Адмирал Ушаков. Том 2, часть 2

курьером Македонским от 29 генваря, деньги от Али-паши

44 101 пиастр мною получены и вексель с надписью о получении

я ему выдал и деньги кому, что следовало, от меня розданы,

векселя не имел я к нему послать, а дождался напоследок, что

0« по письму моему прибыл ко мне. Также для приему в

жалованье служителям, мне и господину контр-адмиралу Пустошкину

столовых денег 192 771 пиастров 114 [аспров] послал я в Патрас

нарочное судно «Панагию Апотоменгану» под командою

капитана Скандракова к российскому консулу Егору Паулю, дав от

себя сего месяца от 5-го числа вексель и две расписки по форме,

какие мне в бытность в Константинополь даны, с адресом на

барона Гипша заплатить по объявлению в 31 день, а как сии

деньги тот же час розданы будут в жалованье, у меня совсем

ничего не останется, для того послал к нему от 6-го числа другой

вексель и две расписки на сто тысяч пиастров, с таковым же

точно адресом на счет заплатою господину барону Гипшу.

Деньги от Али-паши получил я пиастрами, но как оные от

государя императора распределены по всем кораблям, мне из них

следует тысяча червонных и тысяча талеров, на корабли по

1000 талеров, на фрегаты линейные по [шести]сот, а на авизы по

триста, они должны храниться на долгое время, потому пиастрами

турецкими на судах оне во всех местах не будут полезны и лучше,

ежели были бы талерами и червонцами, при том же, милостивый

государь, долгом почитаю, яко начальник подчиненных со мною

стараться об пользе. Офицеры и служители крайнюю бедность

и великие недостатки терпят от чрезвычайной дороговизны всего;

малое число жалованья и турецких денег никак им недостаточно,

а притом куртажные деньги1 еще отнюдь отнимают почти

10-ю часть, не имеют никто роптать даже в уныние при столь

величайших и несносных трудах и ревностном и наусерднейшем

старании о выполнениях терпят безпредельную нужду. Не

можно ли, милостивый государь, исходатайствовать, по крайней

мере, чтобы куртажные деньги не были из них счету и

жалованья они получали бы настоящее без уменьшения куртажных,

а если бы сделать какой-нибудь прибавок в рассуждении

беспримерной во всем дороговизны и недостатка, вы, милостивый госу-

дарь, имеете случай светлейшему князю Безбородке или, через

кого вы рассудите, одолжить сделать нам выгодное и следуемое

вспоможение.

В сходство письма вашего превосходительства переписку Али-

паши, отобранную мною от французов в Св. Мавре бывших, при

сем препровождаю *; письма, которые в ней были важные,

французы заметно укрыли у себя или изодрали, во оных письмах

заметны ласкательства его и род дружбы, что он им неприятелем

никогда не был, также видно, что он имел переписку в Корфу

с генералом Шабо, оной я здесь не мог достать — она укрыта;

нельзя почесть, чтобы Али-паша совсем предан был французам:

он человек хитрый и безмерно обманчивый, старается отделить

себя ото всякой зависимости или, так сказать, быть владетелем;

заметно из его поступков он держит и держать будет ту сторону,

которая сильнее. Ежели здешняя сторона от французов будет

очищена, то он так и останется, а ежели бы (чего однако быть

не может) осилили бы французы и буде бы перешли на

здешнюю сторону, немудрено, что он с ними соединиться может, но

от этого мы весьма далеки и, кажется, безопасны, только Али-

паша всем здесь генерально величайшие обиды и разорения

наносит и все им недовольны, впрочем мне с ним теперь дела

никакого, кажется, нету. И он всегда льстивые и учтивейшие

переписки ко мне доставляет; желает, чтобы я был с ним

в дружбе, и я таковою же учтивою перепискою ему ответствую

и уверяю, что я всегда пользоваться дружбою его желаю.

Федор Ушаков

По всем почтеннейшим письмам вашего превосходительства,

что об чем следует, буду иметь старание соответствовать деятель-

ностями о установлении правления в Корфу*и во всех островах,

нами завоеванных, буду я стараться исполнять, как от вас

означено. Теперь приступаем мы к установлению оных, а когда

я отправлюсь с эскадрою к разным выполнениям, поручу все

оное докончить господину контр-адмиралу и кавалеру Пустош-

кину. Крайне опечален, я был на сих днях полученным от

государя императора именным повелением, генваря от 22 дня

писанным, коим по неожиданным обстоятельствам повелено было

отрядить от меня эскадру с контр-адмиралом Пустошкиным

к острову Сардинии для действия против оного соединенными

силами вместе с англичанами вице-адмирала Нельсона и

неаполитанским флотами. Эскадры отделилось бы от меня более

половины кораблей, а я остался бы здесь с меньшей частию и с

худыми, которые великого исправления требуют, ежели бы сие

высочайшее повеление получил я прежде взятия Корфу, чтобы

я предпринял тогда, делать не знаю, служба, труды мои могли

бы пропасть без деятельностей. Корфу никогда бы мы после

не взяли и десантов французских удержать привозимых сюда

не могли бы, и они последовали бы непременно, но,

благодаря всевышнего, Корфу взята, французы и все окольные месга

устрашены, Анкона трепещет и ожидает нашего приходу и атаки;

там теперь думают о защите себя, а не о нападениях и

укрепляются, а я свободен и собираюсь итти действовать, что я иду

сам с эскадрою на все потребные и необходимо надобные

выполнения. Надеюсь, всемилостивейший государь наш император

не возымеет на меня гневу и простит мне великодушно, ибо

обстоятельства после того совсем переменились, меня ничто здесь

не задерживает; вместо чтобы я остался здесь праздным,

считаю я удобно употребить в пользу хотя небольшую мою

опытность, какого содержания об оном и обо всех моих намерениях

к выполнению всеподданнейший рапорт мой отправляю его

императорскому величеству, со оного полную копию при сем

прилагаю * и прошу всепокорнейше вас, милостивый государь, о

таковом случае и о необходимой надобности, чтобы я шел сам

с эскадрою для лучшей и необходимой пользы общественной,

как вы изо всех обстоятельств сами предвидеть изволите; оное

надобным на случай к моему оправданию, ежели бы что не

понравилось — вашим письмом к светлейшему князю или кому

вы заблагорассудите меня оправдать ревностным моим усердием

к пользе и службе его величества. Таковым вашим благодеянием

почту себя наивсегда обязанным, в прочем имею честь быть.

Пленные мальтизцы на кораблях на эскадре Блистательной

Порты просят милосердия, чтобы их освободить, так как все

острова Мальты жители преданы теперь союзным державам,

потому и они уповают получить свободу и также завоеванных нами

островов прежде бывших венецианских и некоторых из

архипелага и прочих мест; греки, служившие прежде с Ламброю

Качони г и попавшие в плен, которые должны по замирении и по

нынешнему нашему освобождению островов и по объявлению от

Блистательной Порты дружелюбному к ним расположению, как

в конференции в бытность мою в Константинополе было пред-

положено, должны быть освобождены. Таковые многие

находятся ныне на эскадре и наиубедительнейше просят

исходатайствовать им милосердие, командующий же эскадрою

Блистательной Порты Кадыр-бей без повеления вышнего начальства

уволить их сам собою не смеет и обещал об оном представить

в вышнее начальство, я прошу покорнейше ваше

превосходительство употребить ваше об них ходатайство испросить им