На трех Олимпиадах. Хельсинки. Мельбурн. Рим

Американцы снова не выставляют своего участника. У них нет полулегковеса, способного конкурировать с нашими атлетами. Всю надежду они возлагают на то, что кто-либо из иностранцев вклинится, оттеснит русских с первых мест и тем самым облегчит борьбу за первое место команде США. Правда, официально состязания не приводятся как командные. Но журналисты ведут подсчет очкам и медалям, поднимают всегда шумиху, так что состязания эти имеют не меньшее значение, чем командные.

Прошло взвешивание полулегковесов (их собственный вес не должен превышать 60 килограммов). Что это? Сам Боб Гофман и тренер Джонни Терпак все время вертятся, не отходят от негра Р. Уилкса, выступающего за Тринидад. Догадываемся — они хотят помочь негру выиграть у наших ребят. Негр очень сильный и для нас полная неожиданность. В жиме он выигрывает у Чимишкяна 2,5 килограмма и у Саксонова — пять. Но наши спортсмены не обескуражены. Их воле, мужеству может позавидовать любой атлет любой человек. Я поражаюсь, как Николай Саксонов смог достигнуть таких выдающихся результатов. Во время Великой Отечественной войны он был ранен в оба предплечья, руки высыхали. И, несмотря на такое ранение, благодаря несгибаемой воле, Саксонов упорно тренируется и становится сильнейшим атлетом мира. Его товарищу, а сейчас сопернику Рафаэлю Чимишкяну тоже воли не надо занимать. Он никогда, даже в самых труднейших ситуациях, не терялся.

Мне вспоминается первенство мира 1950 года в Париже. Чимишкян готовился выступить в полулегком весе. Но по ряду причин Удодов не смог выехать за границу, и тренеры попросили в интересах команды выступить Рафаэля в легчайшем весе. Надо "сгонять" вес, похудеть срочно на пять килограммов. Это много. Чимишкян, не раздумывая, согласился. Накануне соревнований, — а они должны начаться рано утром — Чимишкян вместе со своим тренером побывал в парной и оставил там "лишний" вес. Прошли сутки, как он не брал в рот ничего. Нестерпимо хотелось пить. Губы, рот сухие. Ничего, осталось ждать немного, только одну ночь. Я поселился вместе с ним в одной комнате. Ночью просыпаюсь, слышу бульканье воды, кто-то с жадностью пьет воду. В темноте вижу: Рафаэль стоит у стола, припав к графину с водой. Кричу: "Стой! Что ты делаешь?"

Чимишкян вздрогнул, выронил из рук графин, он разбился. "Как ты мог это сделать, ведь через несколько часов тебе на взвешивание, соревноваться?" Рафаэль очнулся, рассказывает: "Не помню, как очутился с графином. С вечера никак не мог заснуть, все время ворочался. Наконец задремал. Вижу — вокруг густой лес, тихо, тихо. Журчит, переливается по камушкам ручеек. Вода в нем такая чистая и прозрачная! Стал с жадностью пить. Какое наслаждение! Очнулся только после твоего крика…"

Видимо, придется с утра снова идти в парную — в графине воды осталось мало. Утром весы показывают полтора килограмма лишнего веса.

За несколько минут до конца взвешивания появился наш атлет. Его ведут под руки тренеры. Если не успеешь взвеситься в течение часа, не имеешь права выступать в данной весовой категории. Команда получает ноль.

Чимишкян взвешивается. Все в порядке. Но вид у него далеко не привлекательный: лицо осунулось, глаза ввалились, под ними синяки. Губы полопались и кровоточат. Тут же на весах с великим наслаждением он выпивает бутылочку воды. В этот момент вода для него — самое большое лакомство. Она словно вливает силы атлету. И Чимишкян великолепно выступил, показав свой лучший результат.

На таких бойцов, как Чимишкян и Саксонов, можно надеяться, они не подведут.

Идет второе движение — рывок. Оно вносит коррективы. Вперед выходит Чимишкян. А Саксонов сравнивается по сумме поднятого в двух движениях веса с негром.

Теперь уже вся американская команда около негра. Как они хотят ему победы! Американский массажист растирает мышцы Уилкса. Гофман потчует его своими таблетками. Но, кажется, напрасны их труды. Уилкс в толчке явно слаб. Он фиксирует только 122,5 килограмма. С таким результатом нельзя рассчитывать на первое место. Американцы тотчас отворачиваются от негра. Теперь он им не нужен.

