Войны Миллигана (ЛП)

Доктор Дэвид Кол умер от сердечного приступа 14 марта 1988 года. Когда Шейла Портер сообщила ему эту новость, Билли произнес всего лишь два слова:

— Я его предупреждал…

Он отказался объяснять смысл этих слов. Шейла, однако, надеялась разгадать их тайное значение. Она уже несколько раз слышала, как он говорил, что все, кто пытались ему помочь, в конечном итоге, пострадали.

Десять дней спустя, апелляционный суд 10 округа штата Огайо отклонил поданную Джимом Кура просьбу об обжаловании судебного решения, принятого судьей Джонсоном о продлении заключения Билли в блоке повышенной безопасности еще на два года. Однако Джонсон сам неожиданно решил пересмотреть вынесенный им же приговор. На основе последних заключений и комментариев психиатров, где утверждалось, что личности Миллигана объединились, и его состояние стабилизировалось, судья разрешил ему жить у своей сестры Кэти, с условием, что он найдет работу. Отныне он должен был быть помещен в общее отделение больницы.

Джонсон дал Билли «условное освобождение» только от его интернирования в психбольницу. Кура объяснил данное решение, как уловку судьи, которая должна была помешать службе УДО арестовать Миллигана. В то же время, Департамент психического здоровья отказался предоставить Шумейкеру отчеты психиатрических экспертиз и другую информацию относительно программы лечения Миллигана. Все дело Билли Миллигана, сказали они, является врачебной тайной.

Шумейкер перешел в контрнаступление. Он процитировал своим подчиненным отрывок из обновленного Уголовного кодекса штата Огайо от 3 мая 1988 года:

— «Все служащие штата, а также местные служащие, обязаны предоставлять любую информацию в отделение надзора за условно-досрочно освобожденными заключенными, по просьбе директора вышеупомянутого отдела, в рамках выполнения своих служебных обязанностей». — После этого Шумейкер продолжил: — Я официально требую, чтобы мне была передана вся информация подобного рода. Также я прошу вас удостовериться, что все люди, имеющие к этому отношение, были проинформированы о том, что Миллиган является отъявленным нарушителем правил «освобождения под честное слово». Передайте им, что вероятный мотив его преступлений был установлен еще несколько лет назад, и он снова будет отправлен в тюрьму для нового слушания, как только он окажется под юрисдикцией УДО.

В тот же день Шумейкер направил начальнику службы УДО служебную записку, с жалобой на позицию, занятую судом штата Огайо: «Я хотел бы, чтобы вы, вместе с бюро генерального прокурора, изучили различные варианты нашего предписания. Предположим, мы просто арестуем Миллигана по выходу из клиники и отправим в исправительное учреждение штата Огайо? Если эта линия действий окажется проблемной, станет ли генеральный прокурор подавать на наше имя ходатайство о неприкосновенности личности, чтобы определить точное распространение юрисдикции суда?»

По всей видимости, оставляя Билли под руководством отделения психического здоровья, Шумейкер намеревался найти слабое место в защите, предложенной судом. Кура понял, что среди множества досье заключенных, получивших условно-досрочное освобождение, дело Билли входило в число тех, которые шеф полиции хранил в ящике своего стола.

Билли нужно было найти работу до того момента, как его выпустят на свободу, поэтому, учитывая этот факт и то, что никто в Коламбусе не хотел предоставлять ему рабочее место, отделение психического здоровья предложило ему временное трудоустройство в качестве программиста, с зарплатой десять долларов в час.

9. Пустая комната

«Условное освобождение» Миллигана на год предполагало ряд других договоренностей, выдвинутых судьей Говардом Джонсоном. Среди них была обязанность связываться с Шейлой Портер как минимум два раза в неделю, и оставаться под наблюдением юго-западного центра психического здоровья, который будет регулярно отправлять в суд отчеты о наблюдаемом прогрессе.

