил мальчишка с самодельным луком в руках. Он натянул тетиву, пустил стрелу и попал в окно деревянного дома, стоявшего напротив. Зазвенело стекло, мальчишка бросился наутек.

Котлов в три прыжка догнал его и отобрал лук.

- Слушай меня внимательно, - начал он торжественным голосом, загнав мальчишку в угол между забором и стеной дома и не давая ему уйти. - Слушай. Лук - это оружие древних. Но лук есть простейший механизм, имеющий деформируемую упругую деталь (он натянул и отпустил тетиву), в которой накапливается энергия, преобразующаяся в этом механизме в кинетическую энергию стрелы...

Мальчишка обалдело смотрел на высокого военного и не знал, зареветь ему тотчас же или еще подождать. А Котлов, не меняя интонации, продолжал:

- Кинетическая энергия, как ты сам это сейчас видел, в условиях населенного пункта может принести разрушения. Для тебя это кончится надранными ушами или поркой. Поэтому лучше уничтожить оружие разрушения.

С этими словами он взял лук за концы, сломал его и бросил через забор. Мальчишка с ревом нырнул в калитку, и как раз во-время, так как минутой позже он был бы схвачен женщиной, выбежавшей из дома, в котором разлетелось стекло.

- Скрылся в неизвестном направлении, - серьезно сказал Котлов женщине и неторопливо зашагал по улице.

- Слушай, откуда ты все это знаешь? - смеясь, спросил Полбин.

- Что?

- Да вот о преобразовании энергии. Ведь это правильно - насчет лука?

- Правильно. Я в механическом техникуме учился. Оттуда по спецнабору взяли.

Вскоре после этого койки Котлова и Полбина оказались рядом. Позже выяснилось, что они оба любят стихи Некрасова, а из прозаиков, классиков прошлого века, всем остальным предпочитают Гоголя.

Премудрости авиационной науки они тоже постигали вместе.

Полбин обогнал товарища в практике полетов. Он раньше освоил высший пилотаж на учебном самолете, раньше вылетел на Р-1. Но не переставал завидовать разносторонности познаний Федора и втайне дал себе обещание догнать его.

Когда все памятники Чернигова были осмотрены и друзья некоторое время решили посвятить "чистому" огдыху, то-есть лежанию на койках, Полбин нашел библиотеку и притащил в палату стопку книг. У него не было привычки читать лежа. Он клал книжку на тумбочку, садился на краешек кровати и так проводил по нескольку часов сряду.