Марина Цветаева. Неправильная любовь
Марина Цветаева. Неправильная любовь читать книгу онлайн
Самая тонкая, самая нежная, самая ранимая и самая жесткая женщина во всей мировой истории — это Марина Цветаева. Гениальный ребенок из хорошей семьи, учеба в Европе, ранние стихи. В 1911 году Цветаева знакомится с Сергеем Эфроном и выходит за него замуж. Какая необычная, яркая, всепонимающая любовь.
Но проходит три года, и Марина встречает поэтессу Софию Парное. Их отношения длились также в течение трех лет. Цветаева возвращается к мужу Сергею Эфрону, пережив «первую катастрофу в своей жизни». А потом — эмиграция, заговор, нищета, болезни, возвращение, самоубийство…
История Цветаевой, история ее любви — это история конца Той России. Прочувствовав ее, вы окунетесь в настроение тех людей и поймете, почему все сложилось именно так.
«Мурлыга! Прости меня, на дальше было бы хуже. Я тяжело больна, это уже не я. Люблю тебя безумно. Пойми, что я больше не могла жить…»
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Девять месяцев в пансионе-санатории, десятки новых знакомств. Прекрасные люди. Есть и «ветераны-добровольцы», и бывшие офицеры царской армии. Разговорам и спорам нет конца. Сергей убеждает новых знакомых в том, что надо суметь рассмотреть под пугающими буквами СССР душу России. Его слушают, его публикации о Белом движении и эмиграции знают. Знают и Цветаеву.
У Сергея приятель — тоже прошедший Ледовый поход и Галлиополь. У них много общих знакомых, оставшихся на полях сражений. Им есть о чем вспомнить. И общий вопль, врезающийся в любой разговор: «Как хочется на родину!»
После ужина они уходили на берег озера, так похожего на подмосковное, заросшее осокой с ивами и камышовыми островками.
— Рыбак я заядлый! — Ильин потянулся. — Здесь у коряги сом, думаю, пуда на два залег.
— Мне жена вечерами у воды сидеть не разрешает — туман, — Сергей закашлялся.
— Ваша Марина Ивановна — человек известный. Наше знамя. Всегда в строю пели:
Оказалось, что Ильин связан с людьми, работающими в советском подполье. И про деятельность Союза возвращения знает много. Верит твердо: врагов молодой страны надо добивать. А главное — отличать честную советскую власть от ее врагов, порочащих в глазах прогрессивной мировой общественности подлинные явления победившего социализма. Ильин имеет на этот счет точную информацию. Сергей узнает, как мощна сеть врагов советской власти, скрывающихся под разными личинами, как хитра антипропаганда, втирающаяся в доверие к мечтающим о возвращении на родину людям. Как опасны происки зарубежной разведки, виртуозно внедряющейся во все звенья социалистического строительства и даже здесь — в ряды преданных патриотов России. Сергей в ужасе узнает о людях их круга, которых считал порядочными. Людях, подкупленных иностранными разведками и работающими против своей страны. Постоянные акции врагов сильно тормозят развитие СССР, государства подлинного равенства и свободы.
— И здесь, в Париже… — Сергей мысленно представил своих знакомых по «евразийству». — Нет, не может быть! Господи, почему я так доверчив!
— Доверчивость в данном случае — качество чрезвычайно опасное. Сами понимаете, в какую ловушку вас могут заманить. Именно здесь, среди тех, кто прикидывается патриотами России, в самом центре якобы антисоветских групп, скрываются настоящие враги! Именно здесь нужны честные, не идущие на обман и подкуп люди, — Ильин захромал к санаторскому «шале». — Идемте, идемте в холл, Сергей Яковлевич. В самом деле, влажно. У меня в старые раны на ногах словно собаки зубами вцепились.
— И вот еще что, Сергей. У вас тут семья рядом, — Ильин остановился, шлепнул на шее комара. — Будете беседовать о том о сем, о нашем разговоре — молчок. Если откровенно, Сергей, я давно к вам приглядывался. Слышал отзывы и ни капли не сомневаюсь в вашем чувстве чести. Но, сами понимаете, приглядывались и враги.
Вечером с Мариной Сергей пытался полунамеками обрисовать ситуацию: она, де, попала под влияние антисоветской пропаганды, опутавшей весь Париж. Марина с закрытыми глазами сидела на табурете, нервно дергая ногой. Рядом стоял Мур — с взрослым выражением хмурого лица листал журнал. Мальчишескими шалостями он пренебрегал, разговор со взрослыми поддерживал на равных. «Я уверен, что Марина, как женщина, боится войны, — решил он. — Война не желательна во всех отношениях. А дискуссировать по этому поводу можно сколько угодно. Весь санаторий — как государственное собрание митингует. Я примкнул к социалистическому лагерю».
