Джордж Харрисон

Еще до того, как закончился 1970 год, героиновая одиссея Клэптона привела к распаду Dominoesв процессе их работы над своим вторым альбомом. Он не строил долгосрочных планов. Да и как он мог? Ко всему прочему, его увлечение Патти Харрисон переросло в безрассудную страсть. До сих пор она противостояла поползновениям Эрика, от которых его не могла удержать даже дружба с ее мужем. Неудивительно, что несколько треков на первом альбоме Dominoesбыли навеяны любовными терзаниями, в особенности ставший хитом сингл «Layla», где он поет о том, как будет утешать предмет своего желания, «когда твой старик бросит тебя».

Брак Харрисонов сохранялся только потому, что ни у одного из партнеров не было достаточных мотивов для его расторжения. Флирт Патти с его друзьями, казалось, совершенно не волновал Джорджа, и на фотографии, сделанной в тот период, они улыбаются, изображая семейное счастье. Можно было подумать, что «What Is Life» — проникновенное любовное послание, адресованное Патти, а не обычная песенка, набросанная «очень быстро, за 15—30 минут» по дороге на сеанс записи Билли Престона. Поскольку ни один из них не был склонен выносить сор из избы, ничто не свидетельствовало о том, что эта бездетная пара может испытывать какие–либо трудности в совместной жизни.

Надежды Патти на создание полноценной семьи разбивались о весьма сдержанное отношение Джорджа к усыновлению и его длившееся месяцами сексуальное воздержание. Если он теперь и проявлял гораздо меньше чувственности, чем в тот момент, когда подпал под ее чары, это было связано лишь с его приверженностью религиозным принципам, согласно которым секс должен служить исключительно для продолжения рода. «Я думаю, если ты делаешь что–то, что тебе не очень нравится, — говорил он, — то превращаешься в лицемера. Всех нас влекут желания, и мы должны научиться либо осуществлять их, либо отказываться от них. Если ты можешь достигать этого за счет отказа от половых отношений, это замечательно. Можно также утрачивать определенные желания молодости — особенно связанные с сексом и наркотиками. Проблема заключается в том, что ты думаешь: «Ладно, еще немножко, и я удовлетворю свое желание», — но ничего подобного не происходит. Ты получаешь то, чего желаешь, и тебе хочется еще».

Эту весьма спорную точку зрения мог бы высказывать проповедник–евангелист, стоящий на перекрестке в окружении ухмыляющихся прохожих. Таким же обычным атрибутом Оксфорд–стрит, как кришнаиты, являлся бывший служащий Стэнли Грин, ежедневно с раннего утра до позднего вечера расхаживавший взад–вперед по улице и излагавший свое кредо: «Чем меньше белков, тем меньше похоти». Если кто–то проявлял интерес к его «учению», он высказывался более пространно: «Белковая мудрость изменяет всю вашу жизнь, облегчает ее. Страсть может приносить большие страдания. Я наблюдал замечательные изменения в людях. Первое, что делает женщина, приобщившаяся к белковой мудрости, — меняет прическу». Одинокие люди, откуда они берутся?(строчка из песни Beatles«Eleanor Rigby»).

Джордж поднимался на рассвете по иной причине, нежели мистер Смит. Когда репортер спросил его об этой причине в интервью, он объяснил, что почитатели Кришны рассматривают сон как «маленькую смерть. Прабхупада спит один–два часа в день. Йоги вообще не нуждаются в сне. Они не нуждаются в пище. Они живут за счет Божественной Энергии». Приняв холодную ванну, он садился за изучение «Бхагавад Гиты». Через определенные промежутки времени он принимался распевать маха–мантру. Подобно католикам, считающим, сколько раз они спели «Аве Мария», Джордж вел учет своим «Харе Кришна» с помощью четок, которые хранились в маленькой сумочке, висевшей у него через плечо.

Джордж располагал неизмеримо большими пространством и комфортом для того, что рассматривалось как эксцентричность, чем Стэнли Грин в его однокомнатной квартире в Хэрроу. Джордж часами медитировал в собственном храме в поместье Фрайер Парк, описанный Ринго в песне как «дом площадью 40 акров, который он не видит». Его приобретение в январе 1970 года разрешило проблему Харрисонов с новым жилищем. Оно сочетало в себе возможность уединения без добровольного заточения и близость к Лондону.

