Адмирал Д. Н. Сенявин

катьСя...» Рассказав с юмором и теплотой о матросе, который в минуту смертельной опасности не потерял самообладания и спокойствия духа, Сенявин добавляет, что встречал «множество подобных примеров».

Большую часть своего последнего учебного года Сенявин провел в плаваниях. В конце 1770-х годов петербургский кабинет решительно выступил против беззастенчивых захватов, которым подвергали суда нейтральных стран англичане, воевавшие тогда против восставших североамериканских колоний и против Франции. В этой связи в конце апреля 1779 года из Ревеля вышла эскадра для защиты нейтрального судоходства в Норвежском и Баренцевом морях. В состав эскадры был включен и корабль «Переслава», на котором проходил практику гардемарин Сенявин. К концу мая эскадра прибыла к месту назначения и корабли получили районы для крейсерства. «Переслава» направилась к мысу Нордкап и оставалась там до середины сентября. Здесь Дмитрий Николаевич впервые испытал тяготы, связанные с многомесячным пребыванием в море: он подолгу сидел на одной каше и копченой оленине, участвовал в борьбе с жестокими бурями, видел, как разбушевавшаяся морская стихия уносит человеческие жизни. В этом походе Сенявин с головой окунулся в морскую службу и полюбил ее любовью сильного, мужественного человека, способного преодолевать трудности и побеждать опасности.

Будучи уже пожилым человеком и всемирно известным флотоводцем, Дмитрий Николаевич дал оценку тому, чему он научился в корпусе. Эта была в общем положительная оценка, причем с особым удовлетворением он вспоминал о длительной практике на боевых кораблях.

ГЛАВА III НАЧАЛО СЛУЖБЫ

В начале 1780 года Сенявин окончил корпус и отлично сдал выпускные экзамены. Ему был присвоен чин мичмана ¹⁴ и дано назначение на линейный корабль «Князь Владимир».

В это время Россия усилила борьбу против захватов, которым английский флот подвергал нейтральные суда и находившиеся на них грузы. Правительство Екатерины II выступило с декларацией о «вооруженном нейтралитете», настаивая на праве торговли нейтральных стран с воюющими государствами. Предметами военной контрабанды, которые можно конфисковать при попытке их провоза на нейтральных судах во вражеский порт, предлагалось считать только оружие, амуницию и другие предметы, непосредственно служащие целям войны.

Англия категорически отказалась '.принять предложение русского правительства, 'поддержанное другими государствами. Тогда летом 1780 года для защиты нейтрального судоходства были направлены три русские эскадры: в Атлантический океан, в Северное море и в Средиземное море. «Князь Владимир» был включен в состав Атлантической эскадры и провел почти два года в Атлантике.

В 1782 году Сенявин был назначен на корабль «Америка», входивший в состав Средиземноморской эскадры. Но в самый последний момент перед выходом из Кронштадта он вместе с пятнадцатью другими мичманами был

переведен на Азовскую флотилию и отправился в Керчь. Здесь он плавал на корвете «Хотин» и на только что построенном фрегате «Крым». Если в предшествующие кампании Сеиявин знакомился с Балтийским, Северным и Атлантическим морскими театрами, то сейчас его опыт расширялся плаванием на Азовском и Черном морях.

1783 год ознаменовался важными историческими событиями. После -продолжительных «переговоров с Потемкиным крымский хан Шагин-гирей был вынужден отказаться от власти, и Крым был 'присоединен к России. Корабль, на котором служил Сеняв1ии, доставил Шагин-гирея из Крыма в Петровскую крепость ¹⁵. А в апреле 1783 года этот корабль вместе с несколькими другими кораблями Азовской флотилии вошел в Ахтиарскую бухту, где решено было основать новую базу русского флота — Севастополь. Когда Дмитрий Николаевич впервые пришел в Ахтиарскую бухту, взору его представились мертвые руины Херсонеса, вокруг которых расстилалась пустынная степь, кое-где поросшая мелким лесом и кустарником. Кроме маленькой татарской деревушки Ахтиары и видневшихся кое-где стад овец, в окрестностях бухты не было ничего живого.

Русские моряки сразу же принялись за строительство адмиралтейства, пристаней, казарм, складских помещений, госпиталя, бань, часовни. Строили себе дома офицеры и женатые матросы. И вскоре на берегу Ахтиарской бухты вырос живописный поселок¹. Весной 1784 года Севастополь, по словам Сенявина, «довольно уже образовался». Несколько казенных домов и домов старших офицеров и торговцев, построенных из плитняка и кирпича с черепичными крышами, и десятки выбеленных и подкрашенных мазанок «на покатости берега делали вид очень хороший».

Самый богатый и комфортабельный дом принадлежал командиру Севастопольского порта контр-адмиралу Ме-кензи. Любивший спокойную и веселую жизнь, Мекензи не очень обременял себя служебными делами, тем более, что много времени у пего отнимали собственные коммерческие предприятия. Командир порта обладал, по словам Сенявина, большой расчетливостью и «смышленостью» и «спроворил себе» за сходную цену имение, в

Севастопольская бухта после присоединения Крыма к России.

3 За к. '173

котором выжигал известь, рубил дрова и наладил производство кирпича и других товаров, «а «которые © Севастополе был большой спрос.

Сенявин занимал должность флаг-офицера и адъютанта при Мекензи. Он принимал самое активное участие в строительстве новой базы флота, а иногда даже выполнял функции командира порта, так как тот был вечно занят устройством своих личных хозяйственных дел.

В Севастополе в то время испытывался острый недостаток -в легких судах, на которых можно было бы подвозить грузы, необходимые для строительства города. Понятно, как обрадовался Сенявин, когда ему доложили, что в районе Херсонеса на стапелях найдены четыре большие лодки, каждая водоизмещением 50 тонн, не достроенные при ханской власти. Не тревожа своего начальника, Сенявин приказал командирам кораблей выделить несколько барказов с матросами и отправился к Херсонесу. Осмотрев лодки и убедившись в том, что, приняв некоторые меры предосторожности, их можно провести к Севастополю, Сенявин приказал спустить их на воду, привязать к каждой по нескольку порожних бочек, чтобы они не затонули, и буксировать в южную бухту.

На рассвете лодки были -приведены на место и вытащены на бе-рег. Тут же Сенявин направил на корабли приказание прислать плотников со всеми наличными досками и пвоздями, -кузнецов с кузницами и инструментами и даже барказы с фальконетами и холостыми зарядами для салюта в честь пополнения флота новыми судами.

Когда Мекензи проснулся, Сенявин доложил ему, «что бог послал нам добычу — 4 лодки и что уже они на берегу». На долю командующего осталось только распить со своим адъютантом по бутылке шампанского и пригласить для такого радостного случая на обед командиров кораблей.

Когда в 1786 году Мекензи умер, на смену ему пришел еще менее подходивший для высокого поста командующего Севастопольским портом и Севастопольской корабельной эскадрой Войнович. Это был нерешительный и безынициативный человек. В молодсти он еще способен был проявлять смелость в бою и даже отличился во время Первой Архипелагской экспедиции 1769—1774 гг. Но с тех пор он, видимо, постарел душой, опустился и стал, по словам Потемкина, совершенным трусом. Занимавший при Войновиче должность адъютанта, Сенявин, как и при Мекензи, сплошь да рядом действовал за командующего, принимая решения на свой страх и риск.

Выполняя адъютантские обязанности при Мекензи и Войновиче, Сенявин не приобрел тех черт, которые нередко становились типичными для адъютантов высокопоставленных начальников. Его характеру совершенно не была присуща униженность и подобострастие в отношениях с начальством и надменность и презрение по отношению к младшим. Следует также подчеркнуть, что, занимаясь административными делами, Дмитрий Николаевич не стал «сухопутным моряком». Не проходило ни одной кампании ¹⁶, в которой бы он не принимал участия в качестве корабельного офицера. Сначала он плавал на фрегатах «Крым», «Храбрый», «Перун» и «Скорый», затем на линейном корабле «Слава Екатерины», а в 1786 году был назначен командиром .пажет-бота «Кара-бут», который доставлял депеши из Константинополя в Севастополь и обратно.