Сакен Сейфуллин

Их пригласили в зал. Здесь полно наставников. У директора семинарии сегодня лицо суровее прежнего.

Перед тем как объявить тему сочинения, Васильев предупредил: никаких шпаргалок. К соседям в тетрадь не заглядывать. Выходить нельзя. Кто нарушит — моментально вон, и прощай семинария.

А за сим начнем письменную работу. Абитуриенты подготовительного класса будут писать изложение по «Евгению Онегину» Александра Сергеевича Пушкина. А абитуриенты первого класса будут писать сочинение на тему: «Мой родной край». Необходимо по возможности полно описать природу родной местности, хозяйственные занятия ее обитателей, культурные очаги, в общем, все то, что знаете вы о своем родном крае. При этом обязательное условие: свои мысли вы должны изложить правильно и литературно, без грамматических ошибок. Вопросы есть? Нет. Ну тогда в добрый час, приступайте.

Прошло довольно много времени, а Сакен еще не брал в руки перо. Сидел и думал. Мысленно составил себе план сочинения. Вспомнил свою родную широкую степь с ее реками, горами. Начал писать, но дело двигалось туго. Ручка, как ленивая лошадь, едва-едва плетется. Прошло еще несколько минут, и как будто ее кто-то подхлестнул, дело пошло веселее. Сначала он описал горы Ор и Аба, которые находятся в сердцевине Сары-Арки, и, все более удаляясь от гор, перешел в долину, где между невысокими холмами приютился Спасский медеплавильный завод. Затем выбрался на равнину, где протекают реки Ишим и Нура. Обозрел просторы кургальджинских озер, заросших высоким камышом, где гнездятся неисчислимые стаи пернатых и водятся дикие кабаны. Поговаривали, что есть люди, встречавшие здесь и тигров.

Реки Ишим и Нура величаво текут по ровной степи, делая зигзаги, похожие на казахский орнамент, вплотную приближаются друг к другу в районе Кенбидаик и как бы наперегонки бегут дальше. Описал город Акмолинск: слава громкая, а сам-то он просто большой населенный пункт. Уже написаны четыре страницы, но что писать дальше, Сакен не знает.

А что, если эти описания сопроводить своими стихами, посвященными реке Нуре. Сперва написал по-арабски, а потом перевел на русский.

— Сочиняешь стихи? — Это над ним наклонился Покровский.

Сакен, погруженный в свои думы, вздрогнул.

— Да так себе! — смутился и скомкал бумагу.

— Зачем же? А ну-ка покажи.

Сакен развернул, подал. Покровский прочитал, но ничего не сказал.

Когда начали проверять сочинения, Александр Иванович нашел работу Сакена, читая, вспомнил годы учебы в Московском университете, тогда сам увлекался сочинительством — некоторые стихи его были опубликованы в газетах. Он и теперь в кругу знакомых иной раз, когда у него бывало хорошее настроение, баловался экспромтами.

Сочинение Сакена не тянет на 5. Но написано грамотно, да и как будто край свой родной он знает. Впрочем, учитель литературы никогда не бывал в этих местах. Решил посоветоваться с Седельниковьш.

— Александр Никитич, вы пишете учебник по географии Акмолинской области. Знакомы ли вам эти места? — И подал сочинение Седельникову.

Тот, прочитав, сказал:

— Акмолинск, его окрестности описаны точно. И реки Ингам и Нура — тоже. Балованные сыны природы, они действительно величавы. Небольшие, не так глубоки, но все же красивы. А вот что он вначале описал, то мне незнакомо, видимо, это где-то около Голодной степи, ибо эти горы должны быть отрогами великого горного кряжа Центрального Казахстана. Да, Александр Иванович, сочинение-то недурно написано.

— А знаете, Александр Никитич, этот степняк еще и стихи складывает. Я читал подстрочник стихотворения, который он, видимо, хотел втиснуть в этот текст.

— Казахи — талантливый народ, — Седельников как-то даже посветлел в улыбке. — Степь щедра талантами, об этом не раз говаривал Григорий Николаевич Потанин.

Покровский знал: об этом писал и сам Седельников в восемнадцатом томе многотомной книги «Россия». Рассказывая о степном крае, он несколько страниц уделил казахской литературе, творчеству Абая Кунанбаева, в частности.

Итак, по конкурсу прошли Сакен и Турганбек Байлин. Они стали стипендиатами Акмолинского уезда. А остальные пять претендентов были вынуждены искать другие учебные заведения или же возвращаться домой ни с чем.

Волостной управитель Жакен привез в Омск единственного наследника, но в Омске управитель — не больше чем пешка. Он не знает покоя ни днем ни ночью. Рыщет по городу, ищет знакомых, близких, которые устроили бы его сына учиться. Ему помогают и такие покровители, как золото. Его у Жакена в достатке.

Экзамены Такай сдавал не блестяще, хотя деньги и здесь были подспорьем. Два дня осталось до последнего, решающего экзамена. Такай пристал к Сакену: «Что тебе стоит, иди сдай за меня, никто же не знает нас». Сакен ответил уклончиво, у него ведь тоже не все идет гладко.

Когда Сакен в радостном настроении вернулся из семинарии, узнав, что принят, Такай имел такой вид, словно только очнулся после многодневной попойки.

— Что с тобой? — спросил Сакен.

— Говорят, арифметику будем сдавать сегодня после обеда. Ни черта не знаю. Видимо, учеба не по мне, — жалобным голосом произнес он, сжимая голову ладонями.

Не удалось управителю устроить сына и в фельдшерскую школу. Они туда просто опоздали, и стипендии Акмолинского уезда были отданы другим. Сакен присутствовал при разговоре директора с управителем. И вышел из кабинета в раздумье: как можно отдать прикрепленные места представителям другого уезда, не подождав законных хозяев? Не хотят принимать, так и надо сказать, а то несколько дней впустую обнадеживали. Просто непонятно. Возвратившись домой, Сакен уселся за стол и с увлечением начал что-то писать. Наблюдавший за ним Жакен решил, что Сакен строчит жалобу. Полюбопытствовал:

— Что пишешь, Сакен?

— Статью в журнал «Айкап»! [10] Разоблачать надо этих комбинаторов.

Сакен начал читать.

Жакен, покачивая головой, твердил:

— Правда, да, сущая правда.

Подписался и, сложив лист вчетверо, запечатал в конверт, написал адрес и отправил в город Троицк, где издавался первый казахский журнал.

Через несколько дней из Омска отправились в Петербург дети толстосумов: Борис Кубрин — легкомысленный сын акмолинского капиталиста, и Такай Ташмухамет Жакенов — шалопай степного владыки — волостного управителя. Сакен после проводов почувствовал себя одиноким в этом большом незнакомом городе.

Начались занятия. Все внимание теперь обращено па учебу. Нет свободного времени: на выполнение заданий и читку книг уходят дни и ночи. Даже в воскресенье Сакен не расстается с книгами. Он запоем читает русскую литературу. Он очарован стихами Пушкина, Лермонтова, Блока.