Здесь, на границе графств Беркшир и Оксфордшир, в Холливуд–он–Темз, расположенном в центре треугольника Виндзор–Эскот–Хенли, жило немало разного рода знаменитостей. Трагики Майкл Кэйн и Сюзан заправлялись на одной и той же АЗС, что и комик Эрни Вайс, а также сэр Джеймс Каррерас, бывший директор Hammer Films. Столь выдающиеся личности, как Рольф Харрис, Фредди Старр или Винс Хилл, едва ли были бы очень польщены известием о том, что гомонившие в соседнем пабе пьяницы — это музыканты Deep Purple.

Значительная часть элиты рок–н-ролла поселилась в пасторальной тиши Хэмблдона, Миддл Эссендена, Скирметта и других подобных мест, прятавшихся среди лесов и полей, на которых паслись стада овец. Если органист Ten Years Afterили барабанщик Deep Purpleмогли, не маскируясь, посещать деревенские рынки, увидеть бывшего члена Beatlesбыло для местных жителей примерно тем же самым, что обнаружить у соседнего писсуара в мужском туалете принца Уэльского. Поэтому Джордж старался не появляться в Хенли, городская площадь которого находилась в двух минутах ходьбы по Грэвел Хилл от ворот Фрайер Парк.

Невидимый со стороны Пеппард–роуд, этот особняк с башенками и шпилями на 120 комнат, расположенный на западной окраине Хенли, был творением сэра Фрэнка Криспа, известного лондонского адвоката. Это построенное в 1889 году архитектурное проявление личности Криспа один современный журналист охарактеризовал как «причудливое безумие», а другой назвал «прекрасным образцом поздневикторианской архитектуры в стиле Паджина». В 1978 году «The Henley Standard» все еще задавалась вопросом: «Фрайер Парк: красота или уродство?» Все зависело от того, разделяли ли вы чувство юмора сэра Фрэнка. В знак того, что он был построен на месте мужского монастыря XIII века, его стены из красного кирпича были испещрены резными орнаментами на сюжеты монашеской жизни. Один из них изображал монаха с дырявой сковородой в руке — отзвук легенды о «Двух Святых Монахах». Гости удивлялись, обнаруживая вместо обычного выключателя света деревянное лицо монаха с перемещавшимся носом.

В 1905 году одна чрезвычайно недовольная гостья, леди Оттолин Моррел, поинтересовалась, неужели Крисп «настолько простодушен, что считает эти вульгарные шутки забавными и остроумными». Его потомку Фрайер Парк представлялся осязаемым воплощением сценария готического фильма, «полного сюрпризов. За каждым углом можно было наткнуться на какую–нибудь странную статую, беседку с начертанной на сиденье цитатой моего деда, летний домик, расположенный таким образом, что из него открывается определенный вид, маленький укромный садик, единственный в своем роде». Мог ли сын века кока–колы по достоинству оценить три искусственные пещеры с источниками, у которых загадывают желания, кривыми зеркалами, макетами скелетов и стеклянными виноградными лозами, откуда можно пройти по воде в Синий Грот и далее — к самому нижнему из искусственных озер? Кроме того, там имелись лабиринты, потайные коридоры, а над альпийским каменным садом возвышалась точная копия Matterhorn высотой 100 футов, насыпанная из гравия.

В конце 1950–х поместье было возвращено церкви. Его новыми владелицами стали монахини ордена святого Джона Боско. Дизайн поместья претерпел некоторые изменения. Среди прочих мер голым херувимам на фресках потолка пририсовали трусы. Однако в скором времени финансовые ресурсы монастыря истощились, и поместье постепенно пришло в упадок, что вынудило монахинь продать его в 1969 году. Потенциальных покупателей было немного, и один из них, на первый взгляд очень похожий на Распутина, вызывал у монахинь неприязнь. Осматривая особняк, он положил на камин плакат с изображением четверорукого Вишну, чем «привел их в ужас».

Следуя за своим гидом, Харрисоны мысленно оценивали былую роскошь поместья. Сад с некогда стриженными деревьями и кустами зарос травой и сорняками и был завален строительным мусором. Дом находился в столь плачевном состоянии, что подрядчики по сносу зданий уже предлагали монахиням свои услуги. Тем не менее интуиция подсказывала Джорджу, что немалые затраты на покупку поместья и приведение его в порядок оправдают себя: «Оно походило на декорации к фильму ужасов, но его аура явно не была негативной. В конце концов, в течение 16 лет здесь пребывал Господь».