Из прошлого: Между двумя войнами. 1914-1936

Проблема охватила весь экономический мир. Нельзя привести аналогичного примера подобной дезорганизации в мирное время. Если не ликвидировать кризис, от которого страдает Германия, он может охватить остальную Европу. Правительства должны немедленно принять меры. Любой трансферт из одной страны в другую, осуществленный в таких широких масштабах, что это может расстроить расчетный баланс, лишь увеличит хаос. Всякое облегчение положения страны-дебитора, не способной выдержать тяжесть некоторых платежей, чревато риском переложить эту тяжесть на страну-кредитора, которая, будучи в свою очередь дебитором, может также оказаться не в состоянии выполнить свои обязательства. Необходимо приспособить всю совокупность межправительственных долгов (репарации и прочие военные долги) к нарушенному экономическому равновесию во всем мире. Это приспособление нужно произвести немедленно, чтобы избежать новых катастроф, – оно является единственной мерой, способной восстановить доверие, являющееся неотъемлемым условием экономической стабилизации и подлинного мира. После войны и последовавшей за ней инфляции европейские правительства потратили много усилий, чтобы восстановить стабильность валюты. Крушение этих усилий равносильно возвращению назад, чреватому серьезными последствиями. Мы обращаемся к правительствам, которым надлежит действовать, – заключали свой доклад эксперты.

27 января 1932 года наш посол в Берлине г-н Франсуа-Понсэ уведомил меня о том, как были приняты мои заявления общественным мнением и прессой Германии. Он сообщил мне о статье генерал-лейтенанта Отто фон Штюпнагеля, опубликованной газетой «Локаль анцейгер», принадлежащей г-ну Гугенбергу. Эта статья под названием «Кто разрушил?» обвиняла англичан в разрушении Камбре. За несколько недель до этого генерал Штюпнагель, вышедший затем в отставку, командовал дивизией в Восточной Пруссии. Сын, внук и правнук командиров прусской армии, он считался одним из самых выдающихся генералов рейхсвера и находился в близких, дружественных отношениях с генералами Грёнером, фон Хамонерштейном и фон Шлейдером, руководившими министерством национальной обороны.

В газете «Журналь» от 15 февраля 1932 года г-н Люсьен Ламурё, депутат от Алье, бывший генеральный докладчик бюджета, критиковал возобновление государственных займов после шестилетнего перерыва. Государство оказалось вынужденным занимать, чтобы прийти на помощь своему казначейству. Ему необходимо было для различных нужд примерно 10 миллиардов. «Это свидетельствует, – писал г-н Ламурё, – об очень серьезном и внушающем тревогу положении наших финансов». В брошюре, озаглавленной «Бюджет и казначейство», г-н Бертран Ногаро, депутат и бывший министр, напоминал, что бюджет 1930/31 года (дата начала бюджетного года была отодвинута на 1 апреля чтобы скрыть, с каким запозданием был вотирован бюджет) был завершен с дефицитом, превысившим 2,5 миллиарда; что снижение налогов было проведено без строго продуманного общего плана; что последние меры, посвященные главным образом биржевым операциям, были предложены 8 дней спустя после голосования бюджета, равновесие которого было достигнуто с большим трудом. По его мнению, дефицит бюджета 1932 года достигнет 12 миллиардов, если учесть все обязательства правительства, и 8 миллиардов, если допустить помощь Автономной кассы.

