Большая Медведица

— Это смерть, Олег, выручай. Восемьсот штук теперь отстегивать стану. Это сейчас, а перспективы вообще крутые, размахнусь — в золоте щеголять будешь.

— Я не один…

— Само-собой! Все значит, заметано?

Тростиночка-директорша Святого слушалась. Шустро вьпроводив обедающих, она в пять секунд собрала в кабинет поваров и официанток и не зная, куда сесть, так как за ее столом восседал Шатров, притулилась у сейфа. Наверное для того, чтобы его лучше видели, Николай Иваныч встал.

— Я — председатель старательской артели «Бирюза» Шатров Николай Иванович. Скоро аукцион и ваш ресторан купит моя артель, Женщины в раз загалдели.

— Вы почему нас не спросили, может мы и не пойдем к вам.

— Пойдете, милые дамы, — вмешался Олег, — другого хозяина у вас не будет, а вздумаете брыкаться, взорву вашу богадельню, вообще без работы останетесь. Бабенки притихли, понимая, что слов на ветер он не бросает.

— Олег, ты бы сам купил нас, а?

— Один год, Александра Сергеевна, отпашете на «Бирюзу» и я вас заберу у артели.

— Правда?

— Как работали, так и продолжайте. Хозяин ваш Шатров, но если он вас обидит, жалуйтесь мне.

Прикачивал суматошный и толковый денек Святой в «Березовой роще» с Агеем.

— Андрюха, вон та девчонка, кто?

— Это Колбаса, с мясокомбината, а че? Влюбился что ли, брось я тебе лучше сыщу.

— Кто она.

— Не целка, это точно, — вылавливал во французском мясе колечки лука Агей, и как ему казалось, незаметно стряхивал их с вилки под стол. — Да не про то я, кем работает?

— А-а, главный 6yxгалтер.

— Доедай, Андрюха, и давай тащи ее в машину, только без кипиша, я смываюсь.

Агей без труда обманул бухгалтершу и спустя десять минут, она затянутая и воняющая луком, ежилась от холода на заднем сиденье «Жигулей». Остановился Олег снова у кладбища, но в этот раз не случайно и когда вырубил весь свет и заглушили мотор, Колбаса струхнула. За бортом мело снегом, выл в крестах ветер и мороз моментом пробрался под ее легкую выходную блузку.

— Жутковато, — Святой так, чтобы не видела девчонка, включил портативный магнитофон с «Виража».

Бухгалтерша от холода и страха заикала.

— Ты ведь главбухом на мясухе вкалываешь?

— Ага, — заикала она еще пуще.

— В курсе значит всех финансовых операций?

— Ага.

— Вот и просвети нас, балбесов, как начальник твой государство обворовывает.

— Не плачь, Колбаса, че ты? Никто тебя убивать не собирается, — подмыливался к ней Анлрюха, — говори, что знаешь и назад поедем, не жалей ты этого волка.

Промозгло было на пустынной дороге, темно и жутко и только в зеркальце, закрепленном над приборной панелью салона, в свете Луны, поблескивали рыжие коронки Олега.

— Ты что, роднуля, кроме слова «ага» ничего больше не помнишь?

— Помню!

Через полчаса все сидели в теплом, уютном помещении кабака. Под «Белый, белый шарик», кроме которого музыканты почти ничегошеньки не знали, Святой потягивал шампанское и еще разок прокручивал магнитофонную ленту.

— Нормалек. Завтра, Андрюхя, в Чернышевск рванем, будь на стреме, а оттуда вернемся и по мясухе встрянем.

Ранним утром, ломая у Лехиного гаража тонкий лед замерзших луж, топтался Агей.

— Ты че в натуре, — ворчливо встретил он Олега, — я замерз, как собака.

— Проснулся кое-как, хорошо хоть Линда, как в туалет захочет, руку мне лижет.

— Давай ключ от «собаки».

— Сам открою. Андрюха, ты водить тачку можешь?

— Я прирожденный угонщик.

— Вообще-то че я спрашиваю, в тюрьме ведь вождению не учат.

На заправке в Нерчинске повстречали шесть иномарок и пока поили жигу бензином, Святой выяснил у перегонщиков, что его бригада уже пашет, с этого каравана деньги она слупила. Через полтора часа тряски по чушачьей дороге над укутанной белым снегом степью, выросло черное облако угольной пыли и копоти, это был Чернышевск. Первой же попавшейся на выезде из города «Тойете» Олег моргнул фарами и, когда та замерла напротив, опустил боковое стекло.

— Привет, путешественник! Откуда прешь?

— Сейчас с товарной станции, а вообще-то с Владивостока, — подозрительно всматривался в незнакомцев щетинистый мужик с хохляцким акцентом. — Я на Читу правивьлно еду?

— Правильно, до товарной как проехать?

— Не суйся туда, парень, не советую.

— Что так?

— Там дикая бригада работает с какого-то Первомайска.

— Знакомое название, — сморщил лоб Агей, с понтом что-то вспоминает.

— Беспредельничают?

— Не так, чтобы шибко, но меня от Владика три раза выхлопами на трассе, а ехать аж до Днепропетровска, где деньги на горючку брать? Вот то-то, а еще тут требуют. Нету, говорю.

— А они?

— А они вырвали с моей тачки магнитофон и шапку норковую отобрали. Bзамен вот листок от календаря всучили, говорят, что это пропуск до Иркутска, — тяжело вздохнул хохол.

— Может в милицию стоит обратиться?

— Да ты что, они с моего паспорта данные переписали, так что отыщут и под землей, не то что на Украине. Машину не изувечили, да и ладно, — снова невесело вздохнул он, — пощайте, ребята, я отваливаю.

Вкатил жигуленок в распахнутые ворота товарного двора как раз, когда там шел очередной погром.

— Не будешь за дорогу платить? Ну и в рот тебя еб… — бушлатился Эдька. — До Читы пока жгете вас всех, блядей, перешмаляют на дороге.

— Послушай, паренек, — в облезлой ондатровой шапчонке вертелся вокруг него пожилой фиксатый бульбаш, — нет у меня ни копейки, честное слово нет, клянусь.

— Вот, штрибанюга, — зло улыбался Эдик, — за восемьсот штук лайбу купил и воет, что денег нет. Сэва! Глянь, че у него отмести.

Сэва все делал с Корешом и хорошее, и не очень. Друзья детства нырнули во вместительное чрево «Мерседеса» и оттуда полетело на грязный утоптанный сне.

— О-е-ей. У него в тачке, словно коммерческий магазин, вылазь, Андрюха, пошли.

— Привет, шпана, — заметив их, вывалился из японского микроавтобуса «Слепой».

— Здорово, трудитесь, гляжу в поте лица.

— Но, запарился к чертям собачьим, тырят деньги не сознательные элементы, приходится рукоприкладством заниматься. Битком салон видаками забит, а денег нет в у волков.

— Бери натурой.

— В смысле, пороть их что ли? — шутя перепутал перегонщиков Слепой, — Да ты посмотри какие они некрасивые, грязные, небритые да еще, наверное — и вшивые.

Прервал их болтовню высунувшийся из «Мерседеса» русоголовый Сэва.

— Святой, шагай сюда.

— Че, Саня?

— Иди, иди, че я тебя зря зову что ли.

— Андрюха, помогай Слепому, — и Олег побежал к Сэве. — Здорово, пацаны, — пожал он холодные ладони подельников и осекся на полуслове. В развернутой мешковине на заднем сиденье лежал автомат. — Где надыбали?

— За спинкой.

— Саня, волоки сюда хозяина.

Сэва и Кореш минуту спустя не очень вежливо втолкали в иномарку бульбаша.

— Че тебя так коноебит? — похлопал его по плечу Святой — За проезд отстегннул?

— Нет, — ответил за белоруса Кореш.

— «Ромашку» где раздобыл? — мужик молчал. — Ну ладно, по-другому спрошу, ты мент? Может это твое табельное оружие? — Не-е, в порту Ванино купил.

— Дорого?

— Пятьсот.

— Мы игрушку у тебя изымаем и за дорогу в расчете, годится?

— Я согласен.

— «Маслята» есть?

— Что это?

— Патроны. — Не-е, нету.

Завернув автомат в мешковину, Олег возвратился к микроавтобусу, в котором шел кипишь.

— Слепой?

— Че? — вылез тот из салона и поглубже на уши посадил шапку. — Что это у тебя?

— Автомат.

— Че в натуре?

— Но, с коротким стволом и откидным прикладом. Я сначала подумал, что ментовский.

— Ништяк.

— Где Женька?

— С Десятком ханку варят.

— Далеко?

— Да нет, вон за забором кемпинги видишь? В первом от въезда, это столовая.

— Чьи кемпинги?

— А хрен его знает. Мы на двух замки сорвали и живем. Объявится поди начальник.

— Кота что-то не видать?