Мазарини

Германские правители и сами проявили инициативу. Эрцканцлер Империи, то есть в мирное время между рейхстагами глава имперской исполнительной власти, курфюрст и архиепископ Майнцский Иоганн Филипп фон Шенборн предложил как католическим, так и протестантским чинам Империи объединиться в Союз нейтралов, ставивший своей целью защиту условий Вестфальского мира, безопасность членов союза и отказ использовать свои земли в военных целях. Мазарини очень скоро смекнул, что эта система может принести Франции определенные выгоды. Союз способен «отрезать» Испанские Нидерланды от получения помощи извне, если Франция начнет военные действия в Германии.

Поэтому, особенно после неудачи мирных переговоров с Испанией в 1656 году, Джулио делал все возможное, чтобы помочь в осуществлении плана архиепископа Шенборна. Кардинал вел дипломатическую игру не только с помощью золота, но и играл на страхе многих князей, что угроза порабощения Германии исходит не из Франции, а от венского двора. Эти страхи и после Вестфальского мира были далеко не беспочвенны, как это могло показаться будущим поколениям германских владетелей.

Союз нейтральных германских принцев находился в процессе создания, когда в апреле 1657 года Фердинанд III скончался. Незадолго до этого великий политик Кромвель, зная о приближавшейся смерти императора, стал налаживать дипломатические контакты с эрцгерцогом Австрийским Леопольдом.

Совсем по-иному представлял себе ситуацию Мазарини. Или желал представлять. Леопольду было всего семнадцать лет. Поскольку он еще не успел стать римским королем, это могло осложнить его избрание императором как наследника Фердинанда. Поэтому летом 1657 года кардинал носился с идеей выдвинуть Людовика XIV в качестве кандидата на императорский трон в Вене. Если этот план сработает, как почти серьезно надеялся честолюбивый первый министр, он сам вскоре сможет надеть на голову папскую тиару, что станет блестящим завершением его карьеры.

Мечты были чудесными, но это были только мечты. Еще в XVI веке французские короли мечтали об имперском величии, но не получилось. Император-немец был все-таки ближе даже протестантским князьям, несмотря на постоянную защиту Францией «исконных немецких свобод». Да и Людовик XIV был немногим старше Леопольда, и в истинных намерениях самого Мазарини в Европе уже довольно хорошо разбирались. Шенборн быстро разрушил мечты кардинала: он заметил его послам, что нет ни одного шанса набрать необходимое количество голосов курфюрстов в поддержку короля Людовика.

В начале 1658 года при участии Мазарини неудачные попытки выдвинуться на имперский трон совершили также курфюрст Баварский и герцог Нейбургский. После этого сразу стало ясно, что собравшиеся во Франкфурте-на-Майне курфюрсты намерены голосовать за Леопольда. Перед этим большинство из них навязало претенденту так называемую «Имперскую капитуляцию», то есть избирательную хартию, призванную предотвратить любые попытки с его стороны следовать по пути своих непосредственных предшественников.

Мазарини тут же сориентировался. Под его нажимом в хартию был включен пункт об обязательстве нового императора не предоставлять ни под каким видом помощь «иностранным врагам французской короны». Только после того как Леопольд подписал эту хартию 18 июля 1658 года, он был торжественно избран императором Священной Римской империи. Французские послы де Граммон и де Лионн имели все основания быть удовлетворенными.

А менее чем месяц спустя после избрания Леопольда императором, 14 августа 1658 года, католические и протестантские ассоциации нейтральных князей Германии объединились в Рейнский союз – совместную оборонительную организацию для защиты Вестфальских соглашений, сохранения коллективной безопасности членов союза и предотвращения использования своей земли в военных целях. Каждый член союза обязан был предоставить определенное количество солдат в армию союза для охранения этих договоренностей.

