Мазарини

Реакция Франции на установление протектората Кромвеля была довольно благоприятной. Победы над Голландией усилили желание Мазарини искать расположения протектора. В 1653—1654 годах по инициативе первого министра переговоры с Англией велись очень активно – французские послы ни на час не покидали Лондон, постоянно сменяя друг друга. Доверенное лицо кардинала де Баас имел три дружественные аудиенции у Кромвеля, а Людовик XIV стал называть протектора в письмах «монсеньор мой кузен». На протяжении года Кромвель взвешивал предложения французского и испанского послов, их просьбы о поддержке английским флотом и армией. Все это существенно повышало международный авторитет Англии.

Решение лорда-протектора в пользу союза с Парижем имело серьезные причины. Союз с Францией – противницей Испании – благоприятствовал идее Кромвеля создать колониальную империю за счет испанского золота и испанских поселений в Вест-Индии. Англо-французский альянс также давал политические и моральные выгоды в борьбе против Карла II Стюарта и роялистов. Заключив соглашение с Лондоном, Франция не смогла бы их официально поддерживать. К тому же английский правитель надеялся возвратить Англии порт Дюнкерк и компенсировать потери от французских пиратов.

Несомненно, как французская, так и английская стороны руководствовались скорее необходимостью заключения союза, нежели доброй волей. В начале 1654 года послы Мазарини передали лорду-протектору, что Париж готов подписать договор о мире, включая статьи не предоставлять помощи врагам протектората, не давать убежище Карлу II во Франции, а также уволить герцога Йорка (будущего английского короля Якова II Стюарта) с французской военной службы.

В декабре 1654 года Кромвель посылает свои войска в Вест-Индию разрешить торговый конфликт между испанцами и французами. Возможно, лорд-протектор посчитал, что он вправе вмешиваться в колониальные дела за пределами допустимого. Его солдаты неудачно атаковали испанское поселение Сан-Доминго, однако взамен заняли Ямайку.

Эти демарши настолько разозлили испанского короля Филиппа IV, что в ноябре 1655 года Мадрид официально объявил Англии войну. Столкнувшись с перспективой военных действий в Европе, Кромвель поспешил заключить в Вестминстере 3 ноября 1655 года оборонительный и наступательный союз с Францией. В секретных статьях договора оба государства обязывались не связываться с врагами союзника: агенты Конде становились персонами нон-грата в Англии, а Мазарини обязывался запретить Карлу II и его окружению действовать во Франции.

Джулио Мазарини не стремился быть джентльменом в политике, выполняя свои обязательства только тогда, когда было выгодно ему и его государству. Так было и на сей раз: его дипломатия оставалась осторожной и двойственной, несмотря на заключение союзного договора. Кардинал постарался использовать англо-испанский конфликт в Америке в интересах Франции для достижения приемлемого соглашения о мире с Мадридом.

Как уже упоминалось, Мазарини послал в июне 1656 года де Лионна в испанскую столицу встретиться с первым министром Филиппа IV доном Луисом де Аро. Требования французов сводились к передаче провинций Артуа и Руссильон в руки инфанты Марии-Терезии, которая намечалась в качестве будущей невесты для короля Людовика XIV. Со своей стороны, Париж обязывался возвратить Испании завоеванные им земли в Испанских Нидерландах и прекратить союзнические отношения с Португалией.

В том же году в Англии вспыхнуло новое роялистское восстание, организованное Карлом II за границей. Роялисты были поддержаны рядом германских князей и Мадридом, предоставившим восставшим несколько кораблей.

Мазарини не замедлил воспользоваться этой ситуацией для большей вероятности достижения франко-испанского соглашения. Несмотря на договор с Кромвелем, он также предоставил в распоряжение роялистов несколько французских портов для стоянки их кораблей. В окружении лорда-протектора ходили слухи, впрочем, не оправдавшиеся, что некоторые прибрежные города Англии будут атакованы французами. Вскоре также выяснилось, что французский посол де Баас, еще в мае 1654 года сделавший Кромвелю предложение совместно атаковать Дюнкерк, был замешан в роялистском заговоре против лорда-протектора. Уже тяжело больной Кромвель попытался выяснить ситуацию у самого первого министра Франции. Мазарини все отрицал и даже выразил недовольство по поводу того, что лорд-протектор, несмотря на заключенный с Францией союз, продолжает поддерживать связи с Конде. Как говорится, лучший способ защиты – это нападение.

Конде действительно продолжал оставаться политическим бельмом в глазу первого министра Франции. Даже само по себе существование его особы отчасти мешало заключению франко-испанского соглашения. Первый министр Испании дон Луис де Аро показал себя лучшим дипломатом, нежели государственным человеком, и делал все возможное, чтобы заключить с Францией мир на предложенных ею условиях. Но переговоры прервались не из-за территориальных требований французской стороны, а из-за вопроса о судьбе Конде и браке инфанты.

Мадридский двор настаивал не только на том, чтобы Конде предоставили амнистию, но и на том, чтобы принц был полностью восстановлен во всех своих регалиях и на всех своих постах во Франции. Это включало губернаторство в Гиени около самой испанской границы. Но Мазарини не без основания считал, что, возвратившись в высшие круги Франции, Конде мог снова стать источником беспорядков и даже при случае послужить испанским шпионом.

Что же касается инфанты, то идея брака между нею и Людовиком XIV возникла у Мазарини уже давно и была предложена испанскому правительству впервые в 1646 году. И тогда с Мадридом было невозможно говорить, но и сейчас разрешение этой проблемы застопорилось. У Филиппа IV пока не было наследников мужского пола. Поэтому старшая инфанта Мария-Терезия стала самым большим достоянием испанской монархии, оказавшейся на грани распада в условиях постоянных восстаний. Инфанту собирались использовать для скрепления самого королевства, а не отдавать с немалым денежным и территориальным приданым в руки Бурбонов.

Когда стало абсолютно ясно, что мир с Испанией пока недостижим, Джулио понял, что продолжать войну надо еще более эффективно, чем раньше. Кардинал уже порядком подустал от непрерывных сражений: он очень добросовестно относился к каждой готовящейся битве. Обычно первый министр нанимал специальный экипаж, дабы явиться на место вовремя, запасался немалой суммой, желая показать свою щедрость солдатам, чтобы они сражались более доблестно. И в каждом случае его одолевало сильное желание одержать победу.

Теперь тесное сотрудничество с Англией стало настоятельной необходимостью. В марте 1657 года Мазарини снова заключил наступательный и оборонительный союз с Кромвелем на один год. Позднее этот союз был продлен. Однако цена английской военной помощи во Фландрии была тяжелой. Кромвель предоставил в распоряжение французов шесть тысяч конников и морскую эскадру, но потребовал отдать ему в руки то, что он завоюет. В результате к Англии отошел важный в стратегическом отношении город-порт Дюнкерк. Но зато блокада испанцев в Америке эскадрой адмирала Блейка была очень действенной.

Мазарини пошел на крайне непопулярные меры, связавшись с Кромвелем. Мало кто во Франции понимал, что это политическая необходимость. В то время появилось немало памфлетов, авторы которых требовали заключить Мазарини в тюрьму за разрешение ступать ноге английского солдата по земле Фландрии недалеко от франко-фландрской границы. На некоторое время при дворе даже заговорили об опасности новой Фронды. Джулио сильно рисковал, но понимал, почему он это делает. Кардинал знал, что испанцы еще попытаются выгнать корабли Кромвеля из Кале, а также считал возможным принятие Кромвелем королевской короны, что может сильно успокоить общественное мнение во Франции.

«Если в Англии станет королем Оливер, королю Карлу там нечего делать» – так полагал «законный» английский король Карл П. Действительно, возможность принятия Кромвелем королевского титула существовала. Особенно после преодоления кризиса 1655 года.