В газете «Капиталь» от 18 февраля 1932 года г-н Жермен Мартен, бывший министр финансов и бюджета, ставит точки над «и». Количество бумажных денег в обращении увеличилось. В январе 1931 года оно достигло 77 752 миллионов; в конце января 1932 года оно дошло до 83 364 миллионов. Наши производственные возможности уменьшились. У нас почти 2 миллиона безработных. Финансовое положение осложнилось с 1930 года; начиная с 1931 года мы вступили в полосу дефицитов. 18 миллиардов папаши Гаспара казались неисчерпаемым фондом. Ресурсы «стали таять, не принося особой пользы стране, в результате издания девяти законов, принятых между 30 декабря 1928 года и 26 апреля 1930 года и обеспечивших снижение налогов на общую сумму в 5876 миллионов. Было безумием предложить после принятия бюджета, следуя, впрочем, указаниям парламента, снижение налогов на 1500 миллионов. Началась эра дефицитов, что оказалось роковым в силу слишком большой щедрости в политике облегчения налогов и расточительности в расходах накануне кризиса, который следовало предвидеть». Г-на Жермена Мартена, предупреждавшего о нем, сочли за каркающую ворону. «Мы пережили, – заявил он, – режим клиентуры в среде, охваченной головокружением от иллюзии богатства… Времена изобилия миновали… Не часто приходилось министру бюджета во Франции оказываться перед лицом столь трудного бюджетного положения».

В феврале 1932 года я потерял своего старого друга Фердинанда Бюиссона, умершего в возрасте 90 лет в своей маленькой деревне Тьелау-Сент-Антуан. Он был образцом республиканской честности. Сын судьи, он должен был много трудиться, чтобы закончить свое среднее образование; отказавшись присягнуть Империи, он вынужден был эмигрировать в Швейцарию, где стал профессором философии в Невшательской академии. Он обратил на себя внимание своей антивоенной пропагандой на конгрессах мира, однако вступил добровольцем в национальную гвардию во время наших испытаний 1870 года. Сначала инспектор начальных школ, затем генеральный инспектор народного образования и директор начального образования, Фердинанд Бюиссон в 1902 году был избран депутатом. Лига прав человека сделала его своим председателем после смерти Франсиса де Пресансе. Это был праведник и кроткая душа, человек более чем кто-либо другой чуждый всякого фанатизма, стремящийся к беспристрастности и высоко ставящий моральные ценности.

20 февраля 1932 года г-н Андре Тардье сформировал кабинет из 13 министров и 8 товарищей министров. Он оставил за собой пост министра иностранных дел, поручив г-ну Полю Рейно пост вице-председателя совета министров, юстицию и государственный контроль. Г-н Фланден принял финансы и бюджет, г-н Франсуа Пьетри – министерство национальной обороны и г-н Пьер Лаваль – министерство труда. В своем генеральном докладе о бюджете (приложение к протоколу 2 заседания 18 марта 1932 года) г-н сенатор Абель Гарде обратил внимание высокого собрания на авансы, предоставленные иностранным правительствам и банкам, испытывавшим затруднения. Эти авансы распределялись следующим образом (в миллионах франков):

Первые авансы, Польше и Югославии, были оправданы сами по себе: они были выданы в силу двух законов от 8 января 1924 года. Но этого нельзя сказать о других операциях. Второй аванс Югославии должен был компенсировать потери, понесенные этой страной в результате моратория Гувера. По правде говоря, дело шло о помощи верным друзьям, что никак не относилось к Венгрии. Какие причины могли побудить министра финансов оказать ей помощь, в которой ей отказала Англия, и заставить «Банк де л'Юньон Паризьенн» подписаться на 354 миллиона венгерских облигаций, оплачиваемых в долларах за счет авуаров французского казначейства?

Можно также понять желание поддержать «Банк д'Альсас э де Лоррен», чьи затруднения начались еще в 1919 году, и помешать закрытию его 260 отделений в воссоединенных департаментах. Но «Банк Насьональ де Креди»? Что явилось причиной его плачевного состояния? Как оправдать аванс, достигавший в момент, когда Абель Гарде составлял свой доклад, 2 миллиардов 35 миллионов? Незаконность подобных операций была очевидна. Статья 131 закона от 16 апреля 1930 года гласит: «Министр финансов может соглашаться на авансы, изымаемые из ресурсов казначейства, только в том случае, если на это имеется специальное разрешение закона, за исключением авансов, испрашиваемых департаментами и коммунами, общественными учреждениями, колониями и протекторатами в случае временных затруднений их казначейств». Если бы левое правительство прибегло к подобным незаконным действиям, как бы с ними обошлись?