Таким образом, положение Билли изменилось. Вместо того чтобы находиться в непосредственной зависимости от отделения психического здоровья, отныне он был помещен под опеку «Комитета 648», местного органа охраны психического здоровья, занимающегося пациентами центра, интегрированными в общество.

Миллиган освобождался от наблюдения отдела Морица. Теперь Билли будет находиться под наблюдением комиссии работников Центра психического здоровья, занимающейся ре-интеграцией пациентов в общество: поиск жилья, работы, всяческое содействие в повседневной жизни.

Вся сложность, по мнению Шейлы Портер, заключалась в том, что большая часть их клиентов была хроническими шизофрениками или людьми с серьезными психическими расстройствами. Персонал был обучен работать как раз с такими пациентами, применяя стандартные процедуры и методы. Но, по ее словам, случай с Билли был особенным. Она признавалась, что члены комиссии не были подготовлены к работе с ним. Им еще никогда не приходилось иметь дело с такими пациентами как Билли Миллиган.

Сотрудники «Комитета 648» поехали вместе с Билли искать квартиру. Они решили начать с наиболее заселенных районов, где арендные ставки были доступными, и не требовалось заранее информировать людей, которым хотелось знать имя нового соседа. Комитет забрал его от Кэти, и они начали ездить по квартирам, помогая Билли заполнить формы заявок. Но везде исход был одинаковым: как только он называл свое имя, двери захлопывались прямо перед его носом.

Эти переживания, по предположению Портер, спровоцировали у Билли появление двух негативных тенденций: чувство отчужденности и нарциссизм. Он начал недовольно высказываться в адрес комиссии, считая, что «Комитету 648» следовало лучше организовать работу, чтобы избежать подобных ситуаций. Как бы он ни был прав или неправ, но с методикой комиссии необходимо было считаться.

«Комитет 648» желал любой ценой донести это до Билли. Они ждали от Шейлы Портер, что она заставит его играть по их правилам, тогда как Билли просил ее подогнать учреждение под его потребности.

Она отлично знала, как отреагирует Билли на подобное положение дел. Шейла догадывалась, что в данном случае, Миллиган, скорее всего, прибегнет к своей обычной стратегии «разделяй и властвуй».

Она вызвала Филиппа Касса, местного директора «Комитета 648»:

— Единственное, на что я никогда не пойду — это просить Билли притворяться, что он следует правилам, — сказала Шейла. — Это не сработает. И дело даже не в лечении. Он попадет в ту же ситуацию, которую пережил ранее. Все рухнет, он вновь начнет борьбу и, в конечном счете, Билли закончит тем, что его вернут в больницу и в проигрыше будет как он, так и мы.

— А чего ты ждала? — раздраженно воскликнул Касс, пожав плечами.

— Я хочу быть единственным человеком, занимающимся его делом. Я рассчитываю отучить Билли от метода «разделяй и властвуй». Мне кажется, его нужно лишить собеседников, которых он мог бы настраивать друг против друга. Поэтому я хочу, чтобы им занимался один человек, и только один.

Касс сказал, что подумает над ее предложением.

Спустя несколько дней он перезвонил ей:

— Я много думал на счет нашего разговора о Билли. И должен признать, Шейла, вы правы. Зачем снова изобретать велосипед? Я изучил личное дело Миллигана и увидел, что все идет по одному и тому же сценарию. По какой-то причине, когда система находится в состоянии конфронтации с Билли, она сама кусает себя за хвост и впутывается во внутренний конфликт… Но в результате больше всего страдает Билли, так как весь прогресс, достигнутый благодаря лечению, идет псу под хвост. Единственный способ избежать подобного развития событий — следовать плану, предложенному вами, Шейла. Но вы ведь понимаете, что к вашим обязанностям терапевта добавятся еще кое-какие. Вам, ко всему прочему, придется стать тем человеком, который будет взаимодействовать с судом.

Шейла Портер приступила к работе, взяв на себя новую обязанность. Теперь всякий раз, когда Билли необходимо было покинуть пределы штата, она лично должна была поставить в известность суд.