В Париж Сергей Яковлевич вернулся окрепший и бодрый. Казалось, все его душевные терзания отступили вместе с болезнью, он перешел какой-то важный рубеж, да и внешне жизнь его круто изменилась. Он часто уходил или уезжал куда-то. Аля догадывалась — дело не только в издательских делах. Как она жалела, что отец запретил помогать ему.
Только в наше время из рассекреченных документов НКВД стало известно, что в Шато д’Арсин располагался штаб агентуры НКВД. Именно там и «подлечили» Эфрона, заразив его новой идеей: борьбой с тайными врагами родины. Борьба обещала быть нелегкой.
«Под ладонью слезы, а не дождь»
В 1932 году Марина сказала первые горькие слова о дочери: «За семь лет моей Франции — выросла и от меня отошла — Аля».
Стычки происходили постоянно и по любому поводу.
— Аля, ты слишком много куришь! У тебя в детстве были обнаружены каверны! — Марина говорила вдогонку улизнувшей из кухни с сигаретой Але. Причем очистки свеклы на куске газетки так и бросила, не завершив работу. И недоеденный бутерброд — везде бросает. Неряха, лентяйка, чуть что — недомогания. И ведь все — назло матери.
Марина резко отворила дверь в комнату, где скрылась Аля.
— Здесь же спит Мур! Тебе не хватает еще и ему испортить легкие. Слава Богу, у мальчика другая наследственность. — Марина забрала пепельницу. Аля вышла за ней!
— Во-первых, Мур в детском саду. Во-вторых, легкие мне испортила ты — курила еще со мной в утробе. И между прочим при больном отце!
— Ему я запрещала! — топнула ногой выведенная из себя Марина. Теперь выходило, что во всех бедах семьи виновата она. — Курили все! А на мне весь дом держался, и я ра-бо-та-ла! Марина — добытчица. Марина — городовой! Марина уморит всю семью. А сама и не кашляет!
— Марина, вы как с луны свалились! В дыме сплошные вредные вещества! Это знают все.
— Мне лишь известно, что мой организм воспринимает эти вредные вещества с удовольствием.
— Известное свойство всех вредных существ — не травиться от яда! — мгновенно парировала Аля. Марина рухнула на табуретку, держа переполненную пепельницу:
— Ты хоть слышишь, что ты говоришь? Я — вредное существо?! Крыса?! Таракан?!
— Слышу, что говорю. Говорю, что вы травите воздух. Дайте мне окурки — выкину. — Забрав пепельницу, Аля быстро выскользнула на лестницу.
Хорошенькая, нет — просто красивая, нет, не просто — необыкновенно. Из тех ярких, светящихся, легких, как праздник с фейерверком, на которых шеи сворачивают. Густые блестящие волосы, подстриженные «в каре», беретик немного боком, а глаза сияют, словно клад нашла. Весела со своей молодежью — так и заливаются. Остра на язык, но не зла. Не зла… Только с матерью… как, когда это случилось? Из подружек, наперсниц — во враги? Из-за политических расхождений? Выходит, все они рвутся на родину, а Марина как гиря на плечах. Но ненавидеть из-за политических разногласий? Кого? Марину — кумира, богиню, волшебницу. Алину подругу, мать… Немыслимо…
Отстраненность Али выражалась не только в том, что она избегала домашних забот и дел, старалась меньше бывать дома, но и в душевном отчуждении — это было больнее всего. Всю жизнь Цветаева стремилась сформировать дочь по своему образу и подобию, «вкачать» в нее самое дорогое, важное, непреложное. И вдруг потеряла ее доверие, привязанность, преклонение: Аля пошла за отцом, отринув материнскую науку. Несомненно, в расхождении Цветаевой с дочерью переплелись нужда и политика. Будь жизнь семьи материально легче и больше возможности Аде устроить свою жизнь — интересно работать, поселиться отдельно, вероятно, она не так легко соблазнилась бы «возвращенством», не стала бы, вслед за отцом, видеть в Советской России воплощение идеала, возможности новой, благополучной жизни. Получается: не столько бегство в Рай, сколько бегство из ада.
Цветаеву мучили шушуканья за ее спиной, беседы шепотом в запертой комнате — Сергей, Мур и Аля образовали комплот. Временами Цветаева чувствовала, что они не только не нуждаются в ней — тяготятся ею.
11 февраля 1935 года: нервы у всех натянуты в струнку, конфликт может разгореться всякую минуту, Марина измучена сопротивлением дочери, в любом пустяке ей слышится оскорбление.