Элвис Пресли: Реванш Юга

Нежелание судить о других по субъективным критериям наверняка можно приписать тому, что Элвис рано познакомился с бытом негритянского Юга. Поселившись в Шейк Рэг, он впервые столкнулся с этой ипостасью бедности в самом центре Дальнего Юга. Хотя вскоре он убедился, что средний класс относится к афроамериканцам практически так же, как и к людям его круга, и заметил, что образ жизни тех и других (особенно в кулинарном плане) весьма схож, но, однако, обнаружил существенные различия в той области, которая захватывала его все больше и больше, — в музыке.

Особенно разительным контраст был в церкви, когда он посещал разнузданные воскресные службы в церкви Христа неподалеку от дома его родителей на Норт-Грин-стрит. Богатство гармонии, возбужденность солистов, когда они забирались в самый верхний регистр, зрелищное взаимодействие между проповедником и верующими — все это показало ему, что вера может иметь самое разное выражение.

Музыка соседей тоже привела его в изумление. Он не был подготовлен к такому потрясению: в те времена радиоэфир был наглухо закрыт для негритянской музыки, за исключением разве что свинга в исполнении джазовых оркестров. Элвису был знаком блюз в подаче Джимми Роджерса, но он открыл для себя гораздо более чувственную музыку, лившуюся из музыкальных ящиков окрестных баров, мимо которых он проходил, присутствуя по выходным на репетициях небольших оркестров в евангелистско-лютеранской общине, слушая, как Юлисс Мэйхорн, бакалейщик из лавки на углу, играет на тромбоне. Экзотика этой музыки усиливалась невероятно яркими цветами платьев, которые женщины без всяких комплексов надевали в субботу вечером, или набриолиненными прическами негров, стремившихся выпрямить свои курчавые волосы и придать им матовый блеск.

На уровне Тьюпело это было предвестием того, что Элвис вскоре увидит в Мемфисе: его родители внезапно решили переехать туда осенью 1948 года, в погоне за надеждой на лучшую жизнь.

Глава вторая. МЕМФИС, ТЕННЕССИ. 1948–1953

Пусть не внезапный, но все же переезд семейства Пресли в столицу Среднего Юга был мало подготовленным, как позже подтверждал сам Элвис: «У нас не было ни гроша, мы уехали с бухты-барахты. Папа сложил всё, что у нас было, в картонные коробки, которые напихал в багажник и на крышу старого „плимута“, и мы уехали в Мемфис, уверенные в том, что хуже, чем в Тьюпело, уже не будет».

Решение покинуть штат Миссисипи вызревало уже давно, но трудно определить причину, подтолкнувшую Пресли к отъезду в разгар учебного года, когда Элвиса еще и выбрали старостой класса. Вернон недавно лишился работы, но ему это было не впервой, похоже, что его операции с «лунным светом» аукнулись ему теперь, когда федеральные власти твердо решили положить конец подпольной торговле спиртным.

Глэдис не хотела, чтобы сын пропустил хоть один учебный день, и отъезд состоялся в субботу 6 ноября, через четыре дня после переизбрания президентом Гарри Трумэна, вопреки единодушным предсказаниям социологических институтов. На той неделе во всех американских газетах можно было увидеть фотографию сияющего главы Белого дома, держащего в руках выпуск «Чикаго трибюн» с неосторожной передовицей, объявляющей о его поражении от республиканца Дьюи. Столкнувшись с враждебностью сената и палаты представителей, в которых большинство принадлежало его противникам, президент-демократ в своей предвыборной кампании сделал акцент на социальной и расовой справедливости, а также на выходе из жилищного кризиса, подтачивающего страну.

Пресли были в числе тех, кто на себе испытал последствия положения, ставшего очень тревожным с конца войны. О жилищной проблеме Вернон знал не понаслышке: он не мог вызвать жену и сына к себе в Мемфис, когда там работал, из-за невозможности найти квартиру. Еще в большей степени, чем безработица, нехватка жилья была серьезным препятствием для самых скромных семей, решивших поселиться в городе. Перед отъездом Вернон Пресли несколько раз смотался в Мемфис в поисках квартиры, но тщетно, и был вынужден на какое-то время поселиться с семьей в меблированных комнатах в доме 370 по Вашингтон-стрит, пока не подыскал жилье в доме 572 на Поплар-авеню.

