Самые знаменитые реформаторы России

Тот факт, что Канкрин долгое время являлся министром финансов при Николае I и при этом мог занимать довольно самостоятельное положение, иметь и отстаивать свою точку зрения, говорит о том, что сложившийся в истории взгляд на этого императора, как самодержца, руководствовавшегося только собственными взглядами — что и как делать, мягко говоря, некорректен.

Александр II

(1818–1881)

Великий российский реформатор родился в 1818 г. Среди воспитателей Александра был и выдающийся русский поэт В.А. Жуковский, оказавший на него большое влияние. Еще в день рождения будущего императора поэт выступил с приветствием, содержащим пожелания в его адрес: «Жить для веков в величии народном, для блага всех свое позабывать, лишь в голосе отечества свободном с смирением дела свои читать». Будучи наставником великого князя, Жуковский приложил немало труда, чтобы его воспитанник соответствовал высказанным в его адрес пожеланиям.

Много добрых семян заронил в душу наследника престола К.И. Арсеньев, другой его учитель, привлекавшийся в свое время по делу о «неблагонадежных» профессорах Петербургского университета, являвшийся противником крепостного права. В частности, он воспитывал в великом князе отвращение к рабству.

Александр II вступил на российский престол 19 февраля 1855 г., после скоропостижной смерти отца, Николая I, когда Россия терпела поражение в Крымской войне против коалиции европейских государств — Англии, Франции, Турции, Сардинии. В столь сложной обстановке он сумел твердо взять в руки государственный корабль.

В правление Александра II Россия сделала, гигантский шаг на пути от феодализма к гражданскому обществу с достаточно развитыми демократическими институтами; от абсолютной, ничем не ограниченной монархии, по сути — к конституционной, хотя конституции как таковой принято и не было. Главным из свершений этого великого российского реформатора стала отмена крепостного права, благодаря чему он и вошел в историю как царь-освободитель.

Начиная с Екатерины II все российские самодержцы, вступая на престол, декларировали свои намерения по поводу освобождения крестьян от рабства, но потом отступались, боясь потрясений основ государственности. Все просвещенные люди понимали, а молодой император Александр II, возможно, более других, что дальнейшее сохранение этого исторического анахронизма угрожает России не просто отставанием, а одичанием, изоляцией от цивилизованных стран. Поражение в Крымской войне явилось окончательным аргументом за отмену крепостного права, ставшего непреодолимым препятствием на пути развития хозяйственной, общественной, духовной жизни страны.

Вскоре после восшествия на престол Александр II сделал заявление, не оставлявшее сомнений в его намерениях относительно крепостного права: «Существующий порядок владения душами не может оставаться неизменным. Лучше начать уничтожать крепостное право сверху, нежели дождаться того времени, когда оно начнет само собой уничтожаться снизу». Однако его просьба к дворянам — подумать, как лучше это сделать, не нашла отклика. Они, знавшие о подобного рода намерениях у предшествующих государей, заканчивавшихся ничем, полагали, что то же станется и с порывом Александра II. Императору от отца перешло мало государственных деятелей, разделявших его намерения, о чем он с прискорбием говорил в 1857 г.: «Крестьянский вопрос меня постоянно занимает. Надо довести его до конца. Я более чем когда-либо решился и никого не имею, кто помог бы мне в этом важном и неотложном деле».

Однако следует уточнить, что речь шла о высших сановниках, являвшихся традиционной опорой трона. А те, кто искренне хотел освобождения крестьян (их было немало), с большим трудом допускались к участию в этом деле, поскольку имели репутацию либералов. Как ни парадоксально, но царь, встав на позиции либералов, относился к ним с недоверием, подозрением.

Александр II учредил секретный комитет под его собственным руководством для выработки условий освобождения крестьян. Большинство членов комитета, будучи против отмены крепостного права, но не желая перечить царю, соглашались, оговаривая, что нужно делать это постепенно. Возможно, рассчитывая растянуть эту постепенность на бесконечно долгое время. Тем не менее работа началась. Из членов комитета была создана комиссия по выработке принципов реформирования в составе князя Гагарина, генерала Ростовцева и барона Корфа. Им передали материалы Министерства внутренних дел о положении крестьян и предложения, поступившие от самых разных лиц об условиях и порядке освобождения крестьян.

Поскольку члены комитета были против преобразований, то затягивали дело под всяческими предлогами. Мало помогло и подключение к работе великого князя Константина Николаевича, известного своими либеральными убеждениями.

Сдвинуть вопрос с мертвой точки удалось после петиции дворян Ковенской, Гродненской и Виленской губерний, выступивших за освобождение крестьян. Правда — без земли.

Царь своим рескриптом поддержал дворян этих губерний, указав примерные условия, на которых следовало бы освобождать крестьян, и разослал рескрипт, подготовленный товарищем Министра внутренних дел Н.М. Милютиным, который адресовался виленскому генерал-губернатору Назимову. Однако Милютин, один из наиболее последовательных сторонников освобождения крестьян, настоял на том, чтобы разослать текст рескрипта по всем губерниям империи «для сведения и на случай, если бы дворянство (других губерний) изъявило подобное желание». Такая ненавязчивая форма давления со стороны Александра тем не менее побудила все губернии создать комитеты по разработке условий освобождения крестьян. Всем стало ясно — власть определилась по крестьянскому вопросу окончательно. Но везде на местах выдвигались проекты освобождения крестьян без земли и при таких условиях, что процесс раскрепощения длился бы очень долго. В различных губерниях отношение к проблеме было неодинаковым. В нечерноземных областях ценностью, по мнению помещиков, являлись не земли, а сами крепостные. В южных черноземных областях, наоборот, помещики готовы были освободить крестьян, но без земли. Предлагали оставить им только усадьбы, чтобы привязать людей к месту, не лишить себя дешевой рабочей силы. В целом же дискуссии в губернских комитетах сводились к поиску такой формы освобождения крестьян, чтобы не ущемить интересов помещиков. Но этого невозможно было сделать.

А.А. Корнилов делит членов типичного губернского комитета по убеждениям таким образом: «5–6 отъявленных крепостников, которые, однако же, не пытались отстоять крепостное право, а измышляли наиболее выгодные для помещиков способы его ликвидации, 3–4 — иногда меньше, редко — больше — сознательных и убежденных либералов, стремившихся по возможности соблюсти интересы крестьян без явного нарушения помещичьих интересов, и, наконец, остальные обыкновенно более половины личного состава умеренные оппортунисты, понимавшие неизбежность реформы и желавшие провести ее с возможно полной охраной помещичьих интересов и выгод и с возможно меньшим потрясением хозяйственной жизни страны».

Поэтому предложения, вырабатываемые комитетами, порой выглядели просто несуразными. Например, по мнению некоторых из них, крестьянин, чтобы уйти от помещика, должен был заплатить за десятину усадебной земли 400 рублей, а в Московской губернии требовали за нее до 1200 рублей. Что касается полевой земли, то повсеместно предлагалось дать крестьянам ее меньше, чем было в их пользовании. Так, в Костромской губернии ее приходилось в среднем 6,8 десятины на душу, а предлагалось дать от 1,5 до 3 десятин. Оброк, который должен был уплачивать крестьянин, проектировался со значительным превышением по сравнению со сложившимся. И так далее.

Проекты губернских комитетов предусматривали сделать помещиков начальниками крестьянских обществ с предоставлением им широких полномочий, вплоть до права отменять решения сходов, наказывать крестьян, отдавать их в рекруты и т.д. Правда, поступали предложения и о создании всесословных органов управления.