В союз входили курфюрсты Майнцский, Кёльнский и Пфальцский, епископ Мюнстерский, ландграф Гессен-Кас-сельский, герцоги Брауншвейг-Люнебургский, а также шведский король Карл X в качестве владельца Бремена, Вердена и Висмара. Франция немедленно присоединилась к союзу и стала его казначеем и главным поставщиком войск в его армию. Только курфюрст Трирский отказался объединяться с союзом вплоть до 1662 года. Но его земли, непосредственно примыкавшие к Испанским Нидерландам, были эффективно блокированы государствами Рейнского союза со всех сторон.

Таким образом, Вестфальский мир с созданием Рейнского союза был только упрочен. Его результаты были ощутимы вплоть до Французской революции конца XVIII века. Забегая намного вперед, здесь же можно сказать и о том, что созданные не без усилий Мазарини и его предшественника Ришелье принципы федеративного устройства Империи стали основой для развития идей федерализма в Германии, которые начали серьезно осуществляться только после Второй мировой войны. Осуществление их означало также и историческое примирение Франции и Германии, которые сейчас являются главными инициаторами формирования единой Европы и Маастрихтских соглашений.

Дипломатия Мазарини усилила положение Франции на непростой восточной границе. Благодаря гарнизонам в Меце, Туле, Вердене, Ландау, Филиппсбурге, Брейзахе и войскам, находящимся в Верхнем Эльзасе, королевство прочно закрепилось на Рейне. Вырисовывался будущий «железный пояс».

Теперь военная изоляция Испанских Нидерландов была полной. В начале 1659 года великий пенсионарий Республики Соединенных провинций Ян де Витт констатировал, что Испанские Нидерланды могут быть потеряны Мадридом в двух военных кампаниях. В этих условиях Филиппу IV ничего не оставалось, кроме как пойти на мир с Францией, чтобы спасти то, что еще можно было спасти.

Современники уже тогда отмечали, что кардинал начал чувствовать приближение своего заката. В среде придворных ходили такие настроения: «Так как он знал, насколько он был всегда ненавидим, он был бы счастлив оставить по себе это благоухание святости, умирая, дабы могли сказать, что если он и натворил много зла в течение жизни, то по крайней мере, он совершил при смерти то благо, что вернул мир всей Европе…»

Ожидание скорой смерти обострилось у Джулио еще в связи с внезапной кончиной Оливера Кромвеля в ноябре 1658 года. Выдающийся англичанин являлся политиком, которого кардинал из всех современных политиков более всего уважал. В Европе старательно распространялись слухи, что якобы Кромвель был отравлен, а не умер по причине почечных колик. Его смерть долгое время держалась в тайне. Все это наводило Мазарини на грустные мысли о том, что и он может умереть внезапно и не по собственной воле. Но, как бы там ни было, необходимо было действовать без промедления.

В 1657 году у Филиппа IV родился, наконец, сын, названный Филиппом Просперо. Но наследник испанского трона появился на свет таким слабым, что уже скоро мог встать вопрос о новом претенденте на престол. Действительно, инфант Филипп умер в 1661 году. В том же 1661 году родился будущий испанский король Карл П. Испанское престолонаследие было серьезной заботой не только для Мадрида, но и для Парижа.

Вслед за этим, в 1658 году, заболел Людовик XIV. Весь двор начал искать этому символическое или пророческое объяснение. Посол Венеции замечал в связи с этим: «Болезнь истолковывали как проявление воли Господа, требовавшего мира, и королева-мать этим была так взволнована, а кардинал так напуган, что все не колеблясь поверили, что королева-мать тайно поклялась сделать все, что в ее силах, чтобы привести страну к миру».

Джулио усилил давление на мадридский двор с целью заставить Филиппа IV принять решение по вопросу о франко-испанском браке, дав понять испанскому королю, что Париж может найти другой интересный альянс. У кардинала, безусловно, была на примете другая невеста – двоюродная сестра Людовика XIV Маргарита Савойская. Маргарита была смуглой красавицей, что не мешало ей быть умной и скромной в обращении с другими людьми. Возможно, она являлась бы идеальной супругой для французского короля, но судьба распорядилась по-своему. Самому же Людовику тогда было все равно, поскольку он был серьезно увлечен юной племянницей кардинала Марией Манчини.