Н. Саксонов поднимает в толчке 132,5 килограмма, а Чимишкян на 2,5 килограмма больше и набирает в сумме троеборья 337,5 килограмма — еще один новый мировой и олимпийский рекорд. Саксонов проигрывает чемпиону 5 килограммов.

Среди легковесов победил Томми Коно, установивший новый рекорд игр. Второе место в труднейшей борьбе досталось Евгению Лопатину.

На следующий день мой черед выступать. С вечера не могу найти себе места. Все больше сказывается предстартовое состояние. Наступает пора спать, а спать совершенно не хочется.

Пришел с соревнований Николай Саксонов. Там нечего делать. В полусреднем весе советская команда не выставила участника.

Полночь. Не спится, лежу в постели и все время ворочаюсь. Николай, — а мы жили с ним в одной комнате, — видит мои мучения. Советует мне не думать о состязании, а вспомнить дом, дочурку Наташу. Стараясь следовать его советам. Но навязчивая мысль вновь и вновь сверлит мой мозг. Завтра на помост. Я невольно представляю свой выход так ярко, как будто все происходит на самом деле. Сердце начинает бурно стучать, и от сна ничего не остается, хоть сейчас выходи на помост, соревнуйся. Плохо. Надо забыться хоть на короткое время. Мучительно долго и томительно проходит ночь. Свежести и бодрости они мне не принесла. Как хорошо, что уже наступило утро и больше не надо ждать этих соревнований!

Через два часа выходить на помост. Вместе с Трофимом и тренерами садимся в машину и едем в зал Мессухали-2. Трофим сейчас — мой противник, хоть мы и выступаем в составе одной команды. Каждый из нас лелеет мечту быть первым.

Весы показывают одинаковый вес. Неплохо. Станчик, основной наш соперник, тяжелее. В 1950 году, в Париже, я оказался тяжелее Станчика и только поэтому — при равной сумме — проиграл ему первое место. Станчика нельзя пропускать вперед, это главный соперник. Из этого расчета мы и должны строить свою тактику. Американцы, кроме того, поставили в среднем весе и другого своего атлета, Клайда Эмрича, но он очень молод, это его первые выступления на международной арене.

Вызывают на построение. Зал переполнен — 4000 зрителей. 26 атлетов, представителей различных народов — белые, черные, смуглые — построились на сцене. Все атлеты хорошо сложены, многие, вероятно, участвуют на конкурсах красоты, как и мой старый знакомый Стенли Станчик, который неоднократно был "мистером США", то есть чемпионом красоты.

Но красота и атлетическое сложение сейчас не так важны. Важно быть сильнее. И иметь крепкие нервы.

Много незнакомых атлетов. Не исключены и сюрпризы. Нет, большинство спортсменов заканчивает жим где-то в пределах 120 килограммов.

Меня как подхлестнуло: в зале раздается моя фамилия: "Воробьев", — диктор делает ударение на первом слоге. Смотрю на табло, на нем загорается мой номер. Резко застучало сердце, оно готово в эту минуту выпрыгнуть из груди. А надо быть предельно спокойным. Медленно поднимаюсь на сцену. Натираю магнезией руки. На штанге 120 килограммов. Подхожу, проворачиваю гриф. Снова отхожу от снаряда, сосредоточиваюсь. Мысленно выполняю упражнение. Все — чувствую, пора подходить. Теперь для меня ничего не существует, я не должен слышать шум, крики, не должен видеть, что делается вокруг. Передо мной только штанга, тяжесть которой я должен преодолеть. Размеренным шагом подхожу к своему безмолвному противнику. Наклоняюсь, набираю полную грудь воздуха. Резким движением поднимаю штангу на грудь. Жду хлопка. Проходит одна, две секунды. Я давно принял стартовое положение. Надо давать хлопок в ладоши — сигнал, разрешающий подъем от груди. Хлопка нет. Он раздается примерно на четвертой-пятой секунде, а по правилам полагается давать сигнал после двух секунд. Судья явно хочет сорвать мое выступление. Удержать предельный вес на груди страшно трудно, с каждой секундой теряется сила.

С трудом выжимаю вес. Есть! Покачиваясь, ухожу с помоста. Длительная задержка дыхания и последующее огромное мышечное напряжение неблагоприятно сказались на кровообращении головного мозга.