Советская разведка в Китае. 20-е годы XX века

После окончания маньчжуро-чжалайнорской и мишаньфуской операции мукденское и нанкинское правительства заговорили о мире.

22 декабря 1929 г. был подписан Хабаровский протокол, по которому военные действия в Маньчжурии были закончены, советские арестованные освобождены и на КВЖД восстановлено прежнее положение, обусловленное соглашением 1924 г.

Участником боев на КВЖД являлся Л. А. Анулов, который с 1929 г. был резидентом Разведупра в Китае. [939]

Очевидно, что руководство в Москве было явно недовольно пассивными действиями китайских коммунистов в это время и отсутствием долгое время информации от них. 29 декабря 1929 г. в газете «Правда» было опубликовано письмо Политсекретариата ИККИ Центральному Комитету Компартии Китая (что было крайне редко в практике взаимоотношений ИККИ с входившими в Коминтерн партиями). В письме руководство ИККИ высказывало свое видение ситуации в Китае и свою точку зрения по ряду актуальных сторон обстановки тех лет: о новой вспышке военных действий между различными группировками китайских милитаристов и Чан Кайши; образовании оппозиционной нанкинскому Гоминьдану «партии реорганизации Гоминьдана»; осложнении советско-китайских отношений в результате налета на генеральное консульство СССР в Харбине, организованного гоминьдановскими властями совместно с русскими белогвардейцами, о попытке захвата КВЖД; внутриэкономической обстановке в Китае, состоянии рабочего и крестьянского движения и т. д.

«Нельзя предсказывать быстроту перехода общенационального кризиса в непосредственно революционную ситуацию, — говорилось, в частности, в письме. — Но можно и должно уже сейчас начать готовить массы к революционному свержению власти буржуазно-помещечьего блока, к установлению диктатуры рабочего класса и крестьянства в форме советов, активно развертывая и все более расширяя революционные формы классоввой борьбы (массовые политические стачки, революционные демонстрации, партизанские выступления и т. д. и т. п.)… Идейно-политическое влияние Коммунистической партии и организованность рабочего класса все еще отстают от роста массового недовольства и накапливающейся революционной энергии и стихийного движения». [940]

ИККИ, рекомендуя далее КПК бороться за руководство антиимпериалистическми движением, в частности, выступать против американского империализма, а в связи с инцидентом в Маньчжурии организовать кампанию под лозунгами защиты СССР, выступило с откровенными призывами к свержению существующего режима: «Укрепляйте и расширяйте партизанскую борьбу, особенно в районах Маньчжурии и в районах деятельности Мао Цзэдуна и Хэ Луна… стремитесь к созданию советских очагов». [941]

В начале марта 1930 г. по решению политбюро ЦК КПК Чжоу Эньлай выехал из Шанхая в Москву (через Германию). Ему было поручено информировать Коминтерн о работе, проделанной ЦК КПК после VI съезда партии. Перед отъездом им были подготовлены специальные докладные записки о численности и вооружении китайской Красной Армии и их дислокации. Видимо, это было сделано, чтобы, с одной стороны, показать, что КПК в эти годы не бездействовала, а с другой, проиллюстрировать мысль, что оружия явно не хватает, и СССР должен помочь КПК в этом. Всего, по данным Чжоу Эньлая, в рядах Красной армии к тому времени насчитывалось 62 700 человек, имевших на вооружении более 38 950 винтовок; в 162 уездах 10 провинций Китая действовали партизанские отряды. [942]

Таким образом, представленные в книге материалы наглядно показывают, как проходило становление советской разведки в Китае в 20-е годы ХХ столетия, какие трудности (финансовые, организационные, кадровые, технические и т. д.) существовали в те годы, которые мешали налаживанию высоко эффективной разведывательной сети на территории соседней с Россией страной. На базе представленных конкретных документов видно, как и кем осуществлялось руководство разведывательной сетью в Китае из Москвы, какие центры были созданы и как они работали.

Заключение

На любом историческом этапе, при любом строе, в любых обстоятельствах разведка той или иной страны должна защищать интересы государства. Наша советская разведка в те годы, как и любой государственный инструмент, не могла не быть идеологизированной. ЧК, ВЧК, ГПУ, ОГПУ, НКВД, включая внешнюю разведку, военная разведка, службы Коминтерна, в первую очередь ОМС, были оружием ВКП(б). И именно в этом качестве под «марксистско-ленинскими лозунгами» они осуществляли свою деятельность. У российской разведки были своя история и свой собственный опыт, накопленные до 1917 года. Вот ее основные вехи. Это в первую очередь опыт Приказа тайных дел, сформированного в 1654 г. Алексеем Михайловичем, как особой канцелярии, к которой перешло из Посольского приказа ведение разведывательной деятельности. С этого времени в регулярную практику секретной переписки стали вводиться шифры. Затем 1716 год, когда в новом воинском уставе Петра I разведывательная работа впервые ставится на правовую основу — она поручается генерал-квартирмейстерской службе. Далее 1810 год, когда военный министр М. Б. Барклай-де-Толли направляет первых постоянных представителей — «военных агентов» — в российские посольства некоторых европейских стран. С этого времени получение секретной военно-политической информации за рубежом ставится на регулярную, профессиональную основу. Наконец, 1856 год, когда Александром II утверждена первая в истории российской разведки инструкция о работе военных агентов и функции внешней разведки все больше становятся прерогативой военных. А в 1905 г., после жестокого поражения России в войне с Японией, впервые вводится курс тайной разведки в академии Генерального штаба, и подготовка кадровых разведчиков-профессионалов ставится на регулярную основу. К этому времени уже все понимают смысл афоризма: «Хороший агент стоит целой армии».

Представленные в книге материалы наглядно показывают, как проходило становление советской разведки в Китае в 20-е годы ХХ столетия. Молодая советская разведка только искала методы работы за рубежом. Часто сталкиваясь с многочисленными трудностями (финансовыми, организационными, кадровыми, техническими и т. д.), существовавшими в те годы, которые мешали налаживанию высоко эффективной разведывательной сети на территориях соседних, да и не только соседних, с Россией стран, наши службы (иногда более успешно, иногда менее) пытались их преодолеть.

На базе представленных в книге конкретных документов и материалов, некоторые из которых впервые извлечены из секретных российских архивов и вводятся в научный оборот, можно проследить, как и кем осуществлялось руководство разведывательной сетью в Китае из Москвы, какие центры были созданы и как они работали. У каждого центра были свои цели и задачи, своя агентурная сеть, нередко они конкурировали между собой за добываемую информацию. Иногда им приходилось делиться этой информацией с другими службами.

Условно деятельность советской разведки в Китае можно разделить на два этапа: первый — с 1920 по 1925 г. Второй — с 1926 по 1929 г.

Главными задачами закордонной разведки ИНО ГПУ-ОГПУ в 20-е годы были борьба с вооруженной белогвардейской эмиграцией, подготавливавшей, как считали в Москве, военное вторжение в СССР, определение истинных целей и задач ведущих империалистических государств по отношению к Советской России, их возможная интервенция на нашу территорию, вскрытие иностранных шифров с целью выявления планов ведущих империалистических государств, включая Японию. С территории Китая, как наиболее «освоенной площадке» на Востоке (а на Западе такой считалась берлинская резидентура), внешняя разведка (ИНО ОГПУ), помимо основных задач добывания различной информации о Китае, начала вести работу с соседними странами, включая Японию, Индию, страны Юго-Восточной Азии. Резидентуры, созданные в начале 20-х годов в Пекине и Харбине, напрямую подчинялись ИНО ОГПУ. Учитывая большие расстояния, разведывательной работой в Китае непосредственно занималось полномочное представительство ИНО ОГПУ на Дальнем Востоке, располагавшееся в Чите, которое и засылало нелегальную агентуру в Маньчжурию и Китай.