Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 2]

¾ Доктор, скорее! — крикнул мне Путилин, бросаясь сам, как молния, к чудовищному горбуну.

Наша агентша трепетала в руках горбуна.

Он высоко подняв ее в воздухе, бросился к перилам колокольни.

Путилин первый с большой силой схватил горбуна за шею, стараясь оттащить его от перил колокольни.

Вот в это-то время некоторые, случайно проезжавшие и проходившие в этот поздний час мимо церкви Спаса на Сенной, и видели эту страшную картину: озаренный луной безобразное чудовище-горбун стоялна колокольне, высоко держа в своих руках белую фигуру девушки, которую собирался сбросить с огромной высоты.

Я ударил горбуна по ногам.

Он грянулся навзничь, не выпуская, однако, из сво­их цепких объятий бедную агентшу, которая была уже в состоянии глубокого обморока.

¾ Сдавайся, мерзавец! — приставил Путилин блестя­щее дуло револьвера ко лбу урода. — Если сию секунду ты не выпустишь женщину, я раскрою твой безобразный череп. — Около лица горбуна появилось дуло и моего револьвера. Цепкие, страшные объятия урода разжались и выпустили полузадушенное тело отважной агентши.

Урод-горбун до суда и до допроса разбил себе го­лову в месте заключения в ту же ночь.

При обыске его страшного логовища, в сундуке было найдено... 340 220 рублей и несколько копеек.

¾ Скажи, Иван Дмитриевич, — спросил я позже моего друга, — как удалось тебе напасть на верный след этого чудовищного преступления...

¾ По нескольким волосам... — усмехаясь, ответил Путилин.

¾ Как так?! — поразился я.

¾ А вот слушай. Ты помнишь, когда протиснулся не­знакомый мне горбун к трупу девушки, прося дать ему возможность взглянуть на «упокойницу»? Вид этого необычайного урода невольно привлек мое внимание. Я по привычке быстро-быстро и внимательно оглядел его с ног до головы, и тут случайно мой взор упал на пуговицу его полурваной куртки. На пуговице, замотавшись, висела, целая прядка длинных волос. Волосы эти были точно такого же цвета, что и волосы покойной.

В то время, когда я открывал холст с лица покой­ницы, незаметным и ловким движением сорвал эти волосы с пуговицы. При вскрытии — я сличил эти волосы. Они оказались тождественными. Если ты примешь во вни­мание, что я, узнав, где девушка разбилась от падения со страшной высоты — поглядел на колокольню, а затем узнал, что горбун — постоянный обитатель церковной па­перти, то... то ты несколько оправдаешь мою смелую уголовно-сыскную гипотезу. Но это еще не все. Я узнал, что горбун богат, пьяница и развратник. Для меня, друг, все стало ясно. Я вывел мою особенную линию, которую я называю мертвой хваткой.

¾ Что же ясно? Как ты проводишь нить между горбуном и Леночкой?

¾ Чрезвычайно просто.

Показания ее матери пролили свет на характер Ле­ночки. Она безумно хочет разбогатеть. Ей рисуются наряды, бриллианты, свои выезды. Я узнал, что она работала на лавку, близ церкви Спаса. Что удивительного, что она, прослышав про богатство и женолюбие горбуна, решила его «пощипать»?

Сначала, пользуясь своей редкой красотой, она вскру­жила безобразную голову чудовища. Это было время флир­та. Она, овладев всецело умом и сердцем горбуна, без­боязненно рискнула прийти в его логовище. Там, высмотрев, она похитила эти 49 700 рублей. Горбун узнал, и... лю­бовь к золоту победила любовь к женской красоте. Он решил жестоко отомстить и действительно сделал это.

ГРОБ С ДВОЙНЫМ ДНОМ

Путилин ходил из угла в угол по своему кабинету, что с ним бывало всегда, когда его одолевала какая-нибудь неотвязная мысль.

Вдруг он круто остановился передо мной.

¾ А ведь я его все-таки должен поймать, доктор!

¾ Ты о ком говоришь? — спросил я моего гениаль­ного друга.

¾ Да о ком же, как не о Домбровском! — с доса­дой вырвалось у Путилина. — Целый год, как извест­но, он играет со мной, как кошка с мышкой. Много на своем веку видел я отъявленных и умных плутов вы­сокой марки, но признаюсь тебе, что подобного обер-плута еще не встречал. Гений, ей-Богу, настоящий ге­ний! Знаешь, я искренно им восхищаюсь.

¾ Что же, тебе, Иван Дмитриевич, особенно дол­жна быть приятна борьба с этим господином, так как вы — противники равной силы.

¾ Ты ведь только вообрази, — продолжал Путилин, — сколько до сих пор нераскрытых преступлений этого короля воров и убийц лежит на моей совести! В течение одиннадцати месяцев — три кражи на ог­ромную сумму, два убийства, несколько крупных мо­шеннических дел, подлогов. И все это совершено одним господином Домбровским! Он прямо неуловим! Знаешь ли ты, сколько раз он меня оставлял в дура­ках?

Я до сих пор не могу без досады вспомнить, как он провел меня с похищением бриллиантов у ювелира Г. Как-то обращается ко мне этот из­вестный ювелир с заявлением, что из его магазина на­чалось частое хищение драгоценных вещей: перстней, булавок, запонок с большими солитерами огромной ценности.

¾ Кого же вы подозреваете, господин Г.? — спросил я ювелира.

¾ Не знаю, прямо не знаю, на кого и подумать. Приказчики мои — люди испытанной честности, и, кроме того, ввиду пропаж я учредил за всеми самый бдительный надзор. Я не выходил и не выхожу из магазина, сам продаю драгоценности, и... тем не ме­нее не далее, как вчера, у меня на глазах, под носом исчез рубин редчайшей красоты. Ради Бога, помоги­те, господин Путилин!

Ювелир чуть не плакал. Я решил взяться за рас­следование этого загадочного исчезновения бриллиан­тов.

¾ Вот что, любезный господин Г., не хотите ли вы взять меня на несколько дней приказчиком? — спросил я его.

Он страшно, бедняга, изумился.

¾ Как?! — сразу не сообразил он.

¾ Очень просто: мне необходимо быть в магази­не, чтобы следить за покупателями. Как приказчику, это чрезвычайно будет удобно.

На другой день, великолепно загримированный, я стоял рядом с ювелиром за зеркальными витринами, в которых всеми цветами радуги переливались драго­ценные камни.

Я не спускал глаз ни с одного покупателя, следя за всеми их движениями. Вечером я услышал подавлен­ный крик отчаяния злополучного ювелира:

¾ Опять, опять! Новая пропажа!

¾ Да быть не может? Что же исчезло?

¾ Булавка с черной жемчужиной!

Я стал вспоминать, кто был в этот день в магази­не. О, это была пестрая вереница лиц! И генералы, и моряки-офицеры, и штатские дэнди, и великосвет­ские барыни, и ливрейные лакеи, являвшиеся с пору­чениями от своих знатных господ.

Стало быть, среди этих лиц и сегодня был страш­ный, поразительно ловкий мошенник. Но в каком ви­де явился он? Признаюсь, это была нелегкая задача...

На другой день я получил по почте письмо. Я пом­ню его содержание наизусть. Вот оно:

Когда я показал это письмо ювелиру, он схватил­ся за голову.

¾ Домбровский?! О, я погиб, если вы не спасете меня от него. Это не человек, а дьявол! Он разворует у меня постепенно весь магазин!..

Прошел день без покражи. Я был убежден, что ге­ниальный мошенник, узнав меня, не рискнет больше являться в магазин и что его письмо — не более чем дерзкая бравада.

На следующий день, часов около пяти, к магазину подкатила роскошная коляска с ливрейным лакеем на козлах.

Из коляски вышел, слегка прихрамывая и опира­ясь на толстую трость с золотым набалдашником, по­луседой джентльмен — барин чистейшей воды. Лицо его дышало истым благородством и доброжелатель­ностью.

Лишь только он вошел в магазин, как ювелир с почтительной поспешностью направился к нему на­встречу.

¾ Счастлив видеть ваше сиятельство... — залепе­тал он.