Советская разведка в Китае. 20-е годы XX века

Шпионажем против иностранных миссий в Пекине, по мнению историка К. Эндрю, занималась в основном военная разведка, а не ОГПУ. Автор приводит один документ, полученный в результате обыска советского представительства, который якобы демонстрирует методы работы разведки СССР. В инструкции по вербовке младшего китайского персонала иностранных представительств (посыльные, сторожа, садовники и тому подобное) говорилось: «Самые подходящие завербованные агенты — это те члены (коммунистической) партии, которые имеют достаточную подготовку по вербовке тайных агентов на основе идеологических убеждений». Завербованные агенты должны были собирать разорванные и выброшенные в мусорные корзины документы, «испорченные машинописные страницы, первые корректурные оттиски, оставшиеся после работы на различного рода множительных машинах, и так далее». Особое внимание следовало уделять трафаретам, которые использовались на множительных аппаратах.

«Агентов, которым удастся добыть подобные материалы, следует поощрять денежным вознаграждением — оно, однако, должно быть небольшим по двум причинам: во-первых, крупная сумма денег в руках агента может вызвать подозрения у других сотрудников данного представительства, а через них об этом могут узнать их хозяева; во-вторых, если по какой-либо причине агент заподозрит, что его информация носит ценный характер, он может при удобном случае начать торговаться с нами. Поэтому вы должны постоянно указывать ему на то, что мы ждем от него более важной информации, и если мы платим ему больше, так это потому, что надеемся на то, что в будущем он будет работать еще более успешно. Следовательно, вознаграждение таких агентов должно быть немногим больше, чем их зарплата, которую они получают от своих хозяев». И далее: «За хорошую работу тайных агентов вознаграждение должны получать также те агенты, которые их завербовали, поскольку именно они являются движущей силой этой работы». [845] Тайных агентов следовало ориентировать на то, чтобы они проявляли «рвение, пунктуальность и не скрывали своей преданности и привязанности» к своим хозяевам, а также делали все, чтобы избежать подозрений с их стороны. Их связные должны были «постоянно быть начеку, помня о ложной информации», и отдавать себе отчет в том, что агент может быть раскрыт сотрудниками представительства и использован для передачи дезинформации. [846]

Такая же участь постигла советские учреждения в Шанхае, где размещались отделения Дальбанка, агентство КВЖД, Русско-Азиатский банк. Заблокировано было и находившееся там советское консульство. «6 апреля советское консульство было окружено вооруженными белогвардейцами и отрядом английских войск, которые пытались обыскивать всех входящих и выходящих, даже комиссара по иностранным делам китайского управления Шанхая, и, поскольку он отказался подвергнуться унизительной процедуре, его не пропустили к генконсулу Линде», — вспоминала В.Вишнякова. [847] Две недели продолжалась осада. В это время в консульстве находился и Стоянович, который был одним из активных его защитников. [848] Перехватывались все письма и телеграммы, посетители шанхайского консульства бесцеремонно фотографировались.

Английские власти в июне 1927 г. арестовали Стояновича и журналиста С. Голяновского под предлогом «выступления против нанкинского правительства и за выступление против существующего порядка». Подготовка компрометирующих материалов для привлечения Стояновича к судебной ответственности была выполнена известным в Шанхае сыщиком Кедроливанским-Кей из английской службы. Стоянович так характеризовал его: «Кедроливанский — «гроза» шанхайского преступного мира и неудачник в потугах создания провокационных выступлений в Шанхае против Совучреждений и отдельных советских работников». [849] Однако, по данным П. Балакшина, В. М. Кедроливанский был одним из самых способных русских детективов при шанхайской муниципальной полиции. Он ушел оттуда после нескольких лет службы и открыл свою собственную контору. [850] Имя Кедроливанского стало широко известно в связи с делом Э. Доссера и доктора Е. Фортунатова. Доссер, советский гражданин, был арестован по подозрению в шпионаже и подрывной деятельности. При обыске его помещения, Кедроливанский, тогда служащий шанхайской муниципальной полиции, нашел свидетельство Коминтерна, уполномочивавшее Доссера производить забастовки и устраивать волнения среди рабочих Шанхая. Некоторое время спустя после ареста Доссера Фортунатов предложил Кедроливанскому 10 тыс. долларов за то, что он на суде покажет, что коминтерновский документ был сфабрикован шанхайской полицией и по ее приказу подсунут в бумаги Доссера. Кроме денег Кедроливанскому были предложены билет до Пекина и сопроводительное письмо послу Карахану, который должен был способствовать отправке его в Советский Союз.

О предложении Фортунатова Кедроливанский доложил своему начальству. Затем была устроена встреча его с Фортунатовым. Во время передачи денег Кедроливанскому Фортунатов был арестован шанхайской полицией. [851]

Недоволен Стояновичем был и Чан Кайши, агенты которого также следили за ним. Гоминьдановцам не нравилось, что последний вместе с журналистом С. Голяновским организовал в Шанхае информационное бюро советско-китайских журналистов — «Китсовжур», собирал обширную информацию, был хорошо знаком с большинством советников в Китае, был отлично информированным человеком. Три месяца он провел в китайской тюрьме (ему предъявлялось обвинение, что в его документах оказались расписки на получение денег от Бородина, из этого делался вывод, что он агент Бородина). [852] Только благодаря решительному вмешательству советского консула в Шанхае Козловского по просьбе жен Стояновича и Голяновского было проведено тщательное юридическое расследование, и на заседании Верховного суда провинции Цзянсу был вынесен оправдательный вердикт по их делу следующего содержания:

После этого Стоянович и его семья вынуждены были покинуть Китай.

7 апреля 1927 г. был произведен обыск в помещении Тяньцзиньского отделения Дальбанка, Монценкопе, коммерческом агентстве КВЖД, Совторгфлоте. [854] 21 апреля 1927 г. на закрытом заседании Политбюро ЦК ВКП(б) после информации Ворошилова и Карахана о положении в Китае было принято Решение: «Всех военно-политических работников, кои не могут продолжать легальную работу в тех районах, где они работают в настоящее время, перебросить в другие районы; не представляющих ценности работников отозвать». [855] Этим же Решением предлагалось «ввиду отъезда из Китая военного атташе (Р. В. Лонгва — В. У.) общее руководство военными работниками временно возложить на тов. Уральского (В. Блюхера. — В. У.)», [856] а М. М. Ланшевичу [857]«уничтожить в КВЖД секретную и специальную переписку». [858] (Понятное дело, что в составе сотрудников КВЖД, работали и советские разведчики. К примеру в 1926–1932 гг. секретарем правления КВЖД был сотрудник советской военной разведки В. И. Клярфельд. [859] — В. У.) В специальном пункте г) предлагалось запросить Североманьчжурский комитет, «приняты ли меры для уничтожения документов русских парторганизаций на КВЖД. [860] В этом же постановлении предлагалось «Довгалевскому [861] разведать строго секретно программу действий японского правительства в отношении СССР, Маньчжурии и Южного Китая» и сообщить результаты Москве. [862]