До середины пятидесятых Пресли переезжали с места на место, но все их адреса находились к северу от центра города, в бывшем престижном квартале, покинутом буржуазией: развитие автомобилестроения позволило зажиточным семьям обосноваться в зеленых пригородах вдали от центра. Бывшие особняки понемногу превратились в муравейники, чтобы вместить как можно больше жильцов. Воспользовавшись жилищным кризисом, домовладельцы заламывали невероятные цены за крошечные, плохо оборудованные квартиры, содержавшиеся с нарушением всех санитарных норм.

Однокомнатная квартира Пресли на Поплар-авеню была похожа на другие пристанища бедняков в крупных промышленных городах Америки. Кухни в ней не было, трем-четырем семьям приходилось делить единственную ванную на этаж. Для Глэдис главным несчастьем была даже не теснота, а грязь и антисанитария: она целыми днями пыталась вывести тараканов и плесень со стен. Родители Элвиса не имели даже утешения в виде умеренной квартплаты: 38 долларов в месяц серьезно подрывали семейный бюджет, составлявший меньше 150 долларов.

В Мемфисе жилищный кризис был в основном вызван массовым притоком сельхозрабочих и испольщиков, изгнанных из Миссисипи, Теннесси и Арканзаса набирающей размах механизацией хлопководства. Город уже пережил один наплыв сельских жителей, после того как чуть не был стерт с карты эпидемией желтой лихорадки, выкосившей его население в семидесятых годах XIX века; тогда Мемфис выжил за счет прибытия большого числа мелких фермеров, белых и черных, и стал «самым крестьянским городом на всем Юге», как язвительно написал журналист Генри Луис Менкен. Ситуация повторилась после войны, и население столицы Среднего Юга выросло на четверть за десять лет: в 1948 году это был 36-й по величине город США с населением в 475 тысяч человек.

Работы было полно: город стремился избавиться от гегемонии короля-хлопка под воздействием Эдварда Крампа, настоящего Цезаря местной политики, продолжавшего тайно управлять городом и после того, как покинул кресло мэра. Через тридцать лет после создания концепции супермаркета и открытия первого магазина «Пигли-Уигли» Мемфис активно обновлялся. Весной 1948 года здесь открылся завод сельхозтехники «Интернэшнл Харвестер», пополнив собой экономический арсенал города, в копилке которого уже были региональное представительство фирмы дистанционной продажи «Сиарс, Робук и К°», автотранспортное предприятие «Гордоне», лакокрасочное производство, цементный завод, несколько химических комплексов, деревообрабатывающее предприятие и заводы Форда, фирмы «Квакер Оутс» и «Файрстоун», не говоря уже о субподрядчиках и малых и средних предприятиях, пополнявших собой местную промышленную сеть.

Такое изобилие, естественно, притягивало к себе кандидатов в горожан, селившихся по принципу землячеств. Точно так же, как негры селились преимущественно по соседству с Бил-стрит или в квартале Оранж Маунд, «белая беднота» образовала район, известный под названием Малая Миссисипи. Людская молва и солидарность действовали безотказно, и Пресли довольно быстро смогли найти работу. Глэдис встретила в Малой Миссисипи своего брата Трэвиса и невестку Лорейн, и та добыла ей место швеи на фабрике занавесок. Вернон же благодаря Трэвису поступил работать в инструментальную мастерскую, но очень скоро нашел лучше оплачиваемую работу на конвейере фабрики швейных машин «Зингер».

Церковь была другим важным центром общественной жизни в Мемфисе, прозванном «пряжкой Библейского пояса» [2] из-за внушительного количества общин, сошедшихся в этом городе. Сначала Пресли посещали местную церковь пятидесятников, разместившуюся в бывшем складе на Третьей улице, но по соседству с ними находилась Пятидесятническая миссия Поплар-стрит, и они сблизились с преподобным Денсоном. Тот энергично взялся за решение насущных проблем жителей квартала, устраивая благотворительные распродажи и вещевые рынки. В противоположность сдержанному мужу Глэдис почти постоянно посещала утренние воскресные службы вместе с Элвисом, но не хранила верности какой-либо конкретной церкви: в последующие годы ее видели в разных приходах по мере